Накануне бала она снова достала из коробки розовое платье, подарок Кэтрин, и долго его рассматривала.

— Ты наденешь его, ведь правда, дорогая?

Миссис Эттон чрезвычайно гордилась дочерью, способной в нужный момент быть настоящей леди.

— Нет, матушка, боюсь, для бала в Марбери оно слишком нарядное. Я буду выбиваться из толпы наших соседей и не смогу присоединиться к аристократам, а остаться одной на балу очень, очень грустно…

Грейс задумалась, невольно вспоминая тот единственный бал, на каком ей удалось побывать. Ее волнение, взгляды гостей, танцы с Уильямом и графом Уэсткотом… Как это было давно, да и было ли?..

Миссис Эттон, которой Грейс собственноручно сшила новое платье нарочно для рождественского бала, с удовольствием рассматривала свое отражение в маленьком зеркале. С непривычной высокой прической, в дорогой шали, принадлежавшей еще ее бабушке и тщательно хранившейся в семье для самых важных случаев, миссис Эттон выглядела солидной матроной, ничуть не напоминавшей больничную сиделку в старом чепце и запятнанном фартуке.

— Но что же ты тогда наденешь? — спросила она с удивлением.

— Матушка, не беспокойтесь, я не опозорю свою элегантную мать серым домотканым платьем. — Любящая, улыбка на лице Грейс согревала сердце доброй женщины, в какой-то момент утратившей надежду на возвращение к дочери жизнерадостности. — Я надену бледно-розовое платье, оно достаточно красиво для рождественского бала. И к нему подойдут туфли, сумочка и перчатки из этой коробки.

— О, конечно! — Миссис Эттон и забыла об этом туалете дочери. — Тобой все станут любоваться, особенно преподобный Фаулер.

После всего случившегося прошлым летом Грейс спрятала этот наряд на самое дно сундука. Платье было сшито из ткани, подаренной маркизом Секвиллем, и служило напоминанием о счастливых днях их короткой помолвки. Судьбу платья разделили письма Уильяма и мелкие безделушки, что он привозил ей в подарок.

Сегодня Грейс чувствовала в себе силы надеть это платье и не предаваться при этом тягостным воспоминаниям. Беспокоила ее лишь последняя фраза матери.

— Викарий Фаулер? По-моему, ему все равно, как одета женщина, лишь бы она была хорошей прихожанкой.

— Не думаю, дитя мое. Он еще достаточно молод, чтобы обращать внимание на красоту леди, и, кажется, у него есть вкус. Он всегда так благородно смотрится, когда читает проповедь…

Грейс улыбнулась — ее мать, как и другие жительницы Марбери, подпала под обаяние нового викария.

В бальной зале не было свойственной публичным праздникам духоты и чада от пламени свечей. Старая зала, некогда пристроенная к маленькому зданию ратуши, уже очень давно не использовалась по назначению и требовала ремонта. Кое-что устроители бала успели сделать, по крайней мере, кровля перестала протекать, но по помещению гуляли сквозняки, от чего колыхались ветви остролиста, украшающие стены.

Дамы из попечительского совета постарались придать зале праздничный вид, и это у них отчасти получилось. Викарий Фаулер ободрил женщин, выразив надежду, что в следующем году они устроят бал в заново покрашенной и отделанной зале, а пока милые дамы должны мужественно сносить неудобства в виде разбухшего от сырости паркета и свиста ветра в оконных щелях, вторящего игре музыкантов из деревенского оркестра, тоже, надо сказать, оставляющей желать лучшего.

Думаю, ты, Маргарет, да и ты, Джессика, вряд ли представляете себе, как можно танцевать и веселиться в столь убогой обстановке, но неискушенные деревенские жители нашли залу роскошной и готовы были наслаждаться каждой минутой бала.

Преподобный Фаулер устроил так, что большая часть благодарностей досталась попечительскому совету. Сам же он будто бы почти не принимал участия в подготовке к празднику. Викарий не хотел привлекать к себе излишнее внимание и весь вечер выслушивать хвалебные речи своей паствы. Рассудительный священник находил, что время на балу можно провести гораздо более приятно. И немаловажное место в его планах занимала мисс Эттон.

Девушка появилась в обществе своей матушки, и викарий едва узнал обеих. Миссис Эттон по праву заняла место у камина рядом с самыми почтенными матронами, безоговорочно принявшими ее в свой круг. Здесь надо заметить, что Фаулер успел провести кое-какую просветительскую работу среди своих помощниц из попечительского совета, намекнув им, что такое достойное семейство, как Эттоны, незаслуженно прозябает в забвении.

Грейс, ничего не подозревавшая об участии викария, с удивлением отвечала на доброжелательные улыбки и приветствия соседей, в то же время нетерпеливо высматривая в толпе кого-либо, кто мог бы указать ей на графа Бьюмонта.

Как объяснил ей подошедший викарий, представители родовитых семей, по обыкновению, запаздывают, и мисс Эттон может с легким сердцем танцевать и веселиться, а в нужное время викарий сам представит ее графу.

Грейс тотчас последовала совету Фаулера, благо, недостатка в кавалерах у нее не было. Как и в прошлом году у Бьюмонтов, она опять стала едва ли не самой интригующей персоной на балу. Как же — местная сумасшедшая, столько времени вызывавшая сочувствие и пересуды, оказывается, вполне здорова и выглядит удивительно красивой в великолепном платье и с модной прической.

Помощник викария, мистер Стренфорд, еще года два назад замечал, какой красавицей выросла мисс Эттон, и не раз словно бы случайно встречался ей на улице, пробуждая в миссис Эттон напрасные надежды. Сегодня он, судя по всему, намерен был уделить Грейс как можно больше внимания, к немалому удивлению самого викария.

Дамы из попечительского совета с любопытством и некоторой завистью наблюдали, как оба духовных лица оказывают мисс Эттон исключительное внимание. Сама Грейс одинаково приветливо улыбалась тому и другому, однако викарий Фаулер был ей, несомненно, более приятен. Они поговорили о Магдалене, о новых книгах, прочитанных Грейс, о том, как викарий собирается распорядиться пожертвованиями, полученными на балу, и вот, наконец, Фаулер указал ей на дверь, в проеме которой появились новые гости.

— Я оставлю вас ненадолго, мисс Эттон, чтобы поприветствовать вновь прибывших, а чуть позже вы переговорите с графом Бьюмонтом. Вот он, видите, слева от леди Бастонфилл?

Грейс кивнула и отошла в сторону от танцующих, чтобы внимательно рассмотреть графа.

Девятый граф Бьюмонт оказался маленьким вертлявым человечком с вьющейся каштановой шевелюрой и крючковатым носом. Манеры джентльмена оставляли желать лучшего, но наивная доброжелательность, с какой он осматривался по сторонам и приветствовал новых знакомых, извиняла отсутствие элегантной простоты, отличающей потомственных аристократов. Грейс слышала, что новоиспеченный граф не мог похвастаться родовитыми предками с обеих сторон, но не особенно переживал по этому поводу.

Прошло некоторое время, прежде чем викарий подвел к ней графа Бьюмонта со словами:

— Ваша светлость, вы позволите мне представить вас одной леди? Ей необходимо переговорить с вами по некоему чрезвычайно важному вопросу.