где стоит памятник А. С. Пушкину, поставленный выдающимся скульптором – моим давним другом Олегом Комовым. А на другой стороне – с огромной ладьи глядит вдаль тверской купец Афанасий Никитин, который уплыл с этих берегов в изумрудную Индию… Об этом путешествии он поведал в своей знаменитой книге «Хождение за три моря».

И вот эти два русских человека, жившие в разные эпохи и по-разному связанные с Тверской землей, сошлись на берегах Волги, чтобы напоминать людям о величии таланта и о необходимости подвига…

С комовским памятником Пушкину связана драматическая история, которая в конечном счете завершилась триумфом скульптора. А дело было так. Тогдашний секретарь обкома КПСС по идеологии Виктор Ильич Смирнов, бесконечно влюбленный в Тверской край, на свой страх и риск, без разрешения Москвы договорился с Олегом Комовым об открытии в Твери памятника великому поэту, который много раз бывал в этих краях и где ему хорошо работалось.

В 1974 году памятник установили. И разразился скандал, потому что необходимо было Постановление правительства, прежде чем сей исторический факт мог получить право на жизнь. Из Москвы прислали высокую и компетентную комиссию… Но им так понравилось произведение Олега, что задним числом приняли нужное Постановление, и через некоторое время Олег Комов получил за эту работу Государственную премию.

А познакомил меня с ним Борис Николаевич Полевой. Мы подружились с Олегом. Кстати, у меня дома на письменном столе стоит маленькая копия памятника Пушкину, которую мне подарил Олег в день моего 50-летия.

Я часто бывал в мастерской друга, наблюдал за тем, как он работает, а в часы отдыха слушал его удивительные рассказы о художниках и всякие веселые байки, до которых Комов был очень охоч.

Он любил Тверской край и потому украсил его своими замечательными творениями. В Вышнем Волочке установил памятник художнику А. Г. Венецианову, на Академической даче – И. Е. Репину. В Твери поставил первый в России памятник великому писателю М. Е. Салтыкову-Щедрину, который полтора года исполнял обязанности там вице-губернатора.

Олег подкупал всех доброжелательством и остроумием. Я ни разу не слышал от него ни одного плохого слова о коллегах. С ним всегда было легко в общении.

Помню, как-то он позвонил мне и говорит: «У тебя джин есть? Я хочу зайти, потому как недалеко от тебя. И выпить охота…» Но на этот раз произошел конфуз. Когда Олег пришел, я уже приготовил закуску, поджарил картошку, достал литровую бутыль «Бифитера», и мы уселись за стол. Дома никого не было, и нам хорошо и вольготно сиделось. Но когда я наполнил наши большие бокалы, я еще не знал, что в бутылке оказался не его любимый напиток, а… оливковое масло. Олег расправил усы и залпом, как это он всегда делал, опрокинул в себя содержимое. Я несколько замешкался и потому не предполагал свершившегося подлога… Гость посмотрел на меня с укоризной и тихо сказал: «Никогда еще не пил я так много оливкового масла…» Я пригубил бокал и глупо засмеялся. Потом достал другую бутылку – тоже красивую и при фирменной пробке, но и в ней оказалось масло.

Как позже выяснилось, все наши запасы в мое отсутствие опустошили приезжавшие на день земляки, а жена, чтобы не пропадала такая удобная в хозяйстве посуда, налила туда оливковое масло…

Пытаясь как-то выйти из нелепого положения, я сказал Олегу, что есть еще вино. Но он встал и стал прощаться.

На пороге весело сказал мне: «Я пойду. Не сердись. Мне надо успеть доехать до дома…» Позже мы часто вспоминали ту историю в кругу друзей, постоянно добавляя к ней все новые и новые подробности.

Я любил смотреть, как Комов работает. Сначала в пластилине, потом в глине. Часто он рисовал свои живые натуры, а потом уже брался за материал. В мастерской в такие часы было как-то очень напряженно. И тихо. Олег не любил суеты.

Его замечательные памятники стоят в разных городах и странах. Особенно Олег любил ваять Пушкина. И везде он у него разный – в Пскове, Болдине, в Молдавии, Твери и в Испании.

А когда я смотрю на скульптурные портреты Наталии Николаевны и Александра Сергеевича, то сердце невольно сжимается в какой-то неясной тревоге, словно именно сейчас и случится та великая трагедия…

В дни работы над памятником Лермонтову на столе скульптора лежало много книг, посвященных великому поэту. Этот памятник должны были установить в Тарханах – бывшем имении бабушки Михаила Юрьевича. Я поехал на открытие. И там Комов рассказал мне, что, когда бронзовую фигуру Лермонтова подняли, чтобы опустить ее на пьедестал, началась гроза и подул сильный ветер. Памятник раскачивался под проливным дождем, и Олег молил Бога, чтобы трос выдержал. Но все обошлось. На бронзовой щеке поэта, как слеза, задержалась капля дождя.

И я вспомнил, что такая же гроза случилась в час дуэли на Машуке.

Кстати, совершенно неожиданно он подсказал мне одну тему. Как-то вспоминая начало своего творческого пути, вдруг с болью признался: «Знаешь, иногда дружба проверяется не бедой, которая с тобой случилась, а успехом, который не каждый может пережить…» А завидовали ему многие… Я написал об этом стихи и посвятил их Олегу.

Мы родились с Олегом в один день – 16 июля. Однажды я позвонил ему, и мы договорились, что он придет ко мне и мы отметим наш общий день рождения. Я жил тогда уже в другом доме с молодой женой, которую Олег еще не видел. Конечно, мысленно я переживал, боясь, что Аня может ему не понравиться… Но Олег сразу же принял ее, почувствовав, что мне с ней хорошо и что мы оба счастливы. Он пришел с цветами и поначалу не знал, кому вручить их, потому что в дверях его встретили сразу две красивые женщины – моя жена и забежавшая к нам ее подруга. Но интуиция не обманула, и Олег нежно поцеловал Аню.

Я расстроился, что он плохо выглядит, словно после тяжелой болезни. Оказалось, что Олег действительно перенес непростую и неожиданную операцию. Врачи запретили ему алкоголь. Но я достал бутылку джина, и мой друг весело расхохотался: «С тех пор держишь?» В этот вечер мы отвели душу настоящим джином и засиделись за полночь. А потом договорились, что кто первый приедет из отпуска, тот первый позвонит, чтобы договориться о новой встрече. Потому что на другой день и он с Ниной, и я с Аней отправлялись отдыхать. Мы – на Кавказ, друзья – в северную сторону.

А когда мы вернулись, я включил автоответчик и услышал знакомый голос. Олег радостно доложил: «Мы