надзор. Эксперименты по созданию передвижных школ в Вятской губернии были прекращены, «Наглядную азбуку» из местных библиотек изъяли, а вот «Вятскую незабудку» власти, мягко говоря, проморгали. Кабинет министров ее запретил лишь тогда, когда первые два выпуска уже были напечатаны и проданы. Зато третий был почти полностью изъят и уничтожен.

Как известно, Павленков все свое состояние завещал на устройство народных библиотек в деревнях и селах Российской империи. В Яранском уезде в 1907 году открылось пятнадцать народных библиотек. До 1917 года все эти библиотеки пополнялись, а после него часть библиотек прекратила свое существование сразу из-за отсутствия финансирования, часть была преобразована в избы-читальни, часть расформировали в 1930-х… Сейчас в Яранском районе работают четыре сельские библиотеки, открытые на средства Флорентия Федоровича Павленкова.

И последнее о Павленкове и Яранске. Флорентий Федорович любил повторять две строчки из «Тамбовской казначейши» Лермонтова: «Тамбов на карте генеральной кружком означен не всегда…», заменив при этом Тамбов на Яранск.

Раз уж зашла речь о библиотеках, то стоит рассказать о яранском купце Федоре Яковлевиче Рощине. В 1889 году, когда в Яранске стала создаваться публичная библиотека, он купил у одного жителя города домашнюю библиотеку и передал ее в дар городской. Еще и выписывал для библиотеки газету «Русское слово». Со стороны посмотреть – ничего удивительного. Купец второй гильдии Рощин имел полумиллионное состояние. Почему бы и не помочь городской библиотеке. Удивительное в том, что Рощин, который к тому же был акционером книгоиздательского «Товарищества И. Д. Сытина», ни читать, ни писать не умел. Даже расписаться не мог. Вообще Федор Яковлевич был человеком щедрым – состоял попечителем одного из земских училищ, помогал учащимся, дал денег на постройку городского приходского училища, в неурожайный 1891 год купил на стороне хлеб и продавал его в городе и уезде по низкой цене, а уж на постройку городского водопровода в 1911 году пожертвовал и вовсе десять тысяч. Удивительное не в том, что богатый купец был меценатом. Удивительное в том, что в Яранске имелись купцы куда богаче Рощина, а вот таких, как он, которые давали денег и на библиотеку, и на земское училище, и на стипендии, и на водопровод…

Чаще всего богатые яранские купцы давали денег на храмы. К примеру, на деньги купца первой гильдии Носова был построен по проекту архитектора Тона Троицкий собор. Такой же некрасивый, как и храм Христа Спасителя в Москве. Правда, колокол в триста с лишним пудов весом собору подарил Рощин. Вдова купца Беляева перед смертью в 1895 году завещала больше ста тысяч десятин земли на устройство монастыря около Яранска. Вдова купца Бебенина все деньги покойного мужа вложила в строительство женского монастыря. Купец Унженин, в 1910 году избранный городским головой… нет, монастырь он не строил, а вместо этого завел в городе керосино-калильные фонари, которые освещали улицы даже лучше, чем тогдашние электрические, сделал все, чтобы решить вопрос с водопроводом, сам пожертвовал на его строительство тысячу рублей, собрался приобрести пожарной команде паровую машину, построить народный дом, содержал на свои деньги в городском саду духовой оркестр, привел в порядок и сам городской сад, но… застрелился. Поговаривали, что нашел переписку жены с любовником и… Теперь уж и не узнать – правда или нет.

Кстати, об оркестре. Вернее, о музыкальной жизни Яранска. Она не просто была. Она кипела и пенилась. Выступал хор женской гимназии, в котором солировали местный нотариус и студенты духовной семинарии. На концертах, организованных преподавателем пения женской и мужской гимназий Пинегиным, играл струнный оркестр под руководством инженера-технолога Кузнецова. Каждую неделю собирался струнный квартет. Из села Кикнур за пятьдесят километров приезжал тамошний земский начальник Васнецов (кстати, племянник художника Васнецова) со своей виолончелью принимать участие в концертах. Ставили фрагменты опер «Иван Сусанин», «Снегурочка» и «Майская ночь». И все это в Яранске, который, как любил говорить Павленков, на карте генеральной кружком означен не… да каким кружком – хорошо если точкой средней упитанности. Летом 1921 года преподаватели яранской музыкальной школы поставили силами местных любителей музыки «Фауста» Гуно. Пять раз опера шла при полном зале. Мало того, вся улица перед домом, где шел спектакль, была полна народу, поскольку окна были из-за жары открыты. И все это в 1921 году. В уезде тиф и голод. Ели лебеду и глину… Вот теперь уж точно надо про большевиков.

Велосипед Санникова

Они появились в городе и уезде еще в 1860-х годах. Не по своей воле, конечно, они сюда приезжали. Уже в 1879 году в Яранске проживало два десятка политических ссыльных. Одним из самых известных был Леонид Петрович Радин. Тот самый Радин, который написал и музыку, и слова к песне «Смело, товарищи, в ногу!». Вообще-то Радин был способным химиком и даже готовил дипломную работу у самого Менделеева, но Дмитрий Иванович предложил своему дипломнику заниматься проблемами винокурения (может потому, что отец Радина владел винокуренным заводом), а тому интереснее было заниматься совсем другим. Он приспособил американский мимеограф для печатания подпольной литературы и так успешно ее печатал, так успешно распространял напечатанные листовки среди рабочих, что сначала попал в Таганскую тюрьму, а через два года, в 1896-м, отправился под гласный надзор полиции в Яранск. Вместе с песней, которую сочинил в Таганской тюрьме. В Яранске Радин написал статью «Объективизм в искусстве и критике», стихотворное завещание товарищам по революционной борьбе и письмо к властям, в котором просил разрешения переехать в Ялту в связи с обострением туберкулеза. Власти полгода думали и разрешили. Переехать в Ялту Радин успел, а пожить там нет, поскольку умер в тот же год.

Все же руководителем яранских социал-демократов был не он, а Иосиф Федорович Дубровинский, сосланный в Яранск в 1899 году. Этот стихов и статей об искусстве не писал, зато был, как когда-то говорили, видным деятелем коммунистического и рабочего движения – руководителем московского Рабочего союза и членом московского комитета РСДРП. Общего у них с Радиным было лишь то, что оба болели туберкулезом. Ему через два года жизни в Яранске тоже разрешили переселиться южнее – в Астрахань. Дубровинский после Яранска прожил еще тринадцать лет и утонул в Енисее. Там он тоже, понятное дело, оказался не по своей воле, а в ссылке.

Ссылка в Яранске, конечно, медом не была. От правительства в конце девятнадцатого и начале двадцатого века полагались ссыльным кормовые деньги – рубль двадцать в месяц на человека. Да и сам Яранск к ним поворачивался другой стороной – совсем не той, которая устраивала музыкальные концерты и