виновного изначально был направлен на похищение человека, т. е. его захват, перемещение в другое место с последующим удержанием там, а затем потерпевшего умышленно лишают жизни, то содеянное в этих случаях, как уже отмечалось выше, должно квалифицироваться по совокупности преступлений: и. «в» ч. 2 ст. 105 и соответствующей части ст. 126 УК РФ (в зависимости от наличия иных квалифицирующих признаков).

Если же действия виновных были направлены не на удержание потерпевшего в другом месте, а на его убийство, то состав похищения человека здесь отсутствует.

Так, материалами дела установлено, что осужденные, избив М., решили его убить. С этой целью они поместили потерпевшего в багажник автомобиля и вывезли на пустырь, где убили. Затем, желая скрыть совершенное в присутствии К. преступление, они отвезли последнего в лес, где также убили. Поскольку действия осужденных были направлены не на удержание потерпевших в другом месте, а на их убийство, Президиум Верховного Суда Российской Федерации удовлетворил протест заместителя Председателя Верховного Суда Российской Федерации, отменил судебные решения в части осуждения виновных по ч. 3 ст. 126 УК РФ и дело в этой части прекратил за отсутствием состава преступления[406].

Похищение человека необходимо отграничивать и от состава незаконного лишения свободы (ст. 127 УК).

Различие этих преступлений – в их объективной стороне. Для похищения человека, как уже отмечалось, характерным является последовательное совершение трех взаимосвязанных действий: захвата, перемещения в другое место и удержания похищенного в неволе. В связи с этим возникают трудности с определением момента окончания данного преступления. Так, по мнению Н. В. Бойко, похищение человека следует считать оконченным преступлением, когда виновный получил реальную возможность распорядиться судьбою похищенного[407].

Иной позиции придерживается Н. Э. Мартыненко. С ее точки зрения, с учетом повышенной общественной опасности похищения человека это преступление должно считаться оконченным на более ранней стадии, а именно с момента завладения потерпевшим и лишения его возможности свободы выбора по своему усмотрению места пребывания[408]. Вряд ли с соображениями Н. Э. Мартыненко можно согласиться. Поскольку объективная сторона похищения человека носит сложный характер и обязательным ее признаком является перемещение потерпевшего против его воли в другое место и насильственное удержание его там, то момент окончания этого преступления должен быть связан именно с моментом удержания похищенного в другом месте в неволе, хотя бы некоторое время. Эта позиция является наиболее убедительной и признанной как в теории, так и судебной практике.

Что же касается состава незаконного лишения свободы, то в отличие от состава похищения человека объективная сторона данного преступления осуществляется без перемещения человека, вопреки его воле, из одного места в другое. Потерпевший обычно лишается свободы в том месте, где он находился до этого по собственной воле. Невыяснение этих обстоятельств подчас приводит к ошибкам в судебной практике.

Так, по приговору Савеловского межмуниципального суда Северного административного округа г. Москвы Литвинов и Уваров осуждены по п. «а», «з» ч. 2 ст. 126 УК РФ, по ч. 2 ст. 126 УК РСФСР и по ч. 3 ст. 148 УК РСФСР к лишению свободы. Преступление совершено ими при следующих обстоятельствах. Литвинов и Уваров вступили между собой в преступный сговор на завладение трехкомнатной квартирой, принадлежащей на праве личной собственности Блинову. Во исполнение своего умысла Уваров и Литвинов несколько раз с угрозами требовали от Блинова уступить им право на продажу своей квартиры, а самому переехать в квартиру меньшей площади. Поскольку Блинов от этого отказывался, Уваров и Литвинов около 8 часов утра на двух автомашинах приехали за Блиновым, насильно посадили его в автомашину, и Уваров отвез его к дому, у которого их уже ждали Литвинов и Кении. Кении, удерживая Блинова в квартире этого дома, на ночь приковал его наручниками к батарее. На следующий день Блинову удалось убежать и обратиться в органы милиции. Заместитель Председателя Верховного Суда РФ в протесте поставил вопрос об исключении из приговора указания об осуждении Литвинова и Уварова по ч. 2 ст. 126 УК

РСФСР (Незаконное лишение свободы). Президиум Московского городского суда протест удовлетворил, указав следующее: «Суд допустил ошибку, квалифицируя действия осужденных помимо и. «а», «з» ч. 2 ст. 126 УК РФ (Похищение человека) дополнительно и по ч. 2 ст. 126 УК РСФСР. По смыслу ст. 126 УК РФ похищение человека предполагает его захват и перемещение в другое место помимо воли потерпевшего, обычно связанное с последующим удержанием похищенного в неволе. Таким образом, по ст. 126 УК РФ квалифицируются действия не только в случае, когда человека похищают и перемещают в другое место, но и когда его незаконно удерживают там. Поэтому действия осужденных, связанные с лишением Блинова свободы, полностью охватываются ст. 126 УК РФ и не требуют дополнительной квалификации по другим статьям»[409].

К ст. 126 УК 1996 г. (Похищение человека) предусмотрено примечание, согласно которому лицо, добровольно освободившее похищенного, освобождается от уголовной ответственности, если в его действиях не содержится иного состава преступления. Аналогичное примечание введено и в ст. 206 УК (Захват заложника). Такие примечания целесообразны, поскольку дают возможность виновному одуматься, отказаться от дальнейшего продолжения общественно опасных деяний и тем самым предотвратить наступление более опасных последствий. Поэтому непонятна позиция законодателя относительно ст. 127 УК (Незаконное лишение свободы), где нет аналогичного примечания. Думается, что оно здесь также уместно. Вместе с тем нынешняя редакция примечания не представляется нам удачной. Она, в частности, открывает «лазейки» для безнаказанного совершения виновными противозаконных действий и достижения ими своих преступных целей. По мнению П. Скобликова, поскольку в примечании речь идет не о смягчении уголовной ответственности, а о полном от нее освобождении, которое никак не увязано с продолжительностью похищения человека и захватом заложника во времени, а также с достижением целей, к которым стремился виновный, и некоторыми другими условиями, есть основания утверждать, что такое дополнение уголовного законодательства сказывается не столько на интересах потерпевших, сколько самих преступников. Автор резонно приводит в пример ряд жизненных ситуаций, когда виновный, незаконно похитивший свою жертву или незаконно лишивший ее свободы, затем по истечении продолжительного времени и достижения своей цели добровольно освобождал ее.

Так, некий предприниматель, с которым солидная зарубежная фирма вела переговоры о заключении долгосрочного договора, организовал похищение на некоторое время своего конкурента, пытающегося наладить отношения с той же фирмой. Участники группировки похитили указанное лицо, отвезли на пустующую дачу, а отпустили через две недели, когда желаемый договор без помех был заключен.

В другом случае некто Н. после отбытия наказания похитил гражданина С., выступавшего главным свидетелем обвинения на процессе, в результате которого он был осужден. Похищенный был помещен в подвал