Увы! Искра отчетливо указывала на яхту. Видимо, Сам даже не озаботился захватить перстень, когда спускался на берег. Вновь накатила злость на самонадеянного главу семьи. Вероятно, сказывалась привычка последнего во всем полагаться только на себя, убежденность, что никто, кроме него, не сможет решить никаких проблем. Теперь он сам одна большая проблема!

Ветерок с моря остался за спиной, я нырнул в раскаленное переплетение улиц поселка. Куда деть Ану с ребенком? Перебраться на яхту, пользуясь отсутствием скелле? Но тогда Ана узнает о том, что случилось, и наверняка вмешается. Она очень любит своего отца и, я не сомневался, будет рисковать своей жизнью ради него. Единственный вариант – оставить ее на горе, отправив яхту вдоль южного берега на запад. Ана будет в курсе, куда ушла яхта, и найдет ее с помощью самолета, что бы ни произошло на мысу.

Хозяин постоялого двора был на месте. Трое парней, его люди, собрались вокруг барной стойки, выслушивая его указания, – местный вариант планерки. Зал таверны был пуст, мебель сдвинута, и толстая тетка скребла полы длинной шваброй. Пахло не очень свежей влагой и мокрой пылью.

– Матрос! Ты куда пропал?! – уставился Сармах.

Лица его прислуги, как локаторы, нацелились на меня.

– Гулял.

Хозяин взмахом руки заставил вспорхнуть застывшие лица, на мгновение стало тесно, затем люди стали исчезать один за другим, как схлопывающиеся мыльные пузыри – вот один исчез на кухне, другой хлопнул входной дверью, третий метнулся куда-то по лестнице, и осталось только шорканье швабры в пустом зале за моей спиной и чем-то довольный Сармах.

– Собери мне поесть, Сармах. Самого лучшего, что у тебя есть. Человек на пять.

– Нанялся на яхту? – кажется, я начинал понимать причину хорошего настроения хозяина.

– Ага.

– Тогда деньги вперед. Уговор был до первого судна. – Сармах довольно осклабился.

– Хорошо, – не стал я портить ему настроение, хотя мог бы предъявить несъеденные завтрак и ужин.

– Сейчас все сделаем, – забрав деньги, весело пообещал хозяин и ушел на кухню.

Я подвинул стул под недовольным взглядом уборщицы и уселся, дожидаясь заказанного. Меня беспокоило, что сказать Ане. Как объяснить мое отсутствие вечером? Я поймал себя на мысли, что уже решил явиться на встречу. Притом один. Собственная решимость в этот момент испугала меня. Но спорить с самим собой было бесполезно. И я занялся составлением плана вранья.

***

Ребенок спал, взяв свое у измученных родителей. Я сидел, привалившись к стволу черного дерева, попивая раствор пастилы из личных запасов. Ана грызла какую-то сладкую палку – что-то вроде сахарного тростника, только маринованного и высушенного до твердости стали. По вкусу местное кулинарное чудо напоминало помесь лакрицы и сливовой пастилы, только, повторюсь, жесткой. Но скелле, как выяснилось, обожала эти сухие палки – напоминание ее детства. Она на мгновение оторвалась от увлекательного процесса:

– Илья, а что ты будешь делать, когда мы вернемся?

– То есть? – я вынырнул из своих мыслей, касавшихся гораздо более близкой перспективы.

– Ну, я про храм. – Ана странно смотрела на меня.

– Ты про тот, что в Арракисе?

– Да.

– Не знаю. Но то, что попробую его разбудить еще раз – точно. Жутко любопытно, что дальше будет! А почему ты спросила?

Ана замялась и ответила не сразу:

– Просто я знаю немного больше, чем ты. И мне почему-то не хочется, чтобы ты это делал.

– Ань, если ты что-то знаешь, то расскажи, и мы вместе обдумаем это. Я точно не буду делать ничего безрассудного или опасного. А вот так – не делай, потому что я не хочу – это мне непонятно.

Скелле молча грызла свое лакомство, я ждал.

– Мне особо и рассказывать тебе нечего. Понимаешь, это все легенды. Их очень много, и каким верить, а каким нет – не ясно. Просто, в конце концов, после пробуждения храма по всем историям начиналась новая эпоха. Ну, не совсем после пробуждения. Эли появились намного раньше. Но только когда построили храм – жизнь на Мау изменилась навсегда. То, что ты называешь цивилизацией, родилось именно после этого.

– И что же здесь страшного или пугающего?

Ана вздохнула:

– Как будто ты не знаешь, чем это закончилось!

– Ань, между строительством храма и Катастрофой прошла почти тысяча лет! Тебе не кажется, что называть причиной Катастрофы событие, которое произошло за столетия до нее, – слегка ошибочно? – Я немного помолчал. – Мне кажется, что ты чего-то не договариваешь. Вряд ли тебя пугает то, что может случиться через тысячу лет. А может, и не случиться, кстати.

– Нет, – тихо ответила девушка. – Меня пугает то, что может случиться сразу после этого.

– Ну так говори!

– По легенде храм разбудили Атрих и Скелла. Атрих, кстати, был элем. Так вот об этом не говорят простым людям, но в ордене знают, что их жизнь после этого была совсем не простой. В конце концов они расстались, Атрих ушел в свой мир. Скелла осталась одна. Это, конечно, глупости все. Но ты пойми, наша история один в один, как у них! Эти скелле с востока потому и запали на тебя! Ты для них эль! Настоящий! Я не хочу, чтобы все было как у них!

– Ань, что за глупости?! Поверь, Атрих точно не был с Земли! Этого уже достаточно. И Скелла твоя тоже вряд ли была на его родине! У нас наша жизнь – у них была их. Ничего не повторяется – даже звезды умирают рано или поздно!

Девушка неожиданно очень грустно прерывисто вздохнула. Мне стало ее безумно жалко, и я, как обезьяна, на четвереньках подполз к ней и обнял.

– Я знаю, что ты это все равно сделаешь, – это судьба, – очень тихо проплакала она.

– Поверь, никто не знает будущего. Я тоже не знаю. Зачем бояться того, что может никогда не наступить? – ответил я ей, имея в виду не далекий храм, а близкую встречу.

Сам был зол. Злился он прежде всего на самого себя. Привык к своему статусу, привык, что любой аристократ имеет иммунитет против скелле, привык к положению, связям, возможностям. Но совершенно забыл, что Угол – это не Мау. Это лишь маленький кусочек суши, захваченный орденом. Орденом, а не Мау. Законы светской власти здесь не действовали, как не действовали они на территориях монастырей скелле на родине. Сам был здесь гостем, не более того. Конечно, местная община не существует совершенно изолировано от материка, и его статус что-то значит, но не тогда, когда ты вламываешься в чужой дом. Особенно если это дом могущественного магического ордена.

Поначалу ему ничего не объясняли, просто стоило шлюпке пристать к допотопному причалу, как наверху появилась тройка монашек. Они дождались, когда Сам с людьми выберутся на берег, после чего, не говоря ни слова, отключили его. Очнулся он уже, судя по всему, в монастыре. Надо отдать должное, его не пытали и даже не допрашивали. До обеда, когда его покормили, он даже не понимал, что происходит. Все точки над «и» расставила пожилая скелле, представившаяся старшей сестрой и заявившаяся в его очень скромную комнату сразу после еды.