Парень только ресницами хлопнул. И откуда у него такая красота, а?

У рояля ещё стояло кресло Аланы, так что я смело усадила в него Йоргеса. Наша свита ввалилась следом и рассредоточилась по залу. Мальчик посмотрел на них с недовольством, но, кажется, то, что должно случиться дальше, ему интереснее.

И снова я не сомневалась, что буду играть. В моём мире песенка девчачья, но мне нравится посыл и… пожалуй сейчас он хорошо подходит. «Холодное сердце» об идее, семье, а не о принцессах.

«Соль», «соль-диез» правой, долгое «фа» и «до» левой. Вступление несложное, путь на Йоргеса сразу бросается глубокий звук, я думаю, он выдержит. Он ещё ребёнок и реагирует эмоциональнее, сможет принять.

Проигрыш, после которого я, коснувшись «до-диез» и «соль-диез» слева, переношу руку через правую, чтобы выжать плавное «соль-диез», «соль», а заодно взглянуть на Йоргеса. Мальчик таращится на меня испуганными глазами, вцепившись в ручки кресла, но пока молчит, слушает.

Ноты рассыпались лёгкими касаниями, будто тающие льдинки весной. И пусть в оригинале Эльза уходила и создавала вокруг себя неприступную ледяную крепость, в моей версии невольно возникали аккорды чего-то тёплого.

Пожалуй, я хотела заполнить возникшую в нём пустоту. Я не та, кого он ждал и, признавшись в этом, сделала ему больно. Отпусти. И забудь… не помню точные слова. Жаль мой голос не так хорош, как у Аланы. Тогда я могла бы сказать музыкой намного больше, чем сейчас, но уж что есть. Может, он сумеет понять и сам?

Йоргес не шелохнулся. Смотрел на меня и, кажется, не дышал.

— Что это? У меня сердце быстро бьётся? Ты меня заколдовала?!

— Это музыка и часто она околдовывает меня саму, — я продолжила играть. Левая рука широко и плавно скользила по октавам. — Мне кажется, она противоположна той тьме, что напугала тебя. Мы можем прерваться, если тебе сложно. Или просто расслабься и… почувствуй её. Вместе с музыкой вибрируют эмоции. В вашем мире это очень непривычно, и ты чувствуешь себя так странно. Просто не сталкивался с таким раньше. Но она не опасна.

Йоргес ещё смотрел на мои пальцы как заворожённый, а после несмело сместился на край кресла, чтобы быть ближе ко мне.

— А, можно ещё, мам? — осторожно спросил и тут же тряхнул головой. — Прости.

— Конечно, — я улыбнулась и, подвинувшись, предложила ему сесть на скамью рядом со мной. — Останешься?

Он робко и неуверенно кивнул. Взял меня за руку и прижал ладонь к своей щеке. Я обняла и притянула его к себе.

Мы сидели так некоторое время. Я слышала шепотки Армандо и гвардейцев, но нам не мешали.

— Я должен всё тебе рассказать, — тихо вздохнул Йоргес.

— Если можешь, — не стала давить я.

— Мало знаю, — мальчик отстранился. — К нам приходили. Сказали, что будут учить… — он посмотрел на рояль и задышал чаще, — чувствовать. А потом…

Он мотнул головой. Я видела множество эмоций. Стыд, страх, непонимание. Я погладила Йоргеса по плечам.

— Они сказали, что есть другой способ попасть домой. Не рожая стражей. Если мы поможем, то встретимся с мамами. Никто не выпустил бы нас за стены, но оказалось, что здесь тоже есть тёмные, — мальчик старался говорить твёрдо.

— Кто эти женщины? Жёны стражей?

— Заброшенки, — кивнул он. — Из гарема императора.

Отправил к Диане парней, которых знаю с младшей академии. Пусть мы не всегда ладим, но этим людям я доверяю. Армандо пообещал, что всё будет в порядке, но меня больше беспокоит, не разболтает ли он Диане. Ребёнок займёт её на время. Удачно, что подвернулся.

Перейдя в другую половину поместья, я прошёл вдоль ряда гостевых комнат и постучал в одну из дверей. Прислушался, но почти сразу услышал шорох, а через полминуты мне открыли.

Приятно видеть Ферана на ногах. Он явно не успел привести себя в порядок. Борода отросла, как и рыжие волосы, торчащие теперь во все стороны. Он выглядел нетрезвым, но что я могу требовать от человека, проснувшегося из комы несколько часов назад?

Я сразу отступил, выпуская его и отошёл к окну. Феран прикрыл дверь, видимо, решив не будить спящую в такое время жену.

— Как?

— В норме, — голос у него сиплый. — Если хочешь спросить, как я оказался в этом дерьме, ответ — не знаю. У стены появились пожиратели. Я поймал одного, чтобы разобраться, вышел. Сперва ничего особенного, а после темнота, — он сложил руки на груди и привалился плечом к стене. — Просыпаюсь тут.

— Помнишь что-то?

— Урывками. Голос Аланы, тьму… много. Месиво непонятное. Будто обрывки чертежа мешают в ведре с водой.

Интересное сравнение. Хотя, если подумать, я что-то схожее видел.

— Я собираюсь поохотиться на преступников. Нужен человек рядом, которому доверяю. Пойдёшь? Это вопрос, а не приказ.

Поймал себя на мысли, что уточнить такое правильно. Влияние Дианы. Кажется, в нашей семье генерал — она, а я лишь рядовой.

Феран глянул на дверь комнаты и кивнул.

— Пойду. От жены я толком не узнал ничего. Эмоций много.

— Да. Но тебе лучше позаботиться о её безопасности и спокойствии. Предупреди о прогулке и обеспечь досуг. Она носит твоего ребёнка, — я посмотрел на дверь, где находилась девушка. — Вопрос о личной жизни разрешишь?

— Спрашивай.

— Когда Алана объявила о беременности, что ты сделал, чтобы она осталась?

Голос был спокоен, но эта мысль не давала мне покоя. Диана же может оставить ребёнка и уйти в свой мир. Каждый прожитый день с ней, делал такой исход всё более пугающим. Даже катастрофическим. Я не знал, как буду без неё.

— Ничего особенного. Она до беременности сказала, что останется со мной. Что многое хочет изменить в нашем мире, но уверена, что это дело времени.

— Ты поверил? — Я нахмурился. — Диана хоть и говорит, что пока не собирается, но мне кажется она тоскует по своему миру. Да, в наши «сети» попадают девушки без серьёзных связей. Те, кого не будут искать слишком настойчиво, но всё же. Не знаю, как облегчить это чувство.

— Алана здесь третий год и с каждым месяцем ей проще. Она взяла на себя почти всё, не связанные с обороной дела Кватрума… до того, как я потерял его.

— Так не должно быть, — я нахмурился. — Она не имеет тех же знаний, что и ты. Недальновидность и ошибка. Ты — главный страж Кватрума и не должен перекладывать на других свой долг. Пересмотри отношение. Я надеюсь, что тебя не придётся отстранять от звания.

Феран ничего не ответил, но ясно дал понять, что несогласен со мной и не спорит исключительно из-за разницы в званиях. Он ушёл одеваться и предупреждать жену, а я остался один.

Внутри шевельнулась вина. Я врал Диане. Это не хорошо. Не справедливо по отношению к ней. Но сказать правду — подвергнуть лишним тревогам. Она и так натерпелась. Чем больше трудностей она испытывает, тем сильнее хочет вернуться. Это ведь логично.