Сперва я решил, что вновь стал жертвой игры солнечного света. Но блеск был слишком ярок… Присев на корточки, я поворошил рукой в пыли и мелких обломках, что усеивали весь пол. Сверкнуло снова, и, отодвинув в сторону самый крупный обломок, я увидел мелкую поблескивающую желтую крупинку. Подцепив ее пальцем, поднес к глазам и рассмотрел, чувствуя, что меня охватывает неизъяснимый трепет, какого я не испытывал и при виде драгоценных камней.

Она была золотой. Золотой! Я словно воочию увидел картину: согнувшись под тяжестью своей ноши, старик тащит к двери мешок с золотом. Мешок?! Я вновь принялся рыться в пыли и мусоре, и вскоре нашел то, что надеялся найти: вторую крупинку, а за ней и третью, и четвертую! Сомнений не оставалось: кто-то нес золотой песок и просыпал его.

Уподобившись охотничьей собаке, пошел я по сверкающему следу, и он привел меня к той самой лестнице, по которой мы спустились сюда. Значит, предположение мое оказалось верным: Якоб вынес из подвала все, что там лежало, и где-то спрятал.

«Неудивительно, – подумалось мне. – Сам я поступил бы так же. Должно быть, после ухода Молли он спохватился, что зря наговорил лишнего, а ожидать от служанки молчания не приходится… И потому решил скрыть все, что могло уличить его в успехе проведенного опыта!»

Я почувствовал, что у меня захватывает дух. Нет, само золото меня не волновало! Но все вокруг свидетельствовало о том, что рассказ Молли был правдой.

Служанка, о которой я, увлекшись поисками, совсем забыл, всхлипнула в углу.

– Успокойся, – вполголоса посоветовал я, поднимаясь, и не в силах скрыть торжествующую улыбку. Молли посмотрела на меня, и слезы на ее лице тут же просохли. – Якоб оказался не таким простаком, как ты думала. Он уничтожил все следы своей работы в подвале и постарался скрыть то, что было невозможно спрятать. Взгляни! – Я подвел ее к одному из столов и показал на «пыль», рассыпанную ровным слоем.

Сперва на лице Молли отразилось недоумение, но вскоре оно сменилось пониманием.

– Это… это песок с заднего двора! Там есть яма, полная такого мелкого песка – когда его много, он кажется почти черным. Неужели господин Якоб выходил туда? Он же никогда не покидает дома!

– О, старик куда более деятелен, чем ты предполагаешь! Столы стояли посередине?

– Да. Два посередине, а третий – у стены.

– Значит, он в одиночку передвинул их, а это не так-то просто!

Я лег животом на край стола, надавил на него, и стол с отвратительным звуком поехал по каменному полу.

– Смотри – даже мне тяжело. А он справился с этой работой один! Все убрал, а потом присыпал песком, за которым выбрался во двор. Но это хороший знак!

– Почему?

– Потому что все это означает, что ему есть что скрывать. Так что, Молли, детка, я верю тебе. Только пообещай мне больше не бросаться к господину Якобу с криками «Где же слитки?!»

Она залилась краской, и я решил, что урок усвоен. Что ж, в этом подвале нам больше нечего делать. Якоб бродил где-то наверху – человек, знающий тайну извлечения золота, и я еле сдерживался, чтобы не устремитья за ним и не начать выпытывать у него сокровенное знание.

Но я сказал себе: «Терпение, Эдвард, терпение! С этого мига я должен быть подобен плясуну на канате и балансировать, как он; один неверный шаг – и я свалюсь вниз, навсегда упустив эту невероятную, немыслимую возможность. Моя удача похожа на бабочку, а я – на ловца с сачком: она сидит в двух шагах от меня и трепещет крылышками, готовясь взлететь… Будь бесшумным, Эдвард! Будь осторожным, Эдвард! Но не теряй ни секунды».

Молли я отправил хлопотать на кухню – для нашей беседы она была бы помехой, – а сам, крадучись, пошел обходить дом. Мне не потребовалось долго искать: старик сидел на своем месте возле окна, облокотившись на стол, и единственный глаз его был устремлен в сад.

А на столе перед ним лежала книга.

Сердце мое забилось учащенно, когда я увидел ее. Но, вздохнув несколько раз глубоко, как пловец перед нырком на глубину, я отвел от книги взгляд и почтительно обратился к старику.

Меня съедало опасение, что он не пожелает слушать и одного слова, но, вопреки ожиданиям, Якоб сразу оборотился ко мне и заговорил сам.

– Ты – Йозеф, – утвердительно сказал он. – Я тебя сразу узнал! Сра-азу! А ты что подумал?.. А? Что старый Якоб тебя не разглядит в этом обличье, верно? – В голосе его появилась хитреца. – Но ты не смотри, что у меня один глаз! Я им вижу дай бог каждому! Смотрю – ты пришел; ну, думаю, значит, так надо. А что Вацлава с тобой нет, так ведь я помню, что его повесили! Хотя мог бы и прийти, проведать меня…

Сперва он говорил отчетливо, затем сбился на невнятное бормотание, перечисляя заслуги Вацлава, а может быть, и Йозефа – мне было не разобрать. Я стоял перед стариком молча. Какое темное прошлое мешалось в его голове с нынешним днем? Ответа я не знал. Но случай был подходящий, чтобы обратить дело в свою пользу.

– Господин Якоб, – смиренно сказал я, воспользовавшись паузой в его речи. – Как хорошо, что вы меня помните! Не могу ли я вам чем-нибудь помочь? Мне хотелось бы отблагодарить вас за все добро, что вы сделали мне.

– Помочь? – он задумался, постукивая ладонью по обложке книги. Она снова и снова притягивала мой взгляд, и мне стоило большого труда отвести глаза. – Что ж, ты явился как раз вовремя. Скажи, мальчик мой, – ты ведь плотник?

– Я кровельщик, господин Якоб. Но могу и плотничать.

– Не можешь ли ты изготовить мне деревянный сундук? Но только чтобы он был легким! Эти мошенники надули меня, чтоб им болтаться на веревке рядом с Вацлавом! Их сундук никуда не годится…

– Вы хотите сами нести его, господин Якоб?

– Ну конечно, сам! Подумай своей головой: кто же будет мне помогать? Уж не ты ли?

– Почему бы и нет… – осторожно сказал я, нащупывая почву под ногами. Как видно, старик собирается уехать. Но это совсем не входило в мои намерения! – Если бы я мог сопроводить вас, господин Якоб, такая поездка была бы для меня лишь в радость. И вы могли бы быть спокойны за сохранность вашего… ваших вещей.

Бог мой, на правильном ли я пути? Верно ли я угадываю направление его мысли? Но о чем еще может говорить желание приобрести сундук, да к тому же легкий, как не об отъезде?

Старик недоверчиво покосился на меня, поразмыслил.

– И какую награду ты хочешь получить за свой труд, мой маленький Йозеф? Говори, не стесняйся! Ты никогда не был таким бескорыстным, каким хотел казаться, уж я-то знаю!

Что ж, он попал в точку с этим замечанием! Я глубоко вздохнул и решил, что раз уж события развиваются с такой скоростью, что меня вот-вот наймут в плотники, а заодно и сторожа, то не стоит насильно придерживать бегущих коней.

– Достаточной наградой для меня будет вот это! – негромко сказал я, указав на книгу.

И замер, в страхе гадая, как отнесется к этому Якоб.