Николай задумался.

– Вот эта, наверное… – он указал на небольшой приземистый черный джип. – Во-первых, проходимость хорошая, во-вторых, черного цвета – не заметен в темноте будет, в-третьих, просто нравится. Только он наверняка на сигнализации. Причем на какой-нибудь навороченной. Это Вовки с пятого этажа джип… Вовка у нас единственный во дворе бизнесмен. Палатки держит на Колхозном рынке.

Вовка целиком и полностью был плодом фантазии Щукина, однако уверенный его тон вполне убедил Григория.

Григорий обошел машину кругом. Оглянулся.

– Постой на шухере! – шепнул он Щукину. – Смотри по сторонам, чтобы не было никого.

– Да кто в такое время появится?..

– И по окнам смотри!

– Ладно.

Только Щукин отвернулся, джип тоненько коротко пиликнул и смолк.

– Порядок, – прошептал Григорий, – не потерял я еще навык…

– Ты же говорил, что тебя из-за твоей болезни посадили, – напомнил ему Щукин, оборачиваясь, – из-за клептомании… А про то, что ты еще и автоугонщик классный, ты мне не говорил…

– Мало ли что в жизни бывает, – туманно ответил Григорий, ковыряясь с замком в дверце автомобиля, – пришлось овладеть и этой профессией… Прошу! – Он распахнул перед Щукиным дверцу автомобиля.

Николай уселся за руль. Через несколько секунд Григорий сидел рядом с ним.

– Правильно, ты поведешь, – прошептал он, – а то я… Все-таки раненый.

– Поведу, – кивнул Николай. – Прав у меня вообще-то нет, но водить я умею.

– А чего тут уметь, – пожал плечами Григорий, – это же фирма! Сплошная автоматика. Машина сама за тебя все делает, ты только руль крути. Фары, кстати, пока зажигать необязательно…

Щукин завел мотор и выехал со двора.

– Быстрее давай! – зашипел на него Григорий. – А то вдруг твой Вовка проснется, в окно выглянет, а его тачки и след простыл…

– Вряд ли он проснется, – проговорил Щукин, внимательно следя за дорогой, – я его сегодня видел. Он еле-еле из этого джипа выполз. Пьяный был в зюзю. А жена у него уехала отдыхать. На Карибы, по-моему.

Набирая скорость, джип катился по пустынным ночным улицам города.

– Классная тачана! – Григорий потрогал кожаную накидку на сиденьях и осторожно провел ладонью по сверкающей приборной доске. – Недавно один знакомый мне рассказал, как он на такой же сбил старушку.

– Насмерть? – без интереса спросил Щукин.

– Ага, – кивнул Григорий, – насмерть. Мусора его тут же поластали, а он еще и бухой был. Суд, то-се… Знакомый такого адвоката себе купил, что тот с ходу доказал, что в этой аварии виновата старушка… По нему выходило, что она чуть ли не специально о бампер головой ударилась… – Григорий коротко хохотнул.

– Да, – буркнул Щукин себе под нос, – бывает. Как бы и нас сейчас гаишники не тормознули. Документов-то у меня никаких нет.

– Да не ссы! – Григорий хлопнул его по колену. – Какие документы?.. У тебя деньги есть?

– Есть немного…

– Если остановят, стекло чуть опусти, пару-тройку сотен менту сунь и кати себе… Кому твои документы нужны? А мусора тоже кушать хотят.

– Это уж точно! – рассмеялся Щукин.

«Может, прекратить притворяться лохом огородным? – подумал он. – Кажется, этот Григорий – свой пацан. Хотя доверять никому нельзя».

Григорий тоже развеселился. Он отыскал на приборной панели магнитофон и ткнул в него первую попавшуюся кассету из бардачка.

– Однажды два ежа, бля! Упали с дирижабля!! – взревели динамики.

– Вот это песня! – рассмеялся Григорий. – Вот это я понимаю, русское народное творчество. Интересно, кто это поет?

Он поднес к глазам подкассетник и довольно долго изучал его.

– Ни хрена не написано тут, – пожаловался он наконец, – а жаль. Мне песня понравилась, я бы себе тоже такую кассету купил.

Из динамиков доносилось что-то уже совсем неудобоваримое.

– Вот это да! – растрогался Григорий. – Вот как надо петь! Понятно?

– Понятно, – усмехнулся Щукин. – Сейчас у того вон ларька тормознем.

– Зачем это? – встревожился Григорий.

– Сигарет у меня не осталось, – объяснил Щукин. – Нужно купить.

– А-а… Это можно. А если еще и пивка пару баночек взять?..

Машину они оставили в овраге, неподалеку от Алтынной горы. Времени было – ровно три часа ночи, до Алтынной горы оставалось еще примерно два километра.

– Ночь нам в помощь, – сказал Щукин Григорию, – самая воровская ночь. За полметра ничего не видно. Можно вообще не прятаться. Если будем вести себя тихо, то никто нас и не заметит.

– Не заметит, – проворчал Григорий, – я сам себя не замечаю уже. Ни пса не видно… Сейчас как навернусь в яму какую-нибудь…

– Смотри под ноги, – посоветовал Щукин.

– Тебе хорошо говорить, – огрызнулся Григорий, – а мне падать нельзя.

– Почему это?

– Потому что мое тело сейчас представляет из себя один большой синяк, – сообщил Григорий. – Если я упаду, то уже не встану.

Николай хотел сказать, что коль уж он так плохо себя чувствует, то и нечего было навязываться ехать, но не сказал. Все-таки Григорий не ради удовольствия здесь находится. А если у него дурной характер, то тут уж ничего не поделаешь.

Впрочем, Григорий злится еще, наверное, и потому, что Щукин не купил ему пиво. Ну, это уже был бы совершенный маразм – какое пиво в таком серьезном деле? Этот Григорий теперь казался Щукину совсем уж бесшабашным.

«Вполне возможно, – подумал Николай, – что нам придется сложить на этой Алтынной горе свои буйные головы. Уж мне-то точно абзац наступит, если ребята меня тут обнаружат. И узнают. Как я понял, поисками Студента занимаются люди Петровича, но, может быть, их контролирует кто-то из старой гвардии».

– Надеюсь, хоть с пути не собъемся, – пробурчал еще пыхтящий рядом со Щукиным Григорий.

* * *

Наконец, впереди на фоне темного неба замаячил огромный угольно-черный силуэт, словно великан, внезапно поднявшись, заслонил спиной небо.

– Вот она, – прошептал Григорий, – Алтынная гора… Большая какая…

– Большая… Потише говори, – посоветовал ему Щукин, – вдруг здесь уже есть кто-нибудь. Может, Петрович со своими товарищами решил тут засаду Студенту устроить…

– Да где они тут засаду-то устроят? – заозирался Григорий. – Поле вокруг, даже кустиков нет.

– Если человек ляжет на землю, его за два шага видно не будет, – проговорил Щукин, – такая темнота. Так что устроить засаду сейчас – проблема небольшая.