– Марина! – воскликнула Джина, прижав руку к сердцу, как будто ошеломленная неожиданной встречей, когда женщина обернулась и увидела ее.

– Джина! – Марина была на несколько лет старше Джины, длинная и угловатая, с немного ссутуленными плечами. У нее был высокий лоб и широко расставленные мутно-голубые глаза. Дункан не назвал бы ее красавицей, особенно на фоне Джины, но, без сомнения, посчитал ее привлекательной.

– Это Дункан, мой муж, – сообщила Джина.

– Муж, боже мой! Бенуа будет раздавлен.

Бенуа? Дункан никогда раньше не слышал этого имени и не мог не задаться вопросом, кто это такой. Вообще та поездка Джины в Вену оставалась для него покрытой мраком – после смерти матери его возлюбленной обсуждать подробности казалось неуместным. И тут вдруг новое имя. Оно встревожило, но Дункан постарался отбросить дурные мысли в сторону.

– Поедешь этим летом? – спросила Марина.

– Если меня пригласят, то да.

– О, они точно пригласят тебя! Ты была лучшей танцовщицей.

– Я не была лучшей, нет-нет-нет!

– Была! Ты потрясающая! – Марина схватила Джину за обе руки. – Я хочу потанцевать с тобой, невероятная танцовщица. Пойдем!

– Но никто ведь не танцует… – Джина замолчала, когда Марина потянула ее к небольшому малолюдному пятачку между диванами. Дункан и Донован стояли, наблюдая за женщинами, и вот сперва Марина, а затем Джина начали танцевать под музыку, играющую на заднем плане, в то время как более чопорные гости просто смотрели на них. Донован курил косяк, который вскоре передал Дункану, и он с благодарностью втянул дым, осознавая, как сильно был напряжен. Несколько минут спустя, когда Дункану наконец удалось расслабиться, он почувствовал себя достаточно спокойно, чтобы признаться Доновану в причине, по которой он был здесь.

– Джина вбила себе в голову, что Марина может нанять меня для своего фильма, чтобы я сделал партитуру.

– Марина может на самом деле. Меня наняла почти сразу. Она говорит, что действует инстинктивно.

– И как, у нее получается?

– Съемки еще не начались, так что трудно сказать. – Донован сделал паузу, чтобы затянуться. – Но эй, как бы там ни было, леди платит.

Дункан посмотрел на Джину и Марину, к которым теперь в танце присоединились высокий бородатый мужчина и женщина в комбинезоне. Марина задела вазу, стоявшую на полке и, слышав шум бьющегося фарфора, схватила Джину за руку и потащила ее прочь, обратно к Доновану и Дункану.

Марина смеялась, но Джина была расстроена:

– Я надеюсь, она не стоит целое состояние.

– Они могут себе позволить, – заверила ее Марина. – К тому же хозяин в любом случае ублюдок. Я знаю эту пару. Когда я переехала сюда, мама познакомила меня с ними, потому что хозяйка дома снимает фильмы. Или платит другим за их изготовление. А муж поддерживает ее хобби, лишь бы она не бросила его. Кстати, он трахает всех подряд.

– Откуда ты знаешь? – поинтересовался Донован.

– А ты как думаешь? – сказала Марина, ухмыляясь. – Он трахал и меня.

Разразившись смехом, она уставилась на Дункана. Тот ненавязчиво хихикнул, что, как ему казалось, было самой безопасной реакцией. Марина наблюдала за ним, улыбаясь.

– Ты пытаешься сообразить, шутка это или нет, не так ли?

– Э-э, ну… мы только познакомились. Откуда мне знать?

Ее улыбка стала шире. Она наслаждалась его нервозностью, впечатлением, которое произвела. Марина осознавала свое воздействие на мужчин. Рост, золотистые волосы, дикость в глазах – все это сразу привлекало внимание.

– Что-то же ты обо мне знаешь?

– Ну, Джина сказала мне, что ты прекрасный человек.

– Ну да, конечно. – Марина закатила глаза из-за его осторожного ответа, затем снова взяла Джину за руку. – Она прелесть, не так ли?

– Вы обе, – ответил Дункан.

В группе воцарилось короткое молчание, которое Дункан нарушил объявлением, что ему нужно в уборную. То, как Марина смотрела на него, тот факт, что он заметил это и был польщен, вывело его из себя.

– Донован, здесь есть кое-кто, с кем ты должен встретиться.

С этими словами Марина оттащила Донована в сторону, и Дункан с Джиной остались вдвоем.

– Марина, похоже, обдолбана, – заметил Дункан. – Я не уверен, что получится поговорить с ней сегодня вечером.

– О, она всегда такая. Она болтает с тобой, все идет хорошо.

Дункан пожал плечами и взглянул на Марину, поймав ее ответный взгляд на себе. Он направился в туалет и занял место в длинной очереди перед дверью. Через мгновение заметил, как Марина отошла от Донована и его собеседника, чтобы присоединиться к очереди позади него.

– О, черт возьми, неужели они не могут открыть еще один? – проворчала она, слегка подпрыгивая, чтобы показать, что ей очень нужно. Дункан предложил ей пройти перед ним. Вместо этого, когда комната освободилась, Марина ворвалась внутрь и потащила его за собой.

– Я могу подождать, – пробормотал он, но Марина уже заперла за ними дверь.

– Мне все равно не нужен туалет, – сказала она ему, и следующее, что Дункан увидел, это как она стоит в ванне, задирая юбку.

– Господи, что ты делаешь?

– Я же говорила тебе, что хозяин – ублюдок.

Потянувшись к одному из серебряных мыльных дозаторов на раковине, она отвинтила крышку и начала мочиться в него.

– Марина, остановись. Другие могут им воспользоваться. Не только хозяин, но и гости вечеринки.

– Ш-ш-ш! Ты мне мешаешь. Черт возьми, давай лучше ты. Женщины не умеют так пи́сать.

– Я не собираюсь этого делать.

Раздался стук в дверь.

– По одному за раз! Что там происходит?

– Минутку, – отозвался Дункан. Он хотел выйти оттуда, отпереть дверь, но Марина еще не закончила, к тому же давление в его мочевом пузыре лишь нарастало. Он расстегнул ширинку, облегчился и почти привел себя в порядок, когда дверь позади него открылась. Очевидно, Марина не заперла ее должным образом, и, к своему ужасу, когда Дункан повернулся, он увидел Джину, стоящую всего в нескольких футах от него.

Она смотрела на него со смущением, сменившимся огорчением, а затем молча ушла. Он догнал ее и отвел в угол, вне поля зрения Марины.

– Она просто потащила меня за собой. Эта женщина сумасшедшая! Ты не предупреждала меня, что она стукнутая на всю голову.

– Ты мог бы выгнать ее! Или мог уйти сам!

– Прости. Я не хотел ее обидеть. Я не знал, как себя вести. Что́ я, по-твоему, должен был делать?

– Что ты по-моему должен был делать?! Ты реально у меня это спрашиваешь?!

Дункан кивнул, и выражение лица Джины стало страдальческим. Она заплакала. Он был поражен ее слезами и не понимал, что они могут означать. Дункан боялся, что она ужасно расстроена из-за него, но потом она взяла его лицо