Обернувшись, я успела увидеть, как, медленно кружась в воздухе, приземляются рядом мелкие фиолетовые хлопья-лоскутки.

– Чт-то эт-то? – спросила у ветра.

– Софи!!! – закричал кто-то голосом Джеймса со стороны домика старика. – Скорее, сюда!

Я посмотрела на него.

Новый Джеймс бежал навстречу. Одетый как прежде, лохматый, с огромными от ужаса глазами.

– Софи! Бегом!

Я побежала.

А чего стоять, когда тебя так просят?

Ведро с водой еще сжимала в руке, просто не в силах ее разжать и выкинуть железку.

Мы встретились недалеко от ворот, и супруг, схватив свободную руку, потащил меня к дому, ускоряясь.

Калитка захлопнулась, за ней что-то завыло.

– Не оборачивайся! – приказал муж, с ужасом глядя за мою спину.

И как тут не обернуться, спрашивается?

Там, за забором, клубилась тьма. Она высилась от земли и дальше, загораживая обзор на лес, как густой черный туман, в котором то и дело мелькали чьи-то красные глазки всех форм и размеров…

– Мама, – шепнула я.

– Не мама, – покачал головой Джеймс. – Дедушка. Это все он!

Внезапно тьма чуть наклонилась вперед, большая ее “капля” отделилась от основного тела и упала на землю уже на нашей стороне. Я попятилась, капля возмущенно зашипела и истаяла.

И все бы ничего, но тут из тумана послышался вой – громкий, с надрывом, и это послужило нам с супругом сигналом бежать в дом. Только ведро я откинула за ворота. Хорошо так размахнулась и швырнула его в то место, где образовывалась новая капля. Вдруг они за своей водой пришли из колодца?

Пока мы бежали, позади стали раздаваться еще и крики – не то младенец плакал, не то лесная кошка… Но на этот раз оглядываться я не стала.

А в домике царил мир и покой. Как в другом мире.

Родерик Фергюс Блейд сидел у камина и пил горячий чай, обхватив чашку обеими руками. На нас он посмотрел задумчиво-удивленно, будто и не ждал уже возвращения.

– Это вы, дети? – спросил как ни в чем не бывало. – Чай готов. Прошу к столу.

– Вы ее послали на верную смерть! – обличительно сообщил Джеймс, не в силах больше молчать. – А теперь там, за порогом дома, тьма! И она кричит на всех голосах!

– Сюда нечисть не пройдет, – отмахнулся старик, проигнорировав первую часть обвинения.

Я шагнула к нему и повторила:

– Вы сказали мне идти к лесу за водой, массир Фергюс! А там на меня напали! Вы послали меня погибать!

– Ничего подобного, я сказал, что сам пойду, а ты забрала ведро, деточка.

Я сжала кулаки, сцепила зубы.

– Вы – манипулятор! – заявил Джеймс, легонько постучав меня по спине. – Сделали все так, чтоб она попалась в вашу ловушку! Теперь Софи грозит новый приступ, а вы – бесчестный негодяй – попросту снимаете с себя ответственность! Подлый мерзавец и зачинщик неприятностей – вот кто вы!

– Докажите, – пожал плечами Гюс.

– Сейчас докажу! – сообщила я, впервые в жизни замахиваясь на старого человека. Мой кулак чуть-чуть не долетел до его скулы.

Гюс неожиданно резво отпрыгнул в сторону, а Джеймс схватил меня сзади за талию и изо всех сил потянул на себя.

– Не нужно, Софи, он не стоит того! Это просто одинокий обезумевший старик. Ему все равно, что ты – единственное продолжение рода Блейдов. Я ошибся, решив доверить ему наши жизни! Это я виноват.

– О, не-ет! Не ты. Виноват этот монстр! – сквозь зубы бросила я, скалясь в сторону единственного родственника по отцу. – Ну попадись ты мне еще, дедуля! Я тебя!..

Разум оставил меня. Протянув руки вперед, хотела показать, как сомкну руки на тонкой тщедушной шее родственника, если он еще раз навлечет на нас беду, и вдруг старик упал на колени и схватился за горло. Он смотрел на меня не отрываясь, а из его горла вырывались страшные хрипы.

– Софи! – Руки супруга сжимали мои плечи, трясли меня, стараясь привести в чувство.

Я посмотрела на свои пальцы, сжимающие воздух. К ним жалась тьма, как ребенок к родной матери.

Гюс захрипел сильнее прежнего, лицо его посинело, а глаза налились краснотой. И у меня сжалось от боли сердце. Будто убиваю саму себя. Будто этот старик – часть меня, а я – часть его…

Джеймс что-то кричал, но я никак не могла пробудиться от страшного транса.

И лишь болючая звонкая оплеуха заставила вздрогнуть и разжать пальцы, а затем осоловело посмотреть на мужа.

Он чуть отступил, ожидая, видимо, ответного удара. Но я спрятала руки за спину, не желая причинять ему боли.

В это время Фергюс Блейд что-то булькнул и попытался встать. Но сразу упал.

– Как вы? – Супруг бросился к дедуле, забыв о его коварстве. – Ох, Верт всемогущий, на шее нет следов удушения. Ни единого синяка на коже. Но вот же все признаки… Как?! Как такое возможно?! Она ведь не касалась вас. Я видел!

Гюс просипел что-то невразумительное в ответ, и Джеймс покачал головой:

– Вам сейчас нельзя говорить, сделаете хуже.

Дар целителя не дал моему супругу бросить Блейда в критическом состоянии, потому он уже бросился к своему саквояжу и приступил к смешиванию снадобья для нашего вероятного губителя.

– Пейте и молчите. Через пару минут голос должен будет восстановиться, но горло может болеть еще несколько суток.

Родерик покорно согласился. Принюхался, покосился на меня, выпил.

Я опустила взгляд, в который раз рассматривая собственные руки. Все такие же, как и раньше, с пятью пальцами на каждой. Только теперь они казались мне чем-то пугающим. Сжимая воздух, я чуть не отняла жизнь. Но, что еще хуже, я никак не могла вызывать в себе сожаления по этому поводу. Старик обидел меня, чуть не убил, и я воздала по заслугам, напугав его не меньше, чем он нас…

– Софи, прекрати там стоять, – попросил Джеймс, – присядь и постарайся расслабиться. У меня голова раскалывается от недосыпа и твоего негатива.

– Прости, – попросила искренне, перемещаясь на кресло, где пять минут назад удобно сидел дедуля.

– Те-те-ф-чка, – прохрипел Гюс, не сводя с меня настороженного взгляда.

– Аптечка? – переспросила, чуть склонившись над ним.

– Не… – Он отодвинулся.

– Темневичка? – предприняла вторую попытку я. – Признали во мне темневичку?

Родерик Блейд прочистил горло, прикрыл на миг глаза, а потом осторожно поднялся, повторяя тихо, но отчётливо:

– Истеричка.

– Ах, это, – улыбнулась я, – что правда, то правда. Так что держитесь подальше от нас с мужем!

– Софи, прошу… Не нужно усложнять, – попытался призвать меня к благоразумию супруг. – За калиткой этого дома полно нечисти, а вы выясняете отношения, как малые дети.