«Проникновение в систему!»

Леонид не сразу понял смысл – ведь у Интерпола защита на таком уровне, что никому не удастся ее взломать!

Но реальность все поставила на свои места.

«Внимание! Несанкционированное проникновение в систему! Обнаружены вредоносные программы! Внимание!»

Он бросился к компьютеру. От толчка по мышке скринсейвер отключился, Леонид увидел мириады распахнутых окон. Они по всему экрану. За секунду открывались десятки новых, служебная защитная система была отключена. Ни на какие команды компьютер не реагировал.

Это показалось невозможным! Чужие пробрались в святая святых!

«Внимание! Несанкционированное проникновение в систему!»

И в этот момент Леонид заметил, что новые окна не просто открывались. Папки в них бесследно исчезали, а в текстовых строках менялась кодировка на вырвиглазную белиберду!

Леонид застыл, пораженный. Наверное, такая же паника была в Александрии, когда христиане вносили пылающие факелы в знаменитую библиотеку…

Япония, подземелья Токио, Картонная крепость

После ужина хотелось спать, но что-то не позволяло расслабиться окончательно. То ли экстравагантность места, то ли все напряжение сегодняшнего дня. Душу точил крохотный червячок сомнения, интуитивно порождая тревогу.

Поэтому, когда Дикарь предложил прогуляться, Даля согласилась без раздумий. Может быть, хоть так получится унять некстати возникшие предчувствия?

Они вылезли наружу, немного побродили по картонному поселку. Он оказался немного больше, чем показалось вначале. Здесь, наверное, лепилось около полусотни хлипких домиков и комнат, а уж сколько километров липкой ленты ушло на то, чтобы все это соединить…

Пока Даля пробиралась среди коричневых стен, в голову пришла мысль, что это место стоило бы назвать картонным лабиринтом, а не крепостью. Какой-то определенной системы в постройках она не видела. По крайней мере минимум дважды они с хакером забредали в тупик.

Иногда они слышали щелчки клавиатур и приглушенные голоса из-за картонных стен, иногда – тихую музыку, но чаще всего вокруг была тишина. Заглядывать внутрь коробок они не решились, но теперь Даля поняла, почему Дикарь назвал Картонную крепость именно лимбом. Тайное убежище хакеров производило удручающее впечатление, словно это не коробки, мусор урбанизированной культуры, а саркофаги или гробы. Будто внутри, в потусторонней тишине, и вправду лежали мертвецы и занимались своими инфернальными делами…

– Что-то Таро-куна не видать, – нахмурился Дикарь. – Вроде бы везде посмотрели…

Даля пожала плечами. Все еще под впечатлением от увиденного, она спросила потрясенно:

– Как тут можно жить?

Дикарь отозвался с подозрением:

– В Крепости? А что?

– То есть как «а что»? Это же какая-то добровольная мумификация! Самоположение в могилу!

Дикарь выслушал очень внимательно, огляделся. Причем на его лице отчетливо угадывалось желание взглянуть на Картонную крепость с другой стороны.

– Ну-у…

– По-твоему, все нормально?

– Если ты говоришь про этих людей, у них просто нет выбора. И вообще, каждый из них – герой по-своему.

– Я не об этом, – Даля фыркнула. – Можно же было хоть немного условий создать человеческих, удобств.

Дикарь хмыкнул, сказал:

– У нас, компьютерного народа, немного другое восприятие общества и социальных условностей. Мы видим окружающий мир таким же, как и сложнейшие цепи или софтверные системы. Мир для нас – еще одна программа. И, функционируя в ней, мы желаем ее улучшить. Таков, я считаю, моральный долг каждого нормального человека. Сделать нечто полезное, в историческом контексте. И мы не можем жить иначе. Для кого-то общество – это эмоции, интуиция, отношения; для нас – математическая модель со всеми фундаментальными закономерностями. А этические законы слишком часто делают людей слепцами, тогда они идут за популярным, а не за эффективным.

– Но…

– Удобства – мелочь, манипуляция сознанием, призванная заставить человека жить в системе. Все люди в той или иной степени манипуляторы. Кто-то манипулирует семьей для удовлетворения эго, другие проводят махинации в бизнесе или политике. Само взаимодействие человека с миром можно назвать манипуляцией. Это нормально. Но здесь нет системы.

– Разве удобства не облегчают жизнь?

– Облегчают, – легко согласился Дикарь. – Но могу поспорить, что большинство людей здесь и не вспоминают о них. Каждый житель Картонной крепости когда-то сталкивался с математическими моделями, что своей сложностью сражают наповал. Когда ты работаешь с ними, понимаешь, что они влияют на мир. И это не просто слова. Представь только – твои действия что-то меняют на Земле! О каких удобствах может идти речь? Пожрать, отлить и – вновь туда, в жар битвы, к системе! Плести все новые и новые строчки программного кода!

Даля помолчала. Спросила задумчиво:

– Так и вы работаете?

– Стараемся… Понимаешь, когда-то, в конце двадцатого века, когда рушились империи и объединялись страны под флагом Интернета, нам обещали единый мир. Мы придумывали единые языки, вроде эсперанто, чтобы назвать его общеземным, чтобы никому не было обидно. Мы мечтали о том моменте, когда исчезнут границы и люди, наконец, осознают себя человечеством, а не племенами-народами. Но… этого пока не произошло. Нас обманули. Со времен Уотергейтского инцидента многое изменилось. Большинство политиков уже не боятся законов и гласности, ибо Сеть, а значит и информацию, смогли приручить. Корпорации зарабатывают миллионы на рекламе в Сети, они следят за пользователями, обучая, что Интернет – всего лишь массмедиа, а не новая эпоха в жизни человека. Мы выкладываем в общий доступ информацию об их преступлениях, а они получают премии мира; мы пытаемся восстановить закон – нас объявляют предателями…

На скулах хакера заиграли желваки. Он выдавил глухо:

– Мы не желаем жить в таком мире. Мы решили, что, функционируя, Internet Hate Machine будет определять векторы развития общества и, самое главное, – законодательства и морали.

– И будут вас и дальше называть террористами и преступниками.

Дикарь, похоже, разгорячился. Воскликнул пылко:

– И пускай! Мы отдаем долг истории. Веками люди гибли за то, что обычные жители называли глупостью, смеялись и презирали наивных, двигающих общество к новому, развитому. По сути, мир похож на троицу из русской поговорки: лебедь тянет в небо, щука – в воду, а рак просто пятится. И все они повязаны. Так и государства связанны между собой обязательствами, шантажом, угрозами или бизнесом. Развивающиеся неизбежно тянут на себе ярмо из мигрантов, отстающие – подтягиваются вынужденно. При современных технологиях эти процессы ускорены в тысячи раз, иногда люди даже не успевают свыкнуться со сменой моральных приоритетов, а конфликты поколений теперь, согласно социологам, не через два колена, а с каждым новым! А мы всего лишь помогаем направить рака, лебедя и щуку в нужную сторону. Все. Никаких преступлений, никакого шантажа, и, дай бог, никогда не будет у Internet Hate Machine такого метода, как террор!