Раненый тянется к поясу. Я настораживаюсь, встаю, но боец вытаскивает не оружие, а маленькую белую таблетку и подносит ее ко рту. Он уже собирается проглотить кругляш, но я бросаюсь вперед и выбиваю яд у него из руки.

Раненый стонет, закрывая глаза.

– Разве ты не должен сражаться? – Я пинком подбрасываю его меч ближе к нему и отскакиваю назад.

Оружие он так и не берет.

– Никто не сражается, чтобы остаться в аду. Твой дрон будет пытать меня, крошка-Меч. К чему торчать тут на привязи… – Из его рта свисает слюна. – Знаешь, как говорят? – Он шарит рукой по земле в поисках капсулы с ядом.

– Нет.

Я тащу в сторону труп, лежащий на нем, но парень этого, похоже, не замечает. Он дышит все медленнее, кожа становится бледнее.

– Так написано в книге, – хрипит он. – «Бывает друг, более привязанный, нежели брат»[1]…

Я наконец снимаю с него груз мертвого тела, освобождая поврежденную руку, и впервые вижу его раны. Ключица разрезана, но ничего непоправимого.

– Что это значит? – спрашиваю я.

– Даже если брат тебя покинет, настоящий друг всегда останется с тобой.

– Звучит, как речи перворожденных.

Он смеется, словно в бреду.

– Да, но… Думаю, есть и другой смысл. Почему ты осталась?

Опустившись возле мятежника на колени, кладу ему на лоб здоровую руку. Кожа липкая, раненый дрожит – наступает болевой шок. Из тумана подплывает дрон смерти. Из сердцевины у него выскальзывает стальной канат и затягивается на шее жертвы. Беспилотник пытается просканировать его метку, но на левой руке изувеченного бойца только шрам, оставшийся после удаления чипа.

– Назовите Удел происхождения, – требует адская машина.

Я-то знаю, что солдат из Звезд – об этом говорит его шлем. Удавка на шее мятежника ослабевает, чтобы он мог ответить. Раненый задыхается, но ответа не дает. Здоровой рукой вытаскиваю из ножен меч и, как только тот активируется, разрубаю дрон пополам.

Снимаю с шеи бойца стальное щупальце, тот делает резкий вдох. Заледеневшими пальцами убираю сигналку, а затем, встав, подбрасываю ее в воздух и взмахом меча вывожу из строя.

– Зачем… ты… это сделала?

– Так нельзя, – отвечаю я, – ты беззащитен.

Однако этого недостаточно, чтобы он выжил.

Достаю из патронташа красный диск и кладу на ботинок – туда, где только что лежал маяк смерти.

– Что это? Зачем?

– Если не оказать тебе помощь, ты умрешь. Ты без метки, мед-дрон не станет лечить тебя, не идентифицировав.

Мечом отрезаю руку мертвого солдата из нашей армии и кладу ее поверх торса бойца Врат Зари.

Появившийся дрон сканирует метку. Какое-то время ничего не происходит – беспилотник бесцельно висит в воздухе. Затем из его сердцевины вырывается яркий лазерный луч и взрезает броню солдата Врат Зари. Затаив дыхание, слежу за работой механического врача. В шею бойца вонзается шприц. Раненый теряет сознание, а я облегченно вздыхаю.

Земля снова дрожит. Мина взрывается так близко, что меня осыпает комьями грязи, но уйти нельзя – нужно дождаться, пока беспилотник закончит. Иначе беднягу уволокут на носилках в медицинскую эвакошлюпку и доставят в «Сумеречный лес», прямо в руки дознавателям, а те устроят мятежнику такое, что дрон смерти и рядом не стоял.

Наши тем временем отступают. Я опускаю визор и принимаюсь укладывать вокруг раненого, с которым решила остаться, трупы, строя ему убежище. Потом стараюсь как можно незаметнее подобраться ближе. Манипулятор дрона как раз сшивает обожженые края его кожи. Закончив, он накладывает на раны повязку. Моя решимость задержаться тает.

Дрон поднимает бойца Врат Зари, грузит его на аэроносилки, пристегивает и наконец улетает. Носилки поднимаются в воздух, но я взмахом меча уничтожаю механизм самонаведения. Аппарат медленно сдувается. Носком сапога я подпинываю меч к руке солдата. К его бедру я прислоняю включенный фонарик, направив луч в небо. Надеюсь, это поможет повстанцам найти своего.

А потом бегу со всех ног.

Грохочет взрыв – и меня накрывает обжигающим сполохом, сбивая на землю. На несколько секунд я глохну, но вскакиваю и снова бегу. От страха живот наливается тяжестью; я сглатываю желчь. Бросаю взгляд назад: вспышка термоядерного взрыва опаляет визор сбоку, просто скользнув по нему. Уношу ноги изо всех сил. Впереди взлетают транспортники. Пора поднажать; мышцы бедер горят от напряжения.

Позади море огня. Я приближаюсь к своим, но забраться не успеваю – люк закрывается, и корабль отрывается от земли прямо передо мной.

На сей раз сдержать слезы не получается.

– Стойте! – кричу я. – Пожалуйста, остановитесь!

Я в ужасе рыдаю, глядя, как транспортник превращается в точку в небе.

Повсюду вокруг – изувеченные тела мальчиков-солдат. Спотыкаюсь об одного из них, чуть ли не падаю, но продолжаю идти. Вдруг меня захватывает сильный вихрь – впереди приземляется небольшой воздухолет. Люк уже открыт, из него выглядывают Мечи с винтовками наготове. Они расстреливают надвигающийся позади меня шквал врагов. Несколько наших выпрыгивают из корабля. Один из них – высокий боец – хватает меня за руку и тянет в воздушное судно. Трап из люка так и не выдвигается. Солдат подсаживает меня и забрасывает внутрь; я кувырком падаю на пол. Один за другим бойцы возвращаются назад.

Высокий делает знак, и мы начинаем набирать высоту. Вокруг рвутся мины. Корабль трясется, меня швыряет из стороны в сторону. Тот самый боец падает сверху, прижимая к полу, остальные держатся за стены. Хриплю, стараясь отдышаться. Наконец судно стабилизируется, и его ход выравнивается. Солдат откатывается в сторону, нажимает кнопку, поднимающую мой визор, и щиток соскальзывает назад. Я тоже нажимаю кнопку на его шлеме. Забрало открывается, и на меня смотрят самые прекрасные в мире глаза цвета штормового неба.

Хоторн.

Наконец мы возвращаемся в ангар. Я сижу, прислонившись к стене транспортника. Мою руку греет теплая рука Хоторна. Остальные солдаты уже покинули судно, остались только мы с красавчиком. Наши пальцы соприкасаются.

Он молчит – нет нужды в словах.

– Как ты меня нашел?

– Коммандер Асланбек разрешил отследить твою метку.

Наверное, решил, что я мертва. Моя метка долго не двигалась с места. А Хоторн все равно пытался меня разыскать.

– Спасибо, – бормочу я.

Он накрывает своей рукой мою руку. Морщусь и убираю ее на колени.

– Ты ранена…

Хоторн хочет взглянуть, но я не даю притронуться.