впадающей тут же в океан. Перешеек здесь был полторы версты. Его ногами измерила семья староверов поселившаяся здесь с айнами.

На перешейке много песка. Как и на более узком, меньше половины версты между озером и Охотским морем. Это селение так и назвали Песчаным.

Почти пятьдесят верст севернее, в том месте где на побережье начинались крутые труднопроходимые скалы, тянущиеся на север до Спокойного залива, еще одно селение айнов, его у нас называют Отрада, рядом находится мыс Отрадный.

Все названия, кроме Южно-Курильска и Головнинского форта и реки Серебрянки я позаимствовал из материалов экспедиции Василия Михайловича Головнина, в том числе и неопубликованных.

И последнее селение айнов было в пяти верстах от Песчаного озера на охотском побережье острова. Оно было самым маленьким и русских там селится пока не желают.

В Отраде поселились две семьи уральских староверов — Савва и Филипп Пермяковы. Главы семей родные братья и какин-то очень знающие рудознатцы. Особенно они разбираются в двух рудах: золотых и железных.

Они со своими старшими сыновьями после беседы с айном Иваном сразу ушли на север острова. Отраду как местожительства они выбрали только из-за близости в районам своих поисков.

Из своих рейдов братья возвращались уже трижды. Из последнего они принесли маленький холщовый мешочек с золотистым тяжелым песком и двумя небольшими камешками такого же цвета.

Это было золото Кунашира, которое они нашли на северо-западе острова на берегах небольшой речки. Про эту речку им рассказал Иван.

Со слов айна несколько лет назад двое японцев тайно начали искать на острове золото и нашли его. Но жадность их сгубила. Сначала один убил другого, а когда его схватили и начали пытать, он не выдержал мучений и умер, но тайны своей не выдал.

С ними были два айна, которые решили убежать, чтобы избежать пыток, но японцы их догнали и убили.

Золотая тайна так и осталась бы тайной, если бы один из айнов перед побегом не поделился ей с Иваном, а тот с нашими рудознатцами.

Они нашли эту речку и даже примитивную штольню несчастных японцев.

Этот мешочек с золотом Кунашира мне торжествующе передал Иван Кузьмич. МЫ с ним тут же взвесили его содержимое. Для этих целей у меня было трое специально изготовленных весов, позволяющих точно взвешивать от одного грамма до десяти колограммов.

Содержимое мешочка потянуло на девяносто пять грамм. Это семьдесят два с половиной золотых рубля в чеканке пятирублевыми монетами. Они регулярно чеканятся Санкт-Петербугским монетным двором.

Пятая часть достанется братьям, четверть казне или лично Государю, мне это все равно, а половина это мое. Двадцатая часть или пять процентов местной администрации.

Братья сказали, что золота можно на той речке добыть изрядное количество, россыпного там немного, но можно организовать рудную добычу.

Четвертого января мы четырьмя пароходами вышли в море и через два часа хода на горизонте показались дымы трех приближающихся пароходов. Это мог быть только наш второй отряд.

К Немуро мы подошли около трех часов дня. Невооруженным глазом была видна начавшаяся там паника. Бросив якорь, мы спустили гребной катер. Подняв на нем два флага, триколор и флаг Российской Американской Компании, Иван Кузьмич Кольцов отправился на переговоры с японцами.

То, что я решил сделать, переговорами назвать конечно можно, но с большой натяжкой. Это было на самом деле предъявление ультиматума японцам.

Он был коротким и лаконичным. Я уточнял наши договоренности, вернее излагал свою трактовку. Кунашир, Итуруп, Шикотан и все острова Южно-Курильской гряды, которые японцы называют Хабомаи, на веки вечные личные владения рода князей Новосильских. Японским кораблям запрещено приближаться к ним ближе двенадцати морских миль и проходить Южнокурильским проливом между островами. В проливе Измены и Русском, так я впредь стал именовать пролив Гоёмай, где расстояние между Эдзо и моими владениями меньше, японским кораблям разрешено проходить на половине этого расстояния.

Любое японское судно, нарушившее это мое требование, мы имеем право топить без предупреждения или брать в плен.

Для нашей свободной торговли всегда открыт порт Сибецу, на территории и в его акватории японцы не имеют права предъявлять нам никаких претензии, требовать допуска официальных лиц на борт наших кораблей и препятствовать их свободному уходу. Японцы не имеют права препятствовать кому либо подниматься на борт русских кораблей, если нет возражений их капитанов. Японцы не имеют права запрещать продажу нам никаких своих товаров.

Небольшие невооруженные японские джонки могут заходить а акваторию порта Головинского порта для передачи каких-либо предложений, например торговых.

У Японии нет права требовать выдачи кого-либо, кроме уголовных преступников оказавшихся на нашей территории. Как и права выдачи пленных, на это есть только наша добрая воля. А вот выдавать любого русского, оказавшегося на территории Японии они обязаны сразу же, даже без наших требований.

В случае не принятия наших требований и тем более повторения любых инцидентов, я грозился своими силами начать разносить побережье островов и вышвырнуть их с Эдзо.

Но если они будут хорошими мальчиками, я обещал не обижать японцев и помогать им при конфликтах с другими европейскими державами и американцами. Я хорошо знал, что это скоро станет для них очень актуальным.

Паника в Немуро прекратилась почти сразу же после высадки наших парламентеров, которые через два часа отправились обратно.

Их сопровождала небольшая невооруженная японская джонка, которая подошла к нашему пароходу как только наш переговорщик поднялся на борт.

Улыбнувщись, он показал на тюки и ящики на палубе джонки.

— Японцы сильно извиняются и обещают больше не хулиганить. А это в качестве компенсации и демонстрации своих добрых намерениий. Там японские ткани и фарфор.

— И как они вас приняли? — спросил крестный, он не возражал, но к идеи похода отнесся с большим скептицизмом, полагая, что такой ультиматум это верх наглости.

— Очень дружески они нас приняли. Японцы такого совсем не ожидали и думаю, что мы реально можем разнести все их побережье. Пока мы с ними беседовали на нашу шлюпку пробрался очередной перебежчик — полукровка. Так вот он сказал, что наши пароходы разнесут весь японский флот.

Ожидая возвращения наших парламентеров, я тоже начал сомневаться в успехе их миссии, все это слишком нагло и бесцеремонно. Но японцы похоже слишком слабы и приняли мой ультиматум. Да и сами виноваты, нечего было на рожон лезть.

— А что они сказали про наш список японских товаров, желательных для торговли с нами? — кроме ультиматума японцы получили и наши торговые пожелания. Нас интересовал рис, чай, хлопковые и шелковые ткани, японский фарфор и каменный уголь