— Я, ваша светлость, сразу же засомневался, а не правильнее идти другим путем. Например, по уездным почтовым дорогам по западному берегу полуострова или здесь, где мы идем, пройти дальше по восточному берегу и перейти на запад в другом месте, — Флегонт Мокиевич показал место где вроде можно пройти не по камчатским горам, — да только наши старожилы и охотники, знающие эти места и коряки с камчадалами в один голос говорят, что проще пройти через горы, там остались следы старой почтовой дороги и развалины постоялых дворов.

У меня совершенно не было никакого мнения на этот счет, а даже толком не помнил карту этих мест, а начальник Камчатки продолжал свои разъяснения.

— Дорога в итоге выходит к реке Пенжина у села Каменское, а затем к Пенжинскому острогу, вернее к тому, что от него осталось. Затем вдоль Пенжинской губы до устья реки Парень, там корякское поселение с таким же названием, оно славится своими кузнецами. А потом напрямую на Гижигинск.

— И когда вы дойдете до Пенжинского острога? — мне показалось, что Флегонт Мокиевич имеет четкий план как дойти именно до этой точки. И оказалось, что я не ошибаюсь.

— До Пенжинского острога гравийкой дойдем к холодам, если не будем думать о мостах. Конечно часть работ по ним все равно выполним летом, но основные будут зимой.

Планы конечно наполеоновские, но Флегонт Мокиевич фактически привлек к строительству все население Камчатки, а это несколько тысяч человек. Да и идет он как выяснилось по когда-то существующей дороге. О существовании Охотско-Камчатского почтового тракта я не знал.

Я всегда считал, что сухопутной дороги на Камчатку и Чукотку никогда не было, похоже, что мои знания не совсем правильные. А ведь до уникальной Марковской долины на реке Анадырь от Пенжины рукой подать, каких-нибудь триста верст.

Только тогда совершенно не понятно, почему так долго и с таким напряжением строили в 20-ом веке Колымский тракт?

Мне сразу же вспомнилась одна публичная дискуссия на эту тему на которой я совершенно случайно оказался в Магадане.

Какие-то мутные столичные личности читали доклад о «Дороге на костях», как её называют англо-саксы. И когда началось обсуждение неожиданно встал какой-то местный товарищ и задал простенький вопрос.

— Вот вы сказали, что заключенных на строительстве дороги Якутск-Магадан за почти двадцать лет сталинского периода строительства погибло тысяч восемьсот? — докладчик задумался и подтвердил эту цифру.

— Возможно, что даже больше, это на мой взгляд самая минимальная оценка.

— Хорошо, — человек задавший вопрос говорил очень спокойно, но с каким-то таким чувством, что на его вопрос невозможно было не ответить и это сразу же вызвало беспокойство докладчика. — Тогда скажите, пожалуйста, а какое количество заключенных прошло всего через строительство Колымского тракта?

Ответа на этот вопрос не было несколько минут. Притихший зал спокойно ждал ответа и докладчик, помявшись, с большой неохотой не очень уверенно ответил:

— Думаю, что не меньше двух миллионов.

Человек, задавший вопрос, засмеялся и обратился к залу.

— Учитывая вольнонаёмных, а их было тут немало, опять же охрана такой прорвы народа, как ни как получается тысяч по сто прибывало каждый год, получается не меньше трех миллионов всего, — мужчина внимательно осмотрел зал и сидящих в президиуме. Они похоже поняли к чему клонит этот человек и начали волноваться.

— В зале находятся в основном люди живущие или работающие здесь, — человек же тем временем спокойно продолжал говорить. — Так вот скажите, господа-товарищи, каким образом такая прорва народа попадала сюда, а ведь еще надо и много чего другого сюда доставлять. Да даже ваша любимая Википедия, — легкий иронический поклон в сторону докладчика, — называет совершенно другие цифры. Скажите, вам не надоело врать?

Человека похоже местные уважали, так как в зале начался возмущенный свист и выкрики типа, достали уже своей брехней и докладчики предпочли быстрее покинуть зал.

А у нас получается, что какая-то сухопутная дорога на Камчатку уже существовала в 18-ом веке, вела она естественно в Якутск, а у неё возможен и тогда и сейчас, и в дальнейшем, только один маршрут. Ну плюс-минус сотня километров туда-сюда, что для местных просторов ерунда.

— И за какой срок наш господин Якушкин предполагал построить эту дорогу? — задал я риторический вопрос, ответа на которого у нас не было.

— Думаю лет за двадцать и привлечь к этому примерно тысячу человек, — неожиданно для меня ответил начальник Камчатки.

— С чего вы это взяли, Флегонт Мокиевич? — моему удивлению не было предела.

Флегонт Мокиевич рассмеялся и тут же пояснил.

— Смотрите, Алексей Андреевич, ведь здесь приложена достаточно подробная смета и в ней указана общая сумма, которую должна была выложить казна и расписано на что. Я над ней посидел, подсчитал кое-что и пришел к такому выводу.

Проверять подсчеты своего собеседника я не стал, оно и так понятно, что сумма затрат для казны была неподъемная. Тем более, что тут же была и цифра на альтернативные маршруты морем через Охотск.

— Похоже, что тогда решили, что овчинка не стоит выделки, — тихо проговорил я, но Флегонт Мокиевич меня хорошо расслышал и тут же спросил:

— А сейчас стоит?

Он в общих чертах уже знал цель моего броска в Магадан и его вопрос вполне резонный.

— Стоит, Флегонт Мокиевич, очень даже стоит. Даже простое развитие этих огромных пространств и их заселение будет огромным рывком вперед нашей матушки России. Посмотрите как сюда лезут англичане и американцы. А они нутром чувствуют, где лежат деньги, — я еще раз окинул взглядом наши бумаги и повторил. — Стоит, Флегонт Мокиевич.

— Я в этой связи думаю, что не плохо было бы начать строить и с другого конца, — предложил Флегонт Мокиевич.

— Со стороны Магадана? — уточнил я.

— И во все концы, Алексей Андреевич. И на Якутск, и сюда и даже на Охотск, — предложение начальника Камчатки конечно очень даже дельное. Но на мой взгляд несколько завиральное.

— И у меня для этого другого Флегонта Мокиевича нет, а наш господин инженер в одиночку такое не потянет, — усмехнулся я. Протеже братьев Петровых, мой тезка Алексей Андреевич Соловьев, был как говорится на острие атаки. Он набрал себе команду охотников, в смысле добровольцев и шел впереди строителей, окончательно прокладывая будущую трассу. От успехов его команды зависит скорость последующих