но приказу подчинился беспрекословно и без обид. Кузина уселась за руль, а Карачун прикрыл глаза. Смерть стояла рядом и дышала в затылок. Пустынное шоссе. Ни одной машины. Ни огонька. Помощи ждать неоткуда. Если что случится, уж пусть случится во сне.

Юра уснул, чтобы умереть во сне, а когда проснулся, понял, что они всё-таки живы и уже в Волхове и стоят возле какого-то дома. В окно квартиры на первом этаже выглянул мужчина, Алина махнула рукой.

«Капитан Соколов, – догадался Карачун, – как она всё это проделывает? Без связи созвонилась. Каким-то образом договорилась. И Соколова разбудила. Фокусница Кузина. У меня бы так не получилось!»

Виталий Андреевич бежал к машине, на ходу цепляя кобуру.

– По такой дороге и на такой машине можно только на похороны ездить, – вместо приветствия сказал Соколов.

Кузина подвинулась, и он сел за руль.

– Ну, Виталий Андреевич, ты что-нибудь узнал? Ой, доброе утро, извините! – спохватилась Алина и покраснела.

Люди совсем одичали. С утра не здороваются, куда-то спешат, хотя день ещё толком не начался.

– Мы же на «ты»! Здрасте, Алина Юрьевна! Привет, Юр! А я чуть-чуть проспал, извиняюсь. Узнал тут кое-что…

Они выехали на площадь и свернули на боковую улицу. От ленивого солнца слегка подтаяло. Машина то и дело норовила съехать в канаву. Сонный городок лениво разевал двери, выбрасывая на улицу редких прохожих.

– Я думала, это где-то рядом, – сказала Алина, вглядываясь в улицу, уходящую в бесконечность.

– У нас тут всё рядом, – засмеялся Соколов, – и куда ни кинь – везде клин выходит.

– Так что там у Белова произошло? – вмешался в захватывающий диалог Карачун.

Юра втайне ревновал Алину. Капитан Соколов и лейтенант Кузина сидят вместе, болтают, как будто они одни, а его вовсе нет. А он есть, он рядом и думает о деле. Только о деле. Ничего личного.

– Понимаешь, тут есть один местный, он года три назад откинулся, но ведёт себя прилично: женщину завёл, у неё куча детей. А тут его забрали. Подрался с собутыльником. Сожительница в слёзы и побежала по соседям: помогите, мол, выручить. Они и помогли. Нашли этого Белова, а он сделал морду лопатой и говорит, давай сто тысяч, у меня всё схвачено! Выпустят твоего сожителя. Я из органов.

– Да-да, и мы – люди военные! – весело подхватила Алина.

– Ну да, мы – люди военные! Сожительница делает ещё один круг по городу и собирает сто тысяч. А это время! Попробуй, собери стошку за короткое время на периферии! Тут каждая копейка на счету. Если бы у неё были бабки в загашнике, Белов успел бы провернуть «самокат», но время – деньги! Пока то да сё, мужика из «обезьянника» отпустили. Он явился – и вовремя: как раз в тот момент, когда сожительница деньги уже Белову отдала. Она как увидела, что сожитель вернулся, давай на Белова тянуть: хапуга, мол, на чужом горе наживаешься. Мужик в полицию позвонил. Мы приехали, Белова повязали, а он мигом нам паспорт: нате, я не скрываюсь, кто такой, и деньги сожительнице вернул. Говорит, ошибочка, мол, вышла. Мы смотрим, мужчина достойный, проверили по учётам, а тут ваша ориентировочка нашлась. Мы сразу в главк сообщили, а вы пока ехали, три часа прошло. Ну, мы его и отпустили. Всё по закону. Что тут началось! Звонки, ругань, скандал, чуть ли не рецидивиста отпустили. Тогда объявляем план-перехват. А он взял и сбежал. Машину бросил. Ну, это вы всё знаете. Нам потом попало из главка за то, что Белова отпустили. Машина-то в угоне числится. До сих пор собственника не установили. Где угнали, у кого, неизвестно. В десяти руках побывала страдалица. Теперь стоит у нас в управлении на стоянке. Эксперты ничего в ней не нашли. Никаких следов. Ни крови, ни наркоты. И трупы в ней не перевозили. Просто переходит из рук в руки.

– А сейчас к кому едем? – допытывался Карачун.

– А что, Алинка тебе не сказала? – удивился Соколов. – Это же она выбрала адрес. Позвонила мне, попросила помочь. Что ж вы между собой договориться не можете? Мы едем, Юра, навестить сожительницу того судимого – сам он снова в «обезьяннике». Недавно по пьянке подрался с соседом и за топор схватился, а тот заявление накатал. Теперь сожительница бегает, просит отмазать мужика. У неё трое детей. Одной не поднять. А этот пока трезвый – человек как человек, а напьётся – зверюга бесшабашная!

Карачун замолчал, сцепив челюсти. Кузина его потрясала. Всё делает, не посоветовавшись с ним. Сама, всё сама. Соколов за рулём потихоньку сопел, одним глазом контролируя ледяную дорогу, вторым досматривая интересный сон. Алина напряжённо думала о том, какие вопросы задаст бывшей потерпевшей. В голове выстроился строгий регламентированный план. Если поделиться схемой с напарником, получится ахинея – Карачун ничего не поймёт. Высмеет, забракует, и план рассыплется. И снова неудача. Хватит уже неудач и неприятностей. Пора брать быка за рога!

* * *

В тесной комнатке, одновременно служившей и кухней и ванной комнатой, сгрудились дети. Трое детишек от восьми до пяти, все чумазые, сопливые, полуодетые. Женщина лет пятидесяти отдирала ложкой пригоревшую кашу со сковороды. Скрежещущий звук раздирал внутренности, женщина морщилась, но ещё яростнее скребла по дну посудины.

– Тань, ты бы хоть поздоровалась! – заглядывая женщине в лицо, с упрёком произнес Соколов.

Та повернулась, и Алина с ужасом констатировала, что Татьяне нет и тридцати. Молодая женщина, рано постаревшая от нужды и безнадёжности. Кузина содрогнулась: как можно так себя запустить? И пока она обдумывала сложности чужой жизни, весь стройный план по получению информации выветрился из головы – как сквозняком сдуло.

– Здрассть, – неразборчиво буркнула Татьяна и кивнула детям, отсылая их из кухни. Они покорно вышли.

– Начинайте, Алина Юрьевна!

Карачун скорчился от ненависти. Соколов обращается к Кузиной, как к старшей по званию, а она всего лишь лейтенант, в то время когда Юрий Карачун – целый старший лейтенант. Почему капитан Соколов нарушает устав? Карачун почесал ладони, пытаясь сдержаться, чтобы не вспылить.

– Татьяна, извините, как ваше отчество?

Женщина устало махнула рукой: можно, мол, и так, без церемоний. Кузина знала её отчество, а спросила из вежливости, будто и не готовилась к встрече.

– Татьяна, а кто вам порекомендовал Белова Олега Вадимовича? Ведь вы с ним не были знакомы?

– Да я не помню! Кто-то сказал, что он крутой, что из ФСБ и может моего Мишку вытащить. Я к нему – так, мол, и так, выручайте! А он зарядил целых сто тысяч. А где они у меня, эти сто тысяч? У меня вон семеро по