— Да, за двенадцать часов до отхода парохода.

— Хорошо. Вы опоздали на двадцать часов. Двадцать минус двенадцать будет восемь. Надо нагнать эти восемь часов. Хотите попытаться это сделать?

— Пешком? — спросил мистер Фогг.

— Нет, на санях, — отвечал Фикс, — на санях с парусом. Один человек предложил мне этот способ передвижения.

Фикс имел в виду того незнакомца, который подходил к нему ночью на вокзале.

Филеас Фогг ничего не ответил, но, когда Фикс указал ему на человека, который прогуливался перед вокзалом, мистер Фогг подошел к нему. Минуту спустя Филеас Фогг и этот американец, по фамилии Мадж, входили в хижину, выстроенную у стены форта Керней.

Там мистер Фогг увидел парусные сани. Это была оригинальная повозка, напоминавшая платформу, установленную на двух длинных бревнах, спереди слегка закругленных, как полозья саней; на ней могло поместиться пять или шесть человек. Спереди возвышалась высокая, прочно прикрепленная к платформе железными винтами мачта с огромным косым парусом; сзади нечто вроде руля в виде весла позволяло управлять этим сооружением.

Таким образом, это были сани, оснащенные, как шлюп. Зимой на замерзшей равнине, когда поезда часто останавливаются из-за снежных заносов, сани эти служат для быстрого переезда с одной станции на другую. Парусность их очень велика, гораздо больше, чем даже у гоночных яхт, так как сани не могут опрокинуться. При попутном ветре они скользят по равнине с такой же, если не с большей, скоростью, как курьерский поезд.

В несколько минут сделка между мистером Фоггом и хозяином этого сухопутного судна состоялась. Ветер был благоприятный. Он дул прямо с запада и притом довольно сильно. Снег затвердел, и Мадж брался доставить мистера Фогга на станцию Омаха в несколько часов. От этой станции поезда отходили часто, и было много линий, ведущих в Нью-Йорк. Являлась надежда наверстать потерянное время, и колебаться поэтому не следовало.

Не желая подвергать Ауду неудобствам путешествия на открытом воздухе при сильном морозе, который должен был сделаться еще невыносимее вследствие скорости движения, мистер Фогг предложил ей остаться на станции Керней и ехать по железной дороге. Спутником Ауде предназначался Паспарту, который должен был доставить ее в Европу в более комфортабельных условиях.

Ауда отказалась, не желая разлучаться с мистером Фоггом, и Паспарту был этому очень рад. Ни за что на свете он не хотел оставлять хозяина, особенно вдвоем с Фиксом.

Что думал в эту минуту сыщик, сказать трудно. Поколебалось ли его убеждение в виновности мистера Фогга, когда тот вернулся на станцию Керней? Или, может быть, он считал его исключительно смелым вором, который надеялся, что, вернувшись в Англию после кругосветного путешествия, он будет в безопасности? Возможно, что мнение Фикса о Филеасе Фогге действительно изменилось, но его решение исполнить свой долг осталось неизменным, поэтому он больше всех спешил вернуться в Англию.

В восемь часов сани были готовы к отъезду. Путешественники разместились в них, плотно закутавшись в пледы. Два огромных паруса были подняты, и сани под действием ветра заскользили по снежной равнине со скоростью сорока миль в час.

Расстояние между Кернеем и Омахой по прямой линии, — «по пчелиному полету», по выражению американцев, — не больше двухсот миль. При постоянном попутном ветре это расстояние можно пройти в пять часов. Таким образом, при отсутствии неблагоприятных случайностей сани должны были достигнуть Омахи в час пополудни.

Какой это был ужасный переезд! Путешественники не могли говорить и молча сидели, прижавшись друг к другу. От холода, который еще усилился из-за быстроты движения, у них захватывало дух.

Сани скользили по снегу, как корабль по воде, без малейшей качки. Когда налетал ветер, казалось, что сани летят по воздуху на своих парусах, подобных огромным, широким крыльям. Мадж стоял у руля и твердо держал курс, ловкими движениями кормового весла удерживая сани на прямой линии. Все паруса были подняты. Поставили стеньгу[92] и топсель, что еще больше ускорило движение.

Точно определить скорость было невозможно, но во всяком случае она была не меньше сорока миль в час.

— Если ничего не сломается, мы приедем вовремя, — сказал Мадж.

А приехать вовремя Маджу очень хотелось, так как мистер Фогг, верный своей системе, подзадорил его значительной премией.

Равнина, по которой мчались сани, была плоской, как замерзшее море. Железная дорога в этой части территории проходит с юго-запада на северо-запад через Гренд-Айленд, Колумбус — значительный город в штате Небраска, — Скейлер, Фремонт и Омаху и все время тянется правым берегом реки Плэтт-Ривер. Сани двигались кратчайшим путем, по хорде дуги, которую описывает железная дорога. Мадж не опасался, что их задержит река Плэтт, образующая перед Фремонтом небольшую излучину, так как она замерзла. Таким образом, на всем протяжении пути не было никаких препятствий, и Филеас Фогг мог опасаться только двух обстоятельств: поломки саней и перемены или прекращения ветра.

Но ветер не ослабевал. Напротив, он дул с такой силой, что мачта гнулась; но железные ванты[93] крепко ее держали. Эти металлические тросы[94], похожие на струны, гудели от ветра, как будто чья-то невидимая рука водила по ним смычком. И сани неслись под эту оригинальную мелодию.

— Эти тросы звучат в квинту[95] и в октаву[96], как музыка, — заметил мистер Фогг.

Это были единственные слова, которые он произнес за всю дорогу.

Ауда, тщательно закутанная в одеяла и меха, была по мере возможности защищена от холода.

Что же касается Паспарту, то он жадно вдыхал морозный воздух, и лицо его было красно, как солнечный диск, когда он садится в тумане.

Непоколебимое доверие к мистеру Фоггу помогало ему не терять надежды. Вместо того чтобы приехать в Нью-Йорк утром, они приедут вечером. Не все ли равно? Лишь бы застать пароход, идущий в Ливерпуль!

Паспарту даже хотелось пожать руку своему союзнику Фиксу. Он не забывал, что сани на парусах были открыты именно им и что лишь благодаря сыщику его хозяин может приехать в Омаху вовремя. Однако, по какому-то предчувствию, он сдержался и не изменил прежнего, несколько подозрительного отношения к Фиксу. Зато Паспарту не мог забыть жертвы, которую не колеблясь принес ради него мистер Фогг, чтобы вырвать его из рук индейцев. Мистер Фогг рисковал своим состоянием и даже жизнью. Нет, его слуга не забудет этого!

Пока каждый предавался своим размышлениям, сани, не умеряя скорости, скользили по бесконечному снежному ковру. Иногда они пересекали небольшие речки, притоки Литтл-Блю-Ривер,