Слезы, вызванные воспоминаниями, заливали ей лицо, но это были счастливые слезы, они не приносили печали. Мало-помалу Грейс миновала холмы и выехала на дорогу. Только тут она заметила, что недалеко впереди виднеется громада Сент-Джордж-Маунтин. Грейс позволила Магдалене перейти на шаг, однако, не понимая сама себя, не спешила повернуть обратно. Вот и разветвление дороги. Помедлив, Грейс направила лошадь на старую дорогу.

Покрытый редкой травой серый бок горы оставался неизменным на протяжении нескольких миль, наконец слева девушка заметила прорехи в камнях на обочине, оставленные копытами упряжки. Это было то самое место, где с подругами случилась беда, перевернувшая жизнь обеих.

Грейс остановила лошадь, не подъезжая к опасному краю, и некоторое время смотрела вниз, в ущелье, так восхитившее Кэтрин своей живописностью. Кэти… Внезапно на душе у Грейс стало так радостно от осознания того, что Кэти жива, что это она, именно она, Грейс, вытянула подругу почти из пропасти, а значит, подарила ей вторую жизнь.

Грейс вспомнила, как много раз за прошедшую зиму задавала себе один и тот же вопрос. «Ведь тогда я не могла поступить иначе, не могла не протянуть руку своей единственной подруге! Но, спасая Кэтрин, я чувствовала боль во всем теле и прекрасно понимала, что рискую своим здоровьем или даже жизнью. В чем же моя вина? Почему мать Кэтрин разозлилась и увезла ее из дома?»

И только сейчас, здесь, на том самом проклятом месте, она вдруг почувствовала, как силы возвращаются к ней, как кто-то словно подсказывает ей: «Все хорошо, Грейс, ты очень благородная и верная девушка, а твой поступок можно назвать геройством. Твоя совесть чиста перед Господом, ты спасла жизнь человека и тебе не в чем себя упрекать».

— Это испытание, выпавшее на мою долю, — сказала она вслух, обращаясь к горе, ущелью и небесам над ними. — И на этом я ставлю точку. Я жива и здорова, и впереди меня обязательно будет ждать что-то хорошее…

Грейс решительно развернула Магдалену и неспешным шагом двинулась в обратный путь. На душе стало легко и спокойно впервые за эти долгие месяцы, словно ангел коснулся ее своим крылом. Даже серебристая лошадка как будто понимала, что творится с всадницей, и ступала медленно и осторожно, обходя каждый камешек и позволяя Грейс наслаждаться новым своим состоянием. Грейс вдыхала чистый воздух предгорий и мечтала никогда больше не думать ни о чем плохом.

Уже почти добравшись до соединения двух дорог, она увидела чуть выше монаха, который медленно, согнувшись, передвигался по склону и собирал что-то, складывая найденное в висевшую на руке корзину. Магдалена остановилась и с любопытством уставилась на странную фигуру, затем сделала несколько шажков поближе. Грейс почувствовала неловкость, она не понимала странного поведения лошади. На дороге больше никого не было, и молча проехать мимо показалось девушке грубым и невежливым, но и отвлекать монаха от его работы… Наконец, решившись, Грейс громко поздоровалась и спросила:

— Могу я узнать, отец мой, что вы здесь собираете?

Пожилой монах выпрямился, словно бы и не слышал прежде топота копыт по камням, и ласково ответил:

— Доброго дня вам, милая, я — монах-травник, брат Сэмюэль, и каждый год в это время ищу тут редкие горные растения. Потом в лечебнице мы готовим из них целебные отвары для наших больных.

— И вам пришлось проделать такой долгий путь пешком… — сочувственно сказала Грейс.

— Эти травы помогают от многих недугов. Что значит пройти несколько миль в хороший денек, если в твоих силах спасти чью-то жизнь? — В улыбке монаха сквозили мудрость и умение радоваться тому малому, что у него было. — Позвольте спросить, дитя мое, а по какой надобности вы заехали в эти места в одиночестве?

— Я… сама не знаю, — смутилась Грейс. — В прошлом году здесь случилось несчастье…

— И вы захотели вернуться на место трагедии, — понимающе кивнул старый монах.

— Вы слышали об этом?

— Конечно, мисс Эттон, я был в лазарете, когда вас принесли, и поил вас своими отварами, только вы тогда еще не пришли в чувство. Доктор Мейзенброк долго сожалел, что не сумел помочь вам совсем выздороветь…

— Вы знаете мое имя, брат Сэмюэль? — еще больше удивилась Грейс.

— Конечно, я много лет знаком с вашей матушкой и хорошо помню, как она горевала в те дни. Я не ожидал увидеть вас в этом месте, уж простите мне стариковское любопытство.

— Меня словно что-то потянуло сюда… Я вспоминала, как старалась вытащить свою подругу, как была рада, когда она, наконец, забралась в карету… А потом графиня увезла Кэти в чужую страну, — неожиданно для себя жалобно добавила Грейс.

— Теперь вам станет легче, мисс Грейс, вы посмотрели в глаза своему горю, и оно покинет вас, — уверенно произнес монах.

Он больше ни о чем не стал расспрашивать Грейс, чтобы неловким словом не причинить девушке боль. Одновременно монах продолжал собирать травы, и Грейс предложила свою помощь, она видела, с каким трудом разгибается спина старика, и представляла, сколько сил уходит у него на эту работу.

Брат Сэмюэль не возражал, он показал Грейс, какие травы надо срывать, и вскоре дело уже спорилось в ее умелых руках. Когда корзинка наполнилась, монах с улыбкой поблагодарил Грейс.

— Позвольте, я подвезу вас до обители, брат, — сказала она. — Думаю, Магдалена выдержит нас обоих, если вы сядете позади меня.

— Вы не боитесь, что скажут люди? — с лукавой искоркой в водянистых старческих глазах спросил монах.

— Меня считают местной сумасшедшей, — точно так же улыбнулась Грейс. — И никто уже не удивится, если я приеду в обитель в обществе монаха. Надеюсь, ваш устав это не воспрещает?

— Не думаю, что в нем прописан каждый шаг, сделанный тем или иным монахом, — усмехнулся старик. — Признаться, давно я не ездил верхом, тем более на такой породистой лошадке, да и ноги отказываются служить мне так же верно, как тридцать лет назад… Пожалуй, я приму ваше приглашение, милая.

По дороге всадники болтали о самых разных вещах и расстались добрыми друзьями у дверей обители. Брат Сэмюэль приглашал Грейс навещать его в лечебнице.

— Заодно вы могли бы по вечерам отвозить домой свою матушку, после дневных трудов она иногда очень сильно устает, — добавил монах на прощание.

Грейс покраснела — эта мысль не приходила ей в голову. Девушка ответила, что спросит у викария Фаулера позволения приезжать за матерью, возможно, он не разрешит утруждать свою лошадь.

— Вы с миссис Эттон вместе весите навряд ли больше преподобного Фаулера, — не без ехидства возразил брат Сэмюэль. — Кстати, дитя мое, в нашем лазарете и для вас нашлось бы место. Больные требуют ухода, а рук не хватает. Вы сильная и умелая девушка, доктор Мейзенброк наверняка найдет вам работу, и вы будете получать немного денег… Грейс горячо поблагодарила монаха. Как она раньше не догадалась работать вместе с матерью? Пусть не каждый день, хотя бы три раза в неделю, и все равно, небольшая прибавка к семейному кошельку позволит ей купить матери новый чепчик и ткань на платье.