подводила? — Наташа обиженно надулась, но потом уверенно продолжила, — так вот, она здесь не просто так, украдкой наблюдает за нами.

— Пожалуй, в ней чувствуется какое-то раздражение. Оставь ее в покое, не до нее сейчас. Больничные стены навевают тревогу, как-то стало некомфортно. — Маша оглянулась на Светлова, и ее заинтересовал его немного удивленный и в то же время одобрительный взгляд. Она медленно к нему подошла, оставив Наташу одну.

— Маша, Литвиновы знают, что ты для них сделала?

— Не поняла.

— Не увиливай, Круглов звонил…

— Саша, дорогой, я сделала не больше чем ты.

— Не сравнивай, это была моя работа, подсуетился немного в горздраве, выбил кое-какое финансирование и все.

— Ты для своего друга, сделал все, что мог, обивал пороги всевозможных инстанций, выбивал средства, собирал информацию. Я тоже постаралась для подруги, тем более, особо утруждаться не пришлось, несколько звонков хорошим людям. Геша сразу перечислил недостающую сумму денег, и был доволен, что тратится на благое дело. Он в казино за вечер мог больше оставить. А вот с профессором пришлось повозиться. Он сначала не соглашался, каждый его день расписан по часам на полгода вперед. Пришлось шантажировать внуком, ну, и Миша словечко замолвил.

— Да ты интриганка. — Пошутил Светлов.

— Ты Литвиновым не говори. Круглов — очень распространенная фамилия, почти, как Иванов.

— Я не скажу, но это бесполезно. Все тайное становится явным. Машка, ты прелесть!

Саша притянул ее к себе, обнимая за хрупкие плечи, и покачивал из стороны в сторону. Маша удобно разместилась на его груди, не сопротивляясь, это были дружеские объятия, самые надежные из всех существующих объятий!

— Это что за обнимашки на глазах у жены? — К ним подошла Наташа и спросила с угрозой в голосе. Она нахмурила брови, сложила губы бантиком и приняла воинственную позу, подперев бока руками. Ее темные волосы разлетелись по плечам, глаза метали молнии, но появившаяся улыбка выдавала хорошее настроение. Светлов одной рукой привлек к себе Наташу, и теперь обе женщины расположились на его щедрой груди. Самодовольная улыбка озарила его лицо.

— Так нечестно, — обиженно сказала Тая, — стоите тут счастливые и довольные, а меня даже обнять некому. Вот всегда так! Сейчас расплачусь.

— Маленькая, не плачь, — сказал Саша, широко разводя в стороны руки, — иди сюда, здесь всем места хватит.

Тая аккуратненько пристроилась между подругами и обняла Светлова за талию.

— Уютно здесь, мне нравится.

— А мне-то как нравится, такой букет в моих руках.

Незнакомка с журналом незаметно наблюдала за молодыми людьми, с удовольствием уплетающими бутерброды за столом в холле. Мама одного из них благополучно ушла к своим несколько шумным друзьям, бесцеремонно обнимавшимся в углу коридора, как будто здесь была не больница, а развлекательный клуб. Люди взрослые, а ведут себя бестактно. А вот мальчики спокойные, воспитанные, что ей казалось странным, при таком-то поведении их родителей. Она практически определилась в своих догадках, но хотелось большей уверенности. Поэтому, когда ребята пересели на кушетку рядом с ней, она облегченно вздохнула, не нужно искать предлог, чтобы подойти. Женщина скривила болезненную гримасу, и стала обмахиваться журналом и постанывать.

— Как вы себя чувствуете, вам плохо? — Тревожно спросил Санька. — Может, доктора поискать? Подождите, я мигом.

— Не нужно, уже проходит, мне лучше. — Оглянувшись по сторонам, она стала пристально их рассматривать.

— Вы давно здесь? У вас тоже кто-то в операционной? — с сочувствием спросил Ваня.

— Да, у меня там муж. — Ее серые глаза выражали заинтересованность.

— Не расстраивайтесь, с ним все будет хорошо.

— Я знаю, — уверенно заявила она, — он оперирует.

Женщина протянула руку, двумя пальцами взяла Ваню за подбородок и медленно повернула его голову сначала в одну сторону потом в другую. Прикосновения ее холодной руки Ване не понравились, и он отстранился с некоторым отчуждением.

— Чувствуется порода. — Ее глаза потеплели, любопытство было удовлетворено.

— Может, вам еще зубы показать? — огрызнулся Ваня.

— Я увидела все, что хотела. — Дама ничуть не смутилась.

Маша, уже несколько минут наблюдавшая за этой сценой, подумала, что Наташа оказалась права. Женщина и впрямь была со странностями. Не понятно, что ей нужно от мальчиков. Неохотно покинув уютное местечко на груди Светлова, Маша неторопливо подошла к ним и с вызовом посмотрела на даму.

— Что здесь происходит?

— Похоже, это твоя мать? — Игнорируя Машу, женщина задала вопрос Ване. Тот только кивнул в ответ. — Красивая, но ничего особо выдающегося нет.

Маша растерялась, и не сразу нашлась, что ответить. Ее поразили невозмутимость и надменность этой незнакомой женщины, которая осмотрела ее с головы до ног, и, утратив всякий интерес, снова переключилась на Ваню.

Из открывшегося лифта вышел Круглов и осмотрелся. Женщина прикрылась журналом, что совсем сбило Марию с толка.

— Здравствуй, Маша. — Круглов поцеловал ее и вдохнул еле уловимый аромат духов. Затем обратился к сыну. — Ваня, хорошо, что ты приехал, рад тебя увидеть. Знакомь меня со своим другом, кстати, он очень похож на отца.

— Это Саня Литвинов, мы все приехали поддержать его семью. Его отец сейчас в операционной.

— Я в курсе. Все будет отлично. Он в надежных руках. — Круглов сочувственно похлопал Саньку по плечу и устремил удивленный взгляд на женщину, наконец-то опустившую журнал и поднявшую глаза. — Мама?

— Мама? — С еще большим удивлением спросила Маша. В ее памяти сражу же всплыло интересное имя ее несостоявшейся свекрови, Аделина, и ее упорное нежелание признавать в ней невестку.

— Чья мама? — Ваня сделал круглые глаза.

— Мама, что ты здесь делаешь?

— Если бы ты раньше показал мне эту свою Машу, то сейчас бы не был женат на этой легкомысленной особе, достоинством которой является только твоя дочь. — И, пока Круглов приходил в себя, высокомерно добавила. — Она не вписывается в нашу семью.

— Мама, оставь в покое мою жену. Ты хоть чем-нибудь бываешь довольна? Не припомню такого случая.

— Не повышай голос на мать! Проявляй должное уважение! — Тоном, не терпящим возражения, заметила Аделина Дмитриевна. — Совсем распоясался. Я отцу пожалуюсь.

— Может, хватит, ты всю жизнь ему на что-то жалуешься. И ты не ответила на мой вопрос.

— Вы с отцом скрыли от меня сам факт существования внука, но громко шептались между собой и надеялись, что я не узнаю? Вы мне даже показать его не захотели! — Возмутилась она. — Пришлось все сделать самой, полдня здесь просидела, ребусы разгадывала.

— Тебе без подготовки нельзя рассказывать такие вещи, ты найдешь тридцать три причины усомниться.

— Ты опять мне грубишь?

Маша посмотрела на родню своего сына, на их пререкания, присела рядом с Ваней и крепко обняла его, защищая от всего мира. «Мне повезло, что я так и не узнала