— Грамотная, поди ж ты, — выдохнул Эшуд, когда она отошла. — Хоть женись. Все такие здесь?

— Нет, не все.

Леппе смотрел в сторону. У соседнего столика так же одетая служка жестами повторяла заказ.

— Это хорошо, а то я уж испугался. Знаешь, что мне здесь нравится? На меня никто глаза не пялит.

— Да, черных тут полно, — кивнул Леппе. — И одеты прилично, при саблях многие. Тоже в Дом встреч, наверное, явились? Хотел бы я задать пару вопросов здешним Святым Отцам.

Но Эшуд напрасно радовался. Не успели «грачи» и пары минут просидеть в ожидании заказа, как у их столика остановился весьма пьяный господин, одетый в форму сержанта Ордена Неба:

— Здра-асти, господа говноклюи… То есть я хотел сказать, полицейские! Позволите присесть?

— Я его вчера из лавки выставил, — быстро сказал Эшуд, заметив, как Леппе положил руку на эфес. — Он шел с новобранцами, пьяный, приставал к людям… Вот как сейчас.

— Точно, — кивнул сержант и уселся без приглашения. — Но я зла не держу, вы со мной обошлись вполне пристойно. Меня зовут Лос Фулетте, урожденный иштемширец, между прочим, о чем легко понять по моей фамилии. По молодости свалял эту глупость, ушел в Орден… Но не жалею, представьте себе!

— Только вчера я его выставил… — задумчиво повторил Нетоле. — А кажется — в прошлом году. Так что, господин Фулетте, небесники все еще в Грохене?

— Нет, ушли утром, — фыркнул сержант. — Вчера с утра до вечера маршировали, а сегодня с утра опять в поход. Ничего, пусть привыкают. А я вот, представьте, задержался в Доме встреч, и не стыжусь. Только что оттуда вылез. Удивительно, до какой низости дошли здешние крестьяне, уже не только дочек, а и жен тащат в этот Дом. Не хватает, представьте, комнат! Очень рад, что в Иштемшире нет такой гадости.

— И как там, в этом Доме?

— А вы зайдите, господин «грач»! — заржал ордынец. — Впрочем, вам выйдет недешево. А у нас, представьте, скидочка немалая. Святые Отцы знали, что делали: солдаты Неба лишены семей, но не потребностей. Потребности, представьте, остаются! Вот для нас этот Дом и построили… Чистое заведение. Попадаются даже и из приличных, но бедных семей дамы, представьте. Но берут дорого, а если вдуматься: чем они лучше?!

Сержант снова засмеялся, запрокинув лохматую голову, а «грачи» быстро переглянулись. Леппе кивнул и оставил наконец саблю в покое: ради интересного разговора наглость можно потерпеть.

— А вы какими судьбами к нам, господа полицейские?

— Проездом в Сош. По личной надобности. Вам, кстати, не попадет за отлучку?

— Попадет, представьте, — согласился Фулетте. — Но я не боюсь. Те, кто боится, в Ордене не задерживаются: сразу умирают, представьте!

— Атори, я понимаю, — вступил наконец в разговор и Леипе.

— Атори — тьфу! — отмахнулся ордынец. — Вот этой рукой я их убил не меньше двух сотен. И еще сотню левой, ха-ха! Арбалеты надо в порядке содержать, вот и все. Ночью, конечно, могут подползти поближе, верткие твари… Но днем люди почти не гибнут. То есть от демонов не гибнут, а вот от змей — да, сколько угодно. Болезни цепляют всякие, а порой паук так укусит, что к вечеру загнешься. Атори пустяк, да ведь надо по Вессенским чащобам, за ними ползать, представьте, вот как.

Грамотная девка вернулась с подносом. Эшуд рассмотрел ее получше: нос с необычной горбинкой, умные глаза, рыжеватые брови… Тут поиграли какие-то неместные крови. Впрочем, в Грохене это неудивительно.

— Это хлебное вино? — уточнил он.

Девка кивнула, почему-то раскрыв рот, будто хотела что-то сказать.

«Течка у нее приближается, скоро говорливой станет, невольно прикинул Нетоле. — Красивая и грамотная».

— А мне, слышь, мне тащи поесть. Мяса и овощей, чтобы, значит, тарелку не было видно, — потребовал небесник. — Представьте, у нас и тут скидочка! В любом кабаке за полцены и кормят и поят — приказ князя. Сам граф Феске за этим следит! Он тут вроде бургомистра, если не знаете.

— Уважают они вас, — вставил Леппе.

— Да уж, и год от года все больше уважают! А что ж, если б не мы, тут бы атори всех повырезали! Значит, надо уважать.

— Господин Фулетте, а вы как же теперь в Ларран отправитесь? — спросил Эшуд. Неужели один?

— Нет, конечно, — посерьезнел сержант. — Мы хоть и убиваем почти всех, но случается, что и пройдут один-два мимо крепости. На дороге с такими встретиться не приведи Небо… Вы тоже будьте осторожны, на дороге к Сошу неспокойно. Лучше всего купите арбалет. Здесь хорошие и недорого.

— Мы не при исполнении, — напомнил «грач».

— Ну и что? Мало ли что нельзя! Представьте, днем арбалет может у вас спокойно лежать в мешке, а ночью — кто вас увидит? Правда, купить не так уж просто, вас никто не знает… Вот я в Ларране продал бы вам легко. Но… — Фулетте пригнулся к столу, — но представьте, все уже распродал еще по дороге в Иштемшир. Спрос имеется… Неспокойно. Да что там, говорят, что уже и за Грохеном, на востоке, неспокойно! Хотя мы, конечно, дошли тихонечко, только гимны эти измучили.

— Так как же вы в Ларран? — напомнил Леппе, с интересом наблюдая за Эшудом. Самый черный «грач» дегустировал хлебное вино, озадаченно подняв брови и облизывая губы. — Вас тут, наверное, несколько человек задержалось, да?

— Нет, я один в этот раз. Лейтенант хотел было со мной, даже отпустил носилки, но быстро нажрался и уснул, так что его увезли на тачке, как капусту, представьте себе! Ничего, прибьюсь к княжеским молодчикам. Я имею в виду ларранцев.

— Да, я слышал, что там у вас тоже есть князь. Ваш-шас, верно? Говорят, невелика его власть?

— Да просто никакой. Так, сиволапыми своими командует, какие остались… —Сержант опрокинул в себя стаканчик принесенного девкой вина и осуждающе посмотрел на Нетоле: — Зря вы, господин «грач», взяли эту хлебную гадость. Желудок испортите, даром что дешевое, как вода.

— Да, вкус так себе, — вынужден был признать Эшуд. — А запах вообще ужасный. Пожалуй, не буду допивать. Принеси нам кувшин обычного!

Девка кивнула и опять скрылась в кухне. Леппе тоже попробовал на язык хлебное и едва не сплюнул. Это было и не вино вовсе!

— Гадость! — поддержал Фулетте. — Не из ягод, а из зерна, в таких больших вонючих чанах местные сиволапые его делают. И представьте, многие пьют! Почти в каждом кабаке теперь подается. За дешевизной люди гонятся, вот что их губит.

— И когда же в Ларран пойдут люди князя? — спросил Ал, принимаясь всухомятку за еду.

— Ночью. Они ждут, пока торгаши на рынке не начнут закрываться, тогда и берут что надо по дешевке. Князь большой эконом! А что ему остается, ха-ха! Ночью они пойдут назад, ну и я прибьюсь. Дошагаем до границы, а там есть один трактирчик, где я уже как дома. Поспим и утром дальше, к Ларрану… Нет, представьте, я не жалею, что записался в Орден. Вокруг друзья, надежные проверенные товарищи, жизнь дешева, жалованье не задерживают, начальство дальше Вессена не загонит… — Сержант говорил с полным ртом, обильно плюясь недожеванной пищей, так что иштемширцам поневоле пришлось немного отодвинуться. — И вам бы посоветовал. Вы еще молоды, что вам делать в полиции? А в Ордене другое дело. Знаете, я люблю облавы. Убивать с чувством святой правоты — это, представьте, ничто не может заменить.