— Не особо, — ответил Гордей и шмыгнул носом. — Он остался мне немного должен. Но не такие деньжата, за которые ему стоит сунуть заточку под ребра.

«Да убитый ещё и денег должен был. Значит, и мотив есть», — подумал я с досадой.

— Левина застрелили, — на автомате поправил я парня, глядя в протокол осмотра.

— Может быть, — не стал спорить Гордей. — Но я бы заточкой пырнул. Так оно надежнее и дешевле. Выкинул потом в реку и живи красиво дальше. А пистолет жалко выбросить. Он денег стоит. И оставлять себе дороже.

— Логично, — кивнул я.

— Говорю же: я его не убивал. Да и видел его в последний раз в игорном притоне.

Я вновь мотнул головой:

— Хорошо. Кто-то может подтвердить ваше алиби?

Парень на секунду задумался, затем усмехнулся и покачал головой:

— Вы как будто не понимаете ничего, Павел Филиппович. Вы же знаете, что означает знак Сынов?

Он указал на татуировку анархиста.

— Смутно, — ответил я. — «Сыны» довольно крупная организация. Но о делах ваших я ничего не ведаю.

— Неужели? — недоверчиво прищурился Гордей, а потом добавил, — ВЫ счастливый человек. А быть может, все дело в том, что вам не пришлось расти на улицах.

— Время, гражданин Петров, — напомнил я. — Давайте по существу.

— Что ж, — вздохнул задержанный.

Он сделал последнюю затяжку, бросил окурок на пол, и затоптал его подошвой ботинка.

— У жандармов выпал шанс получить звонаря. И сейчас, они очень хотят узнать от меня как можно больше про дела нашей организации.

— Вот оно что, — пробормотал я.

— И выбор у меня невелик. Либо я рассказываю про Сынов что-то за старое, можно даже не особо важное, либо меня обвинят в убийстве, — закончил парень.

— Ну, обвинение очень хлипкое, — ответил я и отложил лист. — Прямых улик нет. Отпечатков на орудии убийства у жандармов нет, следов вашей крови или волос на месте преступления нет, свидетели которые видели, что именно вы убили Левина, тоже отсутствуют. Хотя свидетели могут появиться.

Парень цинично усмехнулся и с превосходством заявил:

— Нет, это вряд ли. Мало кому хватит ума пойти против одного из нас.

Я кивнул:

— Уже славно. Теперь главное — стойте на том, что вы никого не убивали. И возможно все будет хорошо.

— Возможно? — парень впервые искренне улыбнулся.

— Увы, стопроцентной гарантии дать не может никто, — я развел руками и добавил,— Но сделаю все, что в моих силах, чтобы вас выпустили из острога с извинениями. Для меня это дело может и первое. Однако, я пришел в свою профессию работать. Мне важно восстановить справедливость. Если вы не убивали Левина, то и сидеть за это преступление не должны.

Гордей кивнул:

— Ну и на том спасибо, мастер Чехов. Если это все…

— Пока все, — подтвердил я. — Мне важно было встретиться с вами и выяснить вашу позицию. К назначенному на завтра допросу я подготовлюсь лучше.

— И про сигареты вспомните перед приходом, Павел Филиппович. Прошу от души. Не забуду вашей доброты. Тут и правда тяжело с этим.

Я нажал на кнопку вызова, и через пару минут дверь открылась, и в помещение вошёл конвоир:

— Можно уводить задержанного, мастер?

Я кивнул, а парень встал со стула и протянул конвоиру руки. На запястьях Гордея защелкнулись браслеты, и он, не оглядываясь, вышел из комнаты. А следом, сырую холодную допросную покинул и я.

Несостоявшийся друг

— Мастер Чехов?

Незнакомый голос прозвучал за спиной, когда я уже был напротив дежурки.

Я остановился и обернулся. В нескольких метрах позади стоял незнакомый парень. Он был старше меня лет на пять, едва ли выше меня самого, крепкий, со светлыми волосами, загорелым лицом, проницательным взглядом и прямым, не знающим переломов, носом. И едва я обернулся, как на его лице заиграла благожелательная улыбка:

— Меня зовут Дмитрий Иванов. И я младший следователь третьего отделения охранки, — представился незнакомец.

Я нахмурился. Охранка делилась на шесть отделений, каждое из которых выполняло свои функции. Первое заведовало сбором налогов и податей и пресекало нарушения в этой отрасли. Второе, самое большое, наблюдало за общественным порядком. Третье вело борьбу с разбойными делами, к которым относилась деятельность городских банд, а также расследовало тяжкие преступления. Четвертое занималось безопасностью империи и государя. Пятое ведало каторгами и острогами, ну а шестое контролировало деятельность всей системы охранки, пресекая совершаемые жандармами правонарушения и выявляя взяточников и преступников внутри. Такая вот система.

Стоявший передо мной Иванов был из третьего отделения. А судя по тому, что он представился без отчества, парень бастард. Следователь, в его-то возрасте. Неплохо устроился. Хотя, может быть, ему покровительствует родной отец.

— У вас не найдется минутки пообщаться? — все с той же приятной улыбкой продолжил жандарм.

Я вздохнул и демонстративно посмотрел на висевшие на стене часы:

— Если только минутка. Простите, мастер Иванов, у меня запланировано еще много дел на сегодня.

— Понимаю, Павел Филиппович, — кивнул парень. — Идёмте ко мне в кабинет. Будет удобно поговорить без лишних ушей.

Дежурный потупился, будто хотел стать невидимым. Иванов развернулся и направился по коридору. Я последовал за ним.

Кабинет жандарма располагался в торце коридора. На двери висела табличка с надписью:

"Жандарм отдела по разбойным делам Иванов Д".

Дмитрий отпер тяжелую, окрашенную в синий цвет дверь и открыл кабинет, приглашая меня войти:

— Прошу вас, мастер. Проходите.

— Благодарю.

Я шагнул в помещение и оглянулся. Комната была просторной, даже несмотря на шкафы вдоль стен и несколько стеллажей, заставленных папками. Окно тут оказалось прорубленным на обычном уровне. Также как и во всем здании проем был забран решеткой, но стекло было начищено до блеска. Лампа под потолком источала приятный теплый желтоватый свет. Стол сотрудника был обтянут зеленым сукном. На нем стояла лампа с латунным выключателем и абажуром из каменных изумрудного цвета пластин. Набор для канцелярских мелочей был украшен монограммой, как и записная книжка, обтянутая кожей ската. На углу стола ровной стопкой лежало с десяток дел.

Тут могло быть уютно, если бы я не ощутил родную стихию и тихий шепот из дальнего темного угла, который пришлось заглушить.

— Присаживайтесь, мастер Чехов, — радушно предложил жандарм и указал на