ствол весь покрылся ее влагой. Все что нужно — только толкнуться в нее. Но я все тянул, смаковал, не мог наглотаться, упиться достаточно этим моментом. Не страсти еще, пока только нежности. Она просачивалась, прорастала внутрь меня нерушимыми нитями. Вот оно. То, что ценнее бешеной страсти и взрывных оргазмов. Чувство, от которого адски болит и разрывается от трепета в груди. Когда хочется вжать эту женщину в себя и самому войти в нее и так и оставить все. Навсегда.

— Детка… Да? — прохрипел я, пряча морду с потекшими вдруг глазами в ее волосах.

— Да… пожалуйста… — простонала она, уже потеряв себя в желании.

Чуть отступить и наконец скользнуть в обжигающую тесноту, сжав зубы, чтобы не зареветь от облегчения. Еще не оргазм. Но облегчение от того, что я дома.

— Да… малыш… да… — Перла металась подо мной, хватаясь так, словно я единственное, что ее держит на земле. И я сорвался, замолотил бедрами, давясь раскаленным между нами воздухом.

— Отпускай себя, детка… отпускай… — прорычал, зажмуривая глаза до ослепляющего полыхания под веками, силясь придержать оргазм, что огненным разрушительным шаром катился уже вовсю по моему позвоночнику вниз.

И моя девочка сорвалась, задрожала, стискивая меня руками и ногами снаружи и рвано сжимая внутри, и столкнула, утащила с собой в чистый кайф. Я кончал так, что казалось — сдохну и во мне не останется ни капли жидкости после этого. И эти электрические волны все не хотели утихать. Излившись до капли, я все толкался и толкался в нее, собирая пересохшими губами соленую испарину и слезы наслаждения с любимого лица.

Глава 24

В зыбком предрассветном сумраке профиль моего любовника казался суровым и даже хмурым. А еще сосредоточенным. Как будто крепкое удержание меня в его захвате было настолько важным делом, что даже во сне он контролировал это самое удержание: правой рукой тесно прижимая к горяченной груди, в которой мерно бухало сердце, подбородком упираясь в мое плечо и для верности положив сверху на мое бедро мощную нижнюю конечность. Эдакий большой ребенок, уснувший в обнимку с любимым плюшевым мишкой. И попробуй кто отбери.

Чувствуя себя тем самым ужом-неудачником, что не вывернулся с раскаленной сковородки с первой попытки, я начала аккуратно вывинчиваться из собственнических объятий, но добилась лишь недоумевающего и хриплого со сна:

— Эй, сахарочек, ты решила с самого утра лишить меня сладкого?

Вот же обжора ненасытный. Как будто целой ночи ему мало было. Ладно, мало. Мне.

— А зубы не заболят от такого количества? — поиграла я бровями, еле сдерживая довольную улыбку удовлетворенной женщины.

— Если они только вздумают, заменю нахрен на титановые. Все разом. От такого сладкого у нормального мужика ничего не должно болеть. Уже встаем? — он потянулся и откинул одеяло. А я от открывшейся аппетитной картины аж гулко сглотнула. Вот что за демоняка, а? Я же сегодня и так буду ходить хорошо, если не в раскорячку. Но при взгляде на роскошное мужское тело в моей кровати внизу живота снова запорхали чертовы бабочки, щекоча и подцарапывая изнутри, словно даже не намекая, а прямо приказывая «Перла-надо-брать-пока-есть-и-побольше».

— Поваляйся еще. Я скоро, — заговорщически царапнула я неугомонную секс-машину и еле увернулась от стремительного броска, который вполне мог быть успешным для нападающего, если бы не спеленавшее его ноги одеяло.

С тихим смешком закрылась в ванной, сквозь дверь слушая недовольное ворчание и бухтение лишенца, состроившего мне вслед «злая-злая-Перла-обидела-хорошего-хорошего-Рауля» рожу. Нет уж, плохой-плохой, даже не так — греховный-порочный-дерзкий искуситель, душ, завтрак и на работу. У нас там вот-вот Армагеддон начнется с приходом мамиты, надо успеть настроиться на великую битву.

Мой неугомонный любитель сладкого все-таки умудрился прокрасться в душ и чуть было не загубил на корню наполеоновские планы по приготовлению сытного перекуса буквально из ничего, но я была кремень — надавала по жадным-загребущим лапам и, подарив утешительный поцелуй, предложила присоединиться на кухне к процессу приготовления завтрака, раз уж ему не спится, не лежится.

Уже через пять минут я горько пожалела о своем приглашении, ибо Рауль был везде — мы стукались лбами при попытке одновременно залезть в холодильник, терлись задницами, отодвигая стулья, чуть не опрокинули друг на друга горячий кофе, и в конце концов я не выдержала и расхохоталась.

— Иисусе, Рауль, ты специально?

— Сахарочек, разве я виноват, что меня как магнитом тянет к тебе? — лукаво усмехнулся он, обхватывая меня своими ручищами за талию.

— Тебя приковать к стулу, мистер сладкоежка? — прищурилась я.

— Я уже прикован, мисс строгий шериф. Но не к стулу, а к тебе. Всем телом, всем сердцем, всей душой.

Его поцелуй был слаще меда, и такой же тягучий, обволакивающий, туманящий разум и заставляющий сердце биться все чаще и чаще.

Но резкий звонок на мой мобильный прервал это волшебство.

— Перла! — Визг Эсперансы ввинтился в мозг, как перфоратор в гипсокартоновую перегородку. — Немедленно включи телевизор! Я же тебе говорила, что этот твой, как его там, Смит, кого-то напоминает мне!

Сидя верхом на Рауле, я протянула руку к пульту и послушно нажала на кнопку включения.

— … и сегодня мы хотим объявить о новом розыгрыше в нашем шоу, дорогие зрители. Такого еще не было и, возможно, больше не повторится. Итак, любимые наши фанаты и фанатки, сейчас вы увидите на экранах своих телевизоров короткий номер, на который можете, если, конечно, хотите, прислать смс-сообщение с одним единственным словом — названием вашего штата. Голосование будет проходить всего двадцать четыре часа, а затем мы подсчитаем, где живет наибольшее количество почитателей нашего шоу. А зачем, спросите вы? Все очень просто — мы устроим выездной тур в штат-победитель! Итак, прямо сейчас вы видите короткий номер, на который можете присылать свои сообщения! А пока мы прощаемся с вами!

— Хей, с вами были ваши «Адские механики»…

— Рик Герреро.

— Кевин Доэрти.

— Ронан Салливан.

— Рауль Брукс и… все-все-все!

— Это запись? — ошеломленно вопросил меня именующий себя Раулем Бруксом, глядя на себя самого на экране.

— Нет, прямой эфир, — я точно так же хлопала глазами, глядя на двойника Смита-Брукса.

— Тогда как это могу быть я, если я тут?

— А как некто Ричард Смит может быть тут, если он на самом деле где-то там? — скаламбурила я.

— Ну, Ронни, ну, чертов Лоуренс… — в восхищении пробормотал Рауль. — Если уж я сам не узнал, то…

— Ну что, видела, да? Видела? — верещал в трубке возбужденный голос Эсперансы.

— И правда, похож, Эспи. Прости, у меня тут дела.

— Постой, Перла! Так ты мне скажи, я угадала?