фотографом от «Розы Конфетто», который готовил обложку и пятистраничный материал о «счастливой семье будущего губернатора».

– Довольно, Лео! Вы двое ужинаете дома. Жаловаться вам не на что: меню будет точно такое же, как на нашем торжественном ужине. Клотильда готовит такую фаршированную индейку, что никаким американцам не снилась, – сообщил Риккардо Риккарди. – Плюс подаренных куличей почти два десятка, и, думаю, по такому случаю ваша мама разрешит вам открыть бутылку шампанского.

– Да ну, очень мне нужно ваше шампанское, от него пузыри ударяют в нос! – воскликнул Лео и, переведя взгляд на маму, сказал с упреком: – Идешь к этой Камилле, с которой раньше никогда не общалась, а нас бросаешь на Рождество одних!

– Что значит одних! Я заплатил сверхурочные Донату и Клотильде, чтобы побыли с вами, – раздраженно вставил Риккарди.

– А меня, начиная с десяти, можете смотреть по телевизору, – добавила мама. – В прямой трансляции. Как будто мы ужинаем вместе. Пожалуйста, будь умницей, Лео. Бери пример с Коломбы.

Коломба и впрямь за время всего разговора не проронила ни слова.

На самом деле у меня был план – я разработала его во всех деталях, но решила не говорить ничего брату, пока мама с Кукарикарди не уйдут из дому. А то с Лео сталось бы проболтаться и все испортить.

Я еще десять дней назад поняла, что отчим хочет оставить нас с «вампирами». Жаловаться маме было совершенно бесполезно. Но сдаваться я не собиралась. Чего бы это ни стоило, но Рождество я встречу в приятной компании.

Уже несколько дней мы с Пульче тайно готовили самый что ни на есть прекрасный рождественский вечер, который только был в Упрямой Твердыне со времен графа Райнольди.

Для начала мы попросили, чтобы нам предоставили на время все квартиры четвертого этажа. Если оставить четыре двери, выходящие на лестничную площадку, открытыми, получится пространство, достаточное, чтобы вместить всех приглашенных. А приглашены были чуть ли не все обитатели Упрямой Твердыни. По такому случаю даже синьор Петрарка согласился, чтобы его транспортировали вниз и вверх по лестнице на специальном, похожем на сани, подъемнике, придуманном синьором Ортолу (он работает инженером). Не из Твердыни были приглашены «девчонки», Араселио со Станиславом, Франческо (друг Леопольдины), адвокаты тети Динуччи и издатель Кларабеллы Ризотто, оставшийся в Милане один, потому что от него в последний момент ушла невеста.

Все должны были принести с собой еду и напитки. Ожидалось много всего вкусного и разного. Все наши соседки соревновались, готовя лучшие блюда своих национальных кухонь. Циляк и сестры Людовичис уже неделю вырезали из фольги изысканные украшения. Я была уверена, что праздник получится очень красивым.

Оставалось только дождаться, когда мама, Кукарикарди и Тамара уйдут, и потом пробраться на четвертый этаж так, чтобы «вампиры» не заметили. Но об этом мы тоже подумали заранее.

Все было как в американском фильме. Лео и Коломба, одетые в последние модели от фирмы «Феникс», сидели с двух концов стола, украшенного свечами, еловыми ветками, стеклянными шарами с позолотой и красными лентами. Донат и Клотильда застыли у дверей как статуи в безупречной форме мажордома и горничной. Уходя, прекрасная синьора Эвелина со светлыми, как у феи, волосами и в синем с золотыми блестками платье наклонилась и поцеловала детей, вначале – одного, потом – другую. Элегантнейший в своем смокинге Риккардо Риккарди направился к двери, подав руку элегантнейшей, одетой в «Армани» с головы до ног Тамаре Казе.

Когда трое взрослых покинули гостиную, Клотильда поставила на стол изысканную закуску из икры с папайей. Брат и сестра положили себе немного на тарелки и начали есть. Очень медленно.

Прошло две или три минуты. Из включенного телевизора раздавалась знакомая рождественская мелодия. Вдруг ее заглушила истерическая трель входного звонка.

«Вампиры» обменялись тревожными взглядами.

– В такой час? Кто это может быть?

– Ты откроешь?

– Пойду посмотрю.

Донат неуверенной походкой подошел к двери и, выглянув в щелку, узнал синьора Ризотто.

– Добрый вечер, – сказал тот. – С Рождеством. Извините за беспокойство, но мы только что спускались в наш подвал за вином и увидели, что он залит водой. Должно быть, прорвало какую-то трубу. Ваши подвалы тоже начало заливать.

Мажордом, даже не поблагодарив за предупреждение, выскочил из дверей, чуть не сбив синьора Ризотто с ног.

– Подвалы-ы-ы! – завопил он, кинувшись бегом вниз по лестнице. Клотильда выронила из рук вилку с куском индейки и пустилась галопом вслед за мужем.

– Они что, сошли с ума? – ничего не понимая, спросил у сестры Лео.

– Не совсем, – сказала Коломба. – Просто в подвалах они прячут то, что успели украсть у Мильярди, мамы и Тамары. Я узнала об этом несколько недель назад. Дорогую одежду, часы, старинные печати, серебряную посуду… У Доната там стоит еще какой-то мотоцикл, не знаю уж, где он его стибрил. И если все зальет…

– Кончайте болтать! – крикнула им Агнесса, вошедшая вслед за отцом.

Она сбегала на кухню и вернулась с несколькими куличами. Отец осторожно поднял блюдо с огромной жареной индейкой «в сто раз лучше, чем у американцев». Сабина взяла корзинку с хлебом и еще не открытую бутылку шампанского.

– Они крадут наш ужин? – подозрительно спросил Лео.

– Глупый! Мы все идем ужинать наверх, – объяснила Коломба.

– Скорей! Скорей! Эти двое скоро поймут, что их разыграли, и прибегут за вами, – подгонял синьор Ризотто.

Коломба все же успела скинуть с себя платье от «Феникса» и натянуть – в спешке наизнанку – вельветовый сарафан, сшитый для нее сестрами Людовичис.

По лестнице они поднимались на цыпочках. На четвертом этаже собралась такая толпа гостей, что в ней – так они надеялись – их было уже не найти. Но Липучка, ведомая своим неизменным чутьем, мгновенно обнаружила своего хозяина, кинулась ему под ноги и стала тереться о них, рискуя быть раздавленной.

– О, черная пантера! – Лео наклонился, взял ее на руки и поднес к самому лицу: – Ты – пантера, а я – лев. Уаарргх! – прорычал он ей прямо в нос.

– Уаарргх! – ответила кошка и, вцепившись когтями в его бархатный пиджак, уткнулась головой ему под подбородок и принялась мурчать как сумасшедшая.

Минут через пятнадцать, как и предполагала Коломба, на лестничной площадке появился разъяренный Донат. Преградив ему дорогу, элегантный Ланчелот поздоровался с ним и сказал преувеличенно вежливым тоном:

– Обещаю, что к часу ночи Коломба и Лео вернутся домой. Если вы с женой будете держать язык за зубами, ваши хозяева не узнают о том, что дети отлучались, как и о том, что спрятано в их подвалах.

Донат сразу