Людмила кивнула.

Лена тяжело вздохнула и начала рассказывать. Она рассказала Люде почти все: и о помолвке со Ждановым, и о знакомстве с Вертинским в Турции, и о теракте, и о предательстве Жданова. Рассказала обо всем, кроме романа с Дмитрием Товстоноговым, она просто не знала, как про это можно рассказать Людмиле! «Прости, дорогая, я спала с твоим мужем, и он подарил мне фирму. Надеюсь, ты не обижаешься?»

— А как ты узнала, что Жданов и Сучкова занимаются тем, что подделывают результаты анализов? — Людмила была потрясена не меньше Елены.

— Я случайно увидела два разных результата одного анализа, — Голубева похолодела, — одного моего знакомого. На положительном результате стояла подпись Жданова. Я проследила за Виктором, услышала их разговор с Марианной Сучковой. Поняла, чем они занимаются.

— А мой муж? — Людмила схватилась за голову. — Ты не знаешь, он действительно болел ВИЧ или его тоже кто-то заказал?

— Кто? — переспросила Елена. — Я не знаю, Люда.

В комнате повисла напряженная тишина. Людмила ходила от стены к стене и курила как паровоз.

— Можно я сама посмотрю фотографии? — обратилась она к Елене.

— Конечно, смотри что угодно, — Голубева пододвинула ей ноут, — я ничего не могу понять.

Людмила села за ноутбук, и на некоторое время в комнате повисла напряженная тишина.

— Смотри! — Людмила подозвала Елену. — Где это он?

Голубева подошла к ноутбуку и увидела фотографию, на которой улыбающийся Вертинский находился в самом красивом городе мира — в Санкт-Петербурге.

— Он там долго работал пластическим хирургом, в центре эстетической хирургии «От-кутюр», если не ошибаюсь, — пробормотала она. — Он мне сам рассказывал.

— А это?

На следующей фотографии Вертинский был в компании каких-то отморозков, мужики весело скалили зубы.

— Не знаю, — отмахнулась было Голубева, но внезапно одно лицо показалось ей странно знакомым. Лена вернулась и посмотрела очень внимательно.

— Боги! — она отшатнулась, и Людмила схватила ее за руку.

— Что?!

Голубева со все возрастающим ужасом разглядывала на одной из фотографий Вертинского и того самого коренастого ублюдка, который связал ее тогда в ночном клубе. Его наглую морду Елена не забудет никогда в жизни!

— Значит, то мое похищение было делом рук Олега! — Голубева не находила слов. — Это он сам меня похитил и сам инсценировал мое освобождение!

— Зачем? — Людмила сверлила ее взглядом.

— Чтобы я ему поверила! — Голубева без сил опустилась на стул. — И я ему поверила!

— О чем он тебя спрашивал? — Людмила присела рядом.

— В основном про Жданова, — вспоминала Елена, — Олег все время интересовался Ждановым, спрашивал, видела ли я его после теракта, что я знаю о его незаконной деятельности.

— И?

— Я не видела Жданова после теракта! — Лена глупо хихикнула. — Я ничего не понимаю, Люда!

— А что здесь непонятного? — Людмила пожала плечами. — Твой Вертинский и твой Жданов работали вместе, одна шайка-лейка, именно поэтому Вертинский сейчас и возглавляет Центр, чтобы не потерять наработанные связи. Сама подумай, какого черта он притащился бы сюда из Тюмени?

— Жданов хотел меня убить, потому что только подозревал, что я все о нем знаю, — задумчиво проговорила Голубева, — а Вертинский точно знает, что я все знаю, и я до сих пор жива. Где логика?

— Лена, — Людмила вздохнула, — Олег уверен, что ты ничего не знаешь про него. А Жданов и Марианна мертвы, и я думаю, что убил их он.

— Но зачем? — Голубева не понимала, что происходит.

— Я не знаю, я не бог! — грустно ответила Людмила. — И я понятия не имею, почему он так хочет, чтобы ты перестала со мной общаться! Я вообще не понимаю, где мы с тобой могли пересекаться, кроме того, что ты работала секретарем у моего мужа.

Пока Людмила вслух рассуждала о превратностях судьбы, Голубева боялась поднять на подругу глаза. Наконец Елене удалось справиться с эмоциями, и она пробормотала:

— Я думаю, мне придется слетать в Питер, побывать в этом загадочном центре «От-кутюр» и посмотреть, чем там занимался Вертинский.

— Я полечу с тобой, — быстро приняла решение Людмила, — я тебя одну не отпущу. Ты понимаешь, Лена, выбор у нас с тобой теперь небольшой. Либо мы Вертинского, либо он нас. Причем судя по тому, чем он занимается, второй вариант более реален. А почему, кстати, Питер? Почему не Тюмень?

— Потому что Тюмень слишком близко, и окажись я там с расспросами о Вертинском, он узнает про это уже через два часа. В Питере хотя бы есть время, чтобы порыться в его прошлом.

— Ну, честно говоря, я не слишком верю в успех, но давай попробуем, — Людмила вздохнула. — Чем черт не шутит! И все-таки — как я-то замешана в этой истории? Не понимаю!

— Вот анкета, заполните ее, пожалуйста, — вышколенная, улыбчивая менеджер с внешностью Мэрилин Монро протянула Голубевой бланки, — вон там вам будет гораздо удобнее, — она приветливо указала на мягкое кресло, возле которого стоял невысокий стеклянный столик.

— Спасибо, — Елена улыбнулась в ответ.

Судя по тому, каким взглядом окинула ее «Мэрилин», джинсы и майка Голубевой не произвели на нее особого впечатления. Видимо, приняв Елену за не слишком обеспеченную особу, женщина решила не тратить много времени на простую клиентку. И тут же переключилась на высокую, статную даму, звенящую бижутерией «от Сваровски». Дама уселась в соседнее кресло, и «Монро» быстренько принесла ей стакан сока.

Голубева только улыбнулась, глядя, как «Мэрилин» мечется перед «новогодней елкой».

Неспеша заполнив все бланки, Елена подняла глаза и встретилась взглядом с «Монро».

— Вы уже закончили? — безразлично улыбнулась женщина. — Вы уверены, что ответили на все вопросы?

— Уверена, — спокойно произнесла Голубева, подходя к ней и протягивая бланки. — Прошу.

Елена отошла в сторону и позвонила Людмиле.

— Я в клинике, заполняю анкеты.

— Здорово! Звони.

— Девушка, сейчас к вам спустится специалист, и вы вместе пройдете в кабинет, — менеджер недовольно покосилась на сотовый телефон в руках Голубевой. — И, пожалуйста, уберите телефон, у нас нельзя разговаривать по сотовому.

— Почему? — Елену уже начала раздражать вся эта возня.

— Такие правила, — туманно ответила «Мэрилин» и ушла к себе на ресепшен. Ни сока, ни кофе она Елене не предложила. Минут через пятнадцать за Голубевой спустился молодой мужчина в белом халате и равнодушно предложил следовать за ним. Они вышли из холла с фонтанами и цветной лепниной на потолке и, миновав длинный коридор, оказались возле лифта. «Дорогая клиника, — подумала Голубева. — Людмила кучу денег только за первичный прием и анализы выложила, это сколько же здесь стоят операции?» Пока Елена размышляла о несправедливости жизни, молодой врач вошел в лифт и жестом пригласил ее следовать за ним. Голубева послушно вошла в прозрачную кабину, и лифт поднялся на 3-й этаж. До кабинета они также шли молча, Голубева обратила внимание, что мебель в Центре дорогая, а вот персонал невоспитанный. Но, возможно, это она сама виновата, надо было прийти на прием не в джинсах и футболке, а в соболях и бриллиантах. Или с дохлой собачкой под мышкой.