Они спустились на третий этаж и с помощью Клотильды, которая, кажется, тоже была не на шутку встревожена, быстро собрали сумку. Ночные рубашки и нижнее белье для мамы, пеленки и распашонки для новорожденного. Коломба взяла кофточку, связанную сестрами Людовичис, и желтую распашонку из пряжи «кошка-барашка», связанную Пульче. Еще она положила в карман сумки американского петушка из войлока. Пусть подарок Дьюка защищает Карлито с самых первых часов его жизни.

Доктор Мурджия ждал их с нетерпением. Они сели в машину и помчались.

Улицы были абсолютно пустые, зато во всех домах горели окна. Миланцы праздновали Рождество в домашнем кругу.

«Может быть, Карлито родится ночью, как Христос?» – думал Лео.

«Может быть, мы приедем раньше, чем скорая», – думала Коломба.

Первыми приехали фотографы и операторы местных телестанций. У закрытых ворот собралась большая толпа, и начальник охраны кричал изнутри:

– Проход только по пропускам!

Пропуска у нас, конечно, не было.

– Но это дети синьоры Риккарди, – попробовал объяснить доктор Мурджия. – Вы не можете их не пустить.

– Дано указание не впускать никого.

Не узнать нас они не могли. Стены клиники тоже были обвешаны предвыборными плакатами, где мы сфотографированы рядом с мамой и Мильярди.

– Сожалеем, но мы не можем сделать исключения. Приказ есть приказ, – извинился начальник охраны.

Фотографы за неимением лучшего кинулись снимать меня, Лео и Пульче.

– Девочка, посмотри в эту сторону.

– Малыш, улыбнись!

– О, да это тот, что снимался в рекламе игрушек!

– А эта рыжеволосая кто?

– Скрываемый третий ребенок?

– Ее или его?

Они толкались, напирали, тянули нас за воротники пальто. Кажется, если бы тут была мама, ее бы тоже не впустили.

Все было как в кошмарном сне.

Наконец появилась скорая и, с включенной сиреной и не сбавляя скорости, промчалась к воротам, так что фотографы и операторы еле успели разбежаться. Ворота открылись, пропуская машину. Лео плакал и изо всех сил кричал:

– Мама! Мама!

Сразу следом примчался мерседес Риккардо Риккарди. Когда он притормозил у ворот, Лео подбежал и заколотил кулаками в окно кабины:

– Риккардо, скажи, чтобы нас пропустили!

Отчим узнал его и опустил стекло.

– Что ты тут делаешь? Кто тебя привез? – раздраженно спросил он.

– Доктор Мурджия, – всхлипнув, ответил Лео.

– Какого черта он лезет не в свои дела? А Донат? Как он посмел вас отпустить? Ну конечно, и эта проныра, твоя сестра, тоже здесь.

Сидевшая рядом Тамара Казе положила руку ему на плечо и кивнула в сторону столпившихся рядом фотографов.

Риккардо Риккарди тут же повернулся к объективам и изобразил на лице приветливую улыбку.

– Друг семьи совсем потерял голову, – объяснил он. – Решил, что Эвелину порадует присутствие наших старших детей. Но родильная палата – не место для братьев и сестер, понимаешь, малыш?

«Малышом» был Лео, которого Риккарди тут же погладил по щеке, демонстрируя отеческую нежность.

Тамара высунулась из окна машины и нашла взглядом Коломбу.

– Ты же старшая, – начала она, – неужели не понимаешь, что сейчас не время для ваших фокусов. Успокойтесь, все будет хорошо. И возвращайтесь домой. Мы позвоним вам сразу, как только что-то станет известно.

– Мы захватили это с собой, – хмуро сказала Коломба, протянув ей сумку с вещами.

Тамара взяла ее, ничего не ответив.

Когда мерседес проезжал в ворота, Лео почувствовал у самых своих ног что-то мягкое.

– Мяу!

– Липучка! Что ты здесь делаешь? – удивился он.

– Как она могла сюда добраться? От нашего дома до больницы километра три, не меньше, – заметила Коломба.

– Может быть, приехала с нами в машине. Спряталась где-нибудь в уголке, мы и не заметили, – сказал доктор Мурджия.

Пульче взяла кошку на руки.

– Ладно, путешественница, поехали назад в Твердыню.

Домой Лео с Коломбой вернулись в половине двенадцатого. Доктор Мурджия попрощался с ними у двери:

– Я пошел наверх. Как что-то узнаете, позвоните.

Клотильда уже убрала все со стола, но телевизор еще работал.

Камилла Гальвани продолжала беседовать с гостями, представляла какую-то музыкальную группу, предлагала зрителям поучаствовать в телевикторине. А внизу экрана бегущей строкой шли новости:

«Сегодня в 22.40 у жены будущего губернатора прекраснейшей Эвелины Риккарди во время прямой трансляции из нашей студии начались схватки, и она была срочно госпитализирована в клинику „Вилла Радьоза“. Наша журналистская группа сейчас находится там и будет информировать вас о развитии событий. Никуда не переключайтесь. Оставайтесь с нами».

– Журналистов впустили, а нас – брата и сестру – нет! – негодовал Лео.

Я схватила пульт и стала как ненормальная щелкать по всем каналам. На «Амике» шел какой-то американский фильм – со снегом, санями, елками и счастливым семейством, певшим рождественские песни перед камином. На «Холмах» вели трансляцию из ночного клуба, где у всех (даже полуголых танцовщиц) были в руках бокалы для полуночного тоста. «Друзья Иисуса» передавали мессу из Миланского собора. Но на всех каналах можно было прочесть одну и ту же бегающую по кругу фразу. С одним различием: только «Телекуоре» мог похвастаться тем, что схватки у прекраснейшей Эвелины начались во время трансляции из их студии.

Я злилась еще больше, чем Лео. Мне хотелось самой первой увидеть Карлито, взять его на руки и сказать, что хотя в отцы ему достался тот еще змей, но мы – сестра и брат – любим его больше всех на свете. А вместо этого мне (вместе с миллионами чужих мне людей) придется увидеть своего братика на экране телевизора.

– Пульче, пожалуйста, ты не могла бы подняться наверх и попросить тетю Мити и тетю Динуччу зайти к нам вместе с Араселио и Станиславом. Я хочу посмотреть, посмеют ли «вампиры» завернуть их теперь, когда нам стало известно про подвалы.

То, что Донат и Клотильда резко «подобрели», я заметила сразу – еще когда они впустили вместе с нами Пульче и Липучку, оставив при этом кошку без полагавшегося ей пинка.

– А давайте поднимемся втроем наверх и посмотрим телевизор со всеми нашими друзьями? – предложил Лео.

Я тоже чувствовала бы себя там намного лучше, но Тамара обещала нам позвонить, и мы вынуждены были оставаться в квартире.

Не успели «девчонки» и женихи расположиться перед нашим телевизором, как текст внизу экрана сменился на другой:

«Новости последней минуты. Врачи из клиники „Вилла Радьоза“ полагают, что роды у прекраснейшей Эвелины Риккарди продлятся еще как минимум два часа. Схватки регулярные. Состояние синьоры Риккарди нормальное. Ребенок родится не раньше двух часов ночи».

– Не хотите немножко вздремнуть? – предложила нам тетя Динучча. – Если будут какие-то новости, я вас разбужу.

Но как тут можно было