лицо из тех, которые легко забыть. Напомни мне свое имя, — протянул Беккет, используя всю свою самоуверенность мудака-миллиардера. Он мог быть таким, когда ему это было нужно.

— Завязывай, Андерсон. Ты прекрасно знаешь, кто я, и тебе следует просветить своего нищего друга, пока он не попал в неприятности, от которых никогда не оправится. — Слова Трента были задуманы как угроза, но прозвучали так слабо, что я только усмехнулся.

Я сбросил с себя руку Кейдена.

— Я собираюсь убить его. Позови того русского на зачистку. — Я бросился вперед, но Беккет с Кейденом встали между нами.

— Успокойся, приятель, — приказал Беккет, похлопывая меня по плечу, пока Кейд удерживал меня. — Он действительно не стоит таких усилий. Такие парни, как Трент, могут лишь трепать языком.

Трент разразился лающим смехом.

— Все еще обижен на то, что твоему отцу не светит попасть в Invictus H.H.? Тебе стоило попросить об этом Колетт. Может, она могла бы поручиться за тебя.

Беккет замер.

— О чем ты, блядь, говоришь?

Трент вздохнул, улыбка заиграла на его губах теперь, когда ему удалось выбить Беккета из колеи.

— Может, я когда-нибудь расскажу тебе. А сейчас забирай своих маленьких друзей и не лезь ко мне. Скажи этому гопнику, чтобы он не вставал между мной и Уинтер — она моя, и я могу делать с ней все, что мне заблагорассудится, жениться, трахаться или вытирать ею гребаный пол.

Кейден вздохнул и покачал головой, а затем отстранился, отпуская меня.

— Вперед.

Я сделал выпад и ударил Трента с такой силой, что у него закатились глаза, и он осел на пол. Это было разочаровывающе, на самом деле. Я планировал нанести ему гораздо больше ударов.

— Ничтожество, даже удар держать не может, — пробормотал Беккет и ткнул его ногой. Голова Трента склонилась набок.

— А это разве можно назвать ударом? — Кейден посмотрел на мои ободранные костяшки. — Больше похоже на замах кувалдой по голове.

— Завтра у него будет адский синяк под глазом. Отвезти его домой? Я скажу его друзьям, что это я его ударил... он не сможет мне ничего сделать, — заметил Беккет.

Как бы мне ни хотелось, чтобы Трент знал, что это я его вырубил, Беккет был прав. Трент мог серьезно испортить мне существование, а также мою хоккейную карьеру. Карьеру, в которой я нуждался, чтобы обеспечить хорошую жизнь моей нынешней и будущей семье.

— Нет. Не думаю, что он готов вернуться домой. — Я помешал Беккету и Кейдену поднять лежащего Трента.

— Что у тебя на уме? — спросил Кейд, приподняв бровь. Вот почему связь Ледяных Богов была сильнее обычной дружбы. После того дерьма, через которое мы прошли, между нами не было осуждения. Мы были сообщниками, до самого конца.

— Есть у меня пара идей. — Я ухмыльнулся. — Пойдемте.

Я пропустил вечеринку после игры из-за поздней смены в «Кулаке». Я рисовал и наблюдал за парнями, играющими в бильярд. После того, как мы раздели Трента и привязали его к статуе посреди кампуса, я чувствовал странное спокойствие. Может, кто-то найдет ублюдка и освободит до того, как его жалкие причиндалы отмерзнут, а может, и нет. В любом случае мне было наплевать.

Его слова продолжали крутиться у меня в голове.

Мы с Уинтер поженимся.

Вот почему Уинтер нуждалась в помощи. Чтобы спастись от этой жалкой змеи. А я заставлял ее бегать вокруг, играть в игры, пока она отчаянно пыталась найти кого-то для своей защиты.

Она выбрала тебя.

Теперь у нее был я.

Честно говоря, я был у нее еще до того, как я узнал о Тренте. Я был у нее гораздо дольше, чем хотел признавать.

Аксель, один из байкеров, которые часто зависали в баре, откинулся на спинку стула и издал победный клич. Он улыбнулся мне широкой улыбкой, в которой не хватало переднего зуба и не только. Если Коул был приманкой для женщин, то Аксель совсем наоборот. Его грубая внешность полностью соответствовала его характеру.

— Хорошие новости? — поинтересовался я.

— Еще бы. Ты смотришь на победителя торгов за куклу «Алиса» специального издания со всеми аксессуарами, новую и все еще в упаковке.

Я недоуменно моргнул, пытаясь сопоставить это заявление с неотесанным байкером, сидящим передо мной.

— И это хорошо, — медленно произнес я.

Он кивнул, улыбаясь от уха до уха.

— Даже замечательно. Это для моей дочери. Она обожает кукольное дерьмо, со всеми этими маленькими шмотками и туфельками.

— У тебя есть дочь? — удивился я. Я никогда не видел Акселя с кем-то в баре.

Он кивнул, не в силах убрать улыбку со своего лица. Она смягчила его неприглядную грубую внешность. Это было чистое, незапятнанное счастье.

— Ей шесть. Я забираю ее по понедельникам и вторникам. Я больше не нравлюсь ее маме, но она работает по сменам, и в эти дни ей нужна помощь, — вздохнул он.

— Значит понедельники…

— Лучшие дни гребаной недели, — ухмыльнулся Аксель.

— Мило. Я рад за тебя, мужик. И за нее. Уверен, она ценит, что отец прилагает усилия, чтобы быть в ее жизни, — тихо сказал я.

— В ее жизни? Когда у тебя будут дети, ты поймешь... они и есть твоя жизнь, — сказал Аксель.

Меня охватило холодное оцепенение.

— Сомневаюсь, что все родители согласятся с тобой. Мой отец точно нет.

Аксель мгновение изучал меня.

— Это дерьмово.

Я пожал плечами.

— Как есть.

— Ты когда-нибудь думал о том, чтобы найти его и спросить почему? — спросил Аксель.

Я глубоко вздохнул.

— Только каждый день.

— Что тебя останавливает?

Я открыл рот, чтобы назвать одну из старых причин. Это не так просто. У меня нет средств для его поиска. Мне нужна помощь. Но потом я остановился. Все это больше не являлось правдой. Уинтер уже запустила процесс, чтобы я достигнул того, о чем раньше мог только мечтать. Старые причины не работали.

Я пожал плечами.

— Не знаю, хочу ли еще больше разочаровываться. Может быть, пришло время просто смириться.

— Но сможешь ли ты?

Я долго смотрел на него. Этот случайный разговор зашел слишком далеко.

— Я не знаю.

19. Уинтер

После возвращения домой я добрых полчаса сидела и грызла ногти. Я колебалась между восторгом от того, что Ашер назвал себя моим парнем, и беспокойством из-за ссоры, которую он затеял с Трентом.

Я долго принимала душ, согреваясь после катка. Хуже всего было то, что я чувствовала себя грязной, как будто небольшое общение с Трентом запятнало меня. Его глаза скользили по мне, оставляя