Вот если бы все случилось с точностью до наоборот, вопрос о заглушке был бы снят сам собой. Такова горькая правда, Путин. Не проглотишь сам — проглотят твои идейные наследники, если таковые отыщутся.

…И потом, важно еще, кто рекомендует. И кого. То, что Ельцину требовались, кроме обычных, еще какие-то особые гарантии, само по себе красноречиво. Покаяние твоего папы голословным вышло, у него не хватило воли хотя бы оторвать присоски своего семейства от абрамовичевой или чьей там еще мошны, — все ж таки загреб жару, хоть и не своими руками и не для себя лично. Сам же вначале и внес попустительский заквас, чтобы мошны олигархов получше распарилась, а в конце-таки — цоп! — и свое скромненько отщипнул.

Потом потянули к ответу и Ленина, и Сталина, и черта в стуле — весь неудавшийся по вине хамов-начальников социализм, всем по черепу досталось. А ты свое еще при жизни получишь, будь спок. Когда вскроют твой политический труп — фу-у, столько правды шибанет! Да ты и сам это будешь лицезреть: человек как таковой в наше время начинает жить уже, слава Богу, дольше, чем ночевавший в нем политик. Но ведь опять шлангом прикинешься — старым растрескавшимся шлангом: «Не-е. Не! Не мое».

«…Я был избранный менеджер госкорпорации «Россия». Меня избирали занимать место, не более того.»

Фразочку на тебя я лет 20 назад заготовил, еще и не зная, кто грядет. Была вообще фразочка, теперь заточилась — полюбуйся фразочкой: «Когда в архиве вскрыли его дело, в помещении стало душно». Все равно, что в номере Остапа после вчерашнего, когда он поураганил в ресторане с почвоведами: «Пахло скисшим вином, адскими котлетами и еще чем-то непередаваемо гадким». А ведь он кричал им: «Почвоведы, встаньте!», а потом плакал и клялся, что в душе он сам почвовед.

Вернемся, однако, к приглашенной тобою группе писателей. Как сказало «Эхо Москвы», — и никакое другое говорящее СМИ почему-то больше не упомянуло, — трое из них открестились от такой чести. В связи с чем у меня к ситуации сам собою напрашивается анекдот.

Пациент в кресле слышит голос склонившегося над ним стоматолога: «Ну и дупло! Ну и дупло. Ну и дупло-о-о…». И, закрывши рот, спрашивает: «Доктор, но почему вы три раза сказали про дупло? У меня только один зуб болит!». «Ослышался, голубчик, — отвечает доктор, — я сказал один раз. А дважды повторило эхо.»

Отказавшись прийти к тебе, эти трое, каждый по отдельности, а стало быть, трижды, по сути, сказали, что как личность и собеседник ты — дупло, и банальности, стало быть, так и отскакивают от твоих зубов. А эхо («…Москвы») еще дважды повторило их отказ пожать тебе руку в твой день рождения.

Давай разбираться. Ведь в принципе каждый по-своему интересен, и у каждого найдется чего стоящего о себе рассказать. Конечно, и тебе тоже. Кого-то можно слушать подолгу, а с другим все ясно уже через полчаса. Это смотря что человек отбирает для рассказа. И умеет ли интересно донести. Ты — личность средняя, но в твоей жизни вполне достаточно того, о чем можно было бы не без любопытства услышать. Но вот этого ты как раз и не сможешь сделать! Потому что не захочешь. Вся твоя содержательность делится на три категории: то, о чем можно сказать в присутствии приглашенных лиц, то, о чем нельзя говорить, и то, о чем нельзя говорить ни при каких обстоятельствах. Поэтому эти трое и дали тебе знак, что ты — дупло, и с тобой не о чем говорить. Потому что ты сам ничего сущего не поведаешь. А писатели — да пойми ты, Путин, — натуральные писатели, их ведь икрой не корми, дай только что-то понять о человеке, влезть в душу: там их главный материал. Вот, скажем, тебя позвали в какую-нибудь Мындалысию — о нефти и о газе поговорить. Это содержание твоей работы, твой материал. А они там, выясняется, ни о нефти, ни и о газе как раз таки ни гу-гу. Представляешь? Тебе это понравится? Ты примешь их приглашение? …А писателям ты позволишь лезть к себе в душу? Поэтому они тебе и говорят по факту: ты, Путин, — дупло. (Хотя на самом деле — там залежи невыветренные.) И «Эхо Москвы» повторило дважды. Вот уже и я повторяюсь. Потому что хочу быть гарантированно понятым, и в таких случаях не только я, а многие перестраховываются до занудства.

Что же ты не указал СМИ, чтобы этим троим дали слово? Ведь ясно же, что они не согласны с твоей политикой. Настолько не согласны, что им с тобой и спорить не о чем. Тебе что, не интересно озвучить их глухие претензии? Вернее, как именно они как мастера слова сформулируют их для публики? А ведь учили тебя: чтобы бить идеологического врага, надо знать его позицию. Может, вздор оказался бы, мы же не знаем. Наверное, не вздор, раз ты им не дал возможности. А Шевчук позже как раз и указал тебе на дыру — на отсутствие культуры, да и самого факта публичного общения с творческой интеллигенцией.

«Некоторое время все молча стояли в коридоре, с интересом разглядывая друг друга. Для разгона заговорили о Художественном театре.»

Еще бы без интереса: ведь каждая твоя встреча с нею — историческая.

Будто ей уже и сказать нечего о твоем политическом рулении. И певческая элита зря окрысилась на барда за якобы самопиар. Это были, наверное, те, кого ты с головой окунул в кормушку, накрошив туда грантов и бонусов. Отбросили бы лучше тряпочки со своего пения…

Ты этих троих просчитал (твое ходовое слово — видно, в Германии перенял) — и просчитался. У них ведь тоже свое ходовое слово, почти такое же: прочитал. Вот они и прочитали по мимике твоей, по политическим телодвижениям, по стилю речи (не говоря уже о содержании) все, что можно из тебя исчерпать. Нет гарантии того, что благодаря бывшей профессии индивид не прочитывается. Прочитываетесь, Владимир Владимирович… Еще как прочитываетесь… То, что сокрыто, прочитывается даже лучше, чем то, что напоказ. Садитесь. Курите? …Ах, забыл! Тогда так послушайте. Я вам лекцию прочитаю о значимости литературы. Это чтобы вы фразами о дотации не разбрасывались.

Трудность в том, что как только начинаю городить для тебя конструктив, так сразу текст вянет, рука нейдет… Можно сказать, синдром Путина — не в коня корм. Если ты из всей литературы взял на вооружение только мертвого осла уши и устранение лишнего седока на Боливаре, то какой уж тут конструктив… У тебя если и есть креатив в политике, он в основе своей крепежно-закруточный. Ты как начал укреплять пресловутую вертикаль и оппозиции гайки закручивать, — а это ведь действия одного рода и одной специальности — так остановиться не можешь. Как Чарли Чаплин в фильме «Новые времена». Он там на конвейере целый день, пардон, дрочится, однообразно крутя ключами одну-единственную деталь, а когда выходит на улицу и видит у впереди идущей дамы хлястик с похожими на гайки пуговицами, — и к ней подскакивает с ключами, тоже пытается закрутить. Так и ты: все остановиться не можешь. И руки уже трясутся по закручиванию, и ключи друг об дружку стучат, и в глазах, наверное, холодеет, когда ты ими, подбирая ответ покруче, характерно ворочаешь после провокационных вопросов.

Меня любопытство гложет: ты такой спец по закручиванию…но в твоей биографии не сказано, что у тебя был велосипед…так что, вполне возможно, ты сразу оседлал тандем…а его обслуживают специальные механики, не сам же…да и учеба на юриста, служба в особых органах и в управлении… Короче, сомневаюсь: а знаешь ли ты, почему болт — мужского рода, а гайка — женского? Может, укрепляя, ты что-то не туда вставляешь?