– Честно говоря, да, – рубанул Григорий.

– Господи! – Николай покачал головой, изобразив на своем лице крайнюю степень страдания.

– И что самое отвратительное, – отрешенно проговорил Григорий, – это то, что в сложившейся ситуации виноват только я…

– Как это? – спросил Щукин.

Григорий долго молчал.

– Сигареты есть? – спросил он наконец.

Щукин пошарил по карманам.

– Нет, – ответил он, – закончились.

– Ладно, – Григорий сглотнул слюну, – слушай. Только… не перебивай…

– Не буду, – пообещал Щукин.

* * *

Когда Григорий в своем повествовании дошел до того места, как Наташа, то есть Щукин, начала месить парней в баре, он чуть на прослезился.

– Это она за меня впряглась, – дрожащим голосом выговорил он, – понял? За меня. У меня-то болезнь… Такая, знаешь – кле… клептома… Ну, у сеструхи спросишь, как болезнь называется, она знает…

– И что же? – поинтересовался Николай. – Она их всех троих раскидала?

– Всех троих, – горестно закивал головой Григорий, – р-раз одному, раз другому… Где она так драться-то научилась?

– Она мастер спорта по карате-до, – ответил Щукин, – так – в больнице работает. Санитаркой, – добавил он, вспомнив, что именно плел в баре Григорию.

– Она из-за меня в драку полезла, – заливался Григорий, – меня еще никто никогда в жизни не защищал. Кроме адвоката… А тут девушка – да еще такая красивая – меня выручила…

«Знал бы ты, дурачок, что не за твои красивые глаза я тогда в драку полез, – подумал Щукин. – А из-за интересующей меня информации о Студенте. И сейчас с тобой сижу не просто так. Может, ты еще что-нибудь вспомнишь о Студенте или еще как-нибудь мне в моих поисках посодействуешь…»

– Ладно, – Щукин легонько потрепал Григория по плечу, – что дальше-то было?

– Дальше? – Григорий судорожно вздохнул. – Дальше все было плохо…

– А именно?

– В тех парнях, с которыми она дралась, я признал корешков старых, – продолжал рассказывать Григорий, – ну, поздоровался с ними. Обрадовался – побежал еще водки заказывать, пива там… А когда повернулся к Наташе, ее уже в баре не было… Понимаешь? – Григорий поднял на Щукина полные слез глаза. – Только на секунду ее из виду выпустил, а она уже… Еле успел назначить ей свидание. А она не пришла.

– Бывает, – заметил Николай, – женщины… они такие. А моя Наташа вообще существо довольно легкомысленное. Пьет, дерется…

– Нет, – строго сказал Григорий и снова, поморщившись от боли, схватился за свой искалеченный бок, – Наташа – она другая…

«Вот так здорово, – мелькнуло у Щукина в голове, – кажется, наш общий с Наташей знакомый Григорий по уши в нее втюрился. То есть в меня втюрился. Интересненькая ситуация сложилась. Одно неясным остается – как из нее выкручиваться? Хотя… Хотя Григорий может быть мне полезен. Судя по всему, он знаком с пацанами из команды Петровича. А Петрович работает на Петю Злого. Мое-то знакомство с Петиными братками несколько иного рода. Если действовать с помощью Григория – и действовать осторожно, – тогда мне будет легче выйти на Студента. Они ведь тоже его зачем-то разыскивают… Но как мне действовать? Корефаниться с Петровичем и его барбосами я не могу. Они-то меня не могут знать, а большинство из старой гвардии Седого – пацаны, которые сейчас находятся под началом Пети Злого и Филина – меня еще по прошлым делам помнят… Надо подумать. Так, что там дальше было? Кажется, Григорий немного поссорился со своими новообретенными друзьями. Это мне было бы на руку».

– Ну а дальше-то что случилось? – спросил Щукин. – После того, как ты потерял Наташу из виду?

– Что случилось? – усмехнувшись, переспросил Григорий. – А то случилось, что неожиданно – под утро уже – в бар ввалились тот самый Петрович, про которого я тебе говорил, который в штаны наложил и сбежал, как только драка началась…

– Я помню, – кивнул Николай ему, – дальше.

– Ввалились Петрович и еще целая кодла отморозков, – продолжал Григорий, – и сразу, вместо «здрасте», на меня накинулись – мол, отвечай, кто она такая и откуда ты ее выкопал?..

– Ну а ты что? – поинтересовался Щукин.

Григорий низко опустил стриженую голову и судорожно перевел дух.

– А я… честно говоря, я сначала не понял, что они от меня хотят, я под утро уже совсем плохо соображал – нахреначился очень. Они на меня накинулись и сразу пинать стали… Я думал, этот урод Петрович из-за того перстня все злится, который я… ну… который я попытался приватизировать… А потом уже, когда они мне пару зубов выбили, я начал соображать, что к чему. Ну и…

Григорий потупился и снова умолк. Молчал он довольно долго, Щукин даже ждать устал. Григорий только вздыхал и тихонько постанывал.

Несколько минут прошло в тишине.

– Короче говоря, – снова заговорил Григорий, – я немного растерялся и выложил им все, что знал о Наташе… Адреса я не знал. А Петрович сказал – все равно найдем. Они решили потом, как она протрезвеет, найти ее и… По кругу пустить, – сдавленным голосом закончил Григорий.

«Ничего себе перспективка! – мысленно усмехнулся Николай. – По кругу меня пускать! Интересно, что бы они стали делать, когда в ходе процесса выяснилось, что я не женщина, а – мужчина, переодетый женщиной? Наверное, то же самое. Во-первых, подобные процессы прерывать не очень приятно, а во-вторых, по тюремным законам опущение мужчин и женщин происходит примерно одинаково. Разница, как говорится, непринципиальная. Анатомическая разница».

– Все из-за меня, – стонал Григорий, – все только из-за меня. Теперь они ее найдут, и тогда – конец. Живой они ее не выпустят.

– Ладно тебе! – Щукин снова потрепал убивающегося Григория по плечу. – Почему ты себя-то во всем винишь? Наташа такая девушка… Она постоянно во всякие нехорошие истории ввязывается.

– Так из-за меня эта история получилась! – взвыл Григорий. – Это я хотел перстень спереть у Петровича! Это все из-за дурацкой моей болезни…

– Ладно тебе, – проговорил немного подуставший от истерики Щукин.

– Да я сказал им, что она санитаркой работает! – воскликнул Григорий. – Они теперь все поликлиники в этом районе прочешут и найдут ее! Или адрес ее узнают. Для них это – дело чести!

«Дело чести… – подумал Щукин. – И это после того, как Петрович позорно свалил из бара».

– Зачем я им сказал, что она санитаркой работает?! – продолжал убиваться Григорий.

«Ладно, – подумал еще Николай, – пора с этими задушевными разговорами завязывать. Если уж так все получилось, придется мне немного посотрудничать с товарищем Григорием Шнейдером. Одну ночь он переночует у меня, а потом… А потом посмотрим».

– Мне нужно найти Наташу, – твердо объявил Григорий, – мне нужно сказать ей, что я ни в чем не виноват. А если в чем и виноват, то готов искупить это… чем придется… Пусть она меня испытает. Я на все готов ради нее… Не веришь?