перестала действовать сила земного притяжения и его тело приподнялось над полом. Как будто это он предложил Перовой стать его любовницей, а она ему отказала.

— Не буду вас отговаривать, Хвойников — человек опасный, непредсказуемый. Сейчас ему точно не до вас, но как только ситуация уляжется…

— Он звонил мне, сказал, что завтра ждет на работе. Я сказала, что увольняюсь… Мне кажется, он обиделся!

Прокофьев прекрасно все понимал. Женщина знает, с кем имеет дело, ей страшно, и она обратилась в полицию за помощью. Но ведь и Герасимов поступил точно так же, пришел к ним за содействием, и что в итоге? Хорошо, если Карамболь не имеет никакого отношения к убийству. А если все-таки он причастен к убийству Василькова? Если он хочет наказать и Перову?…

— Я поговорю с ним, — пообещал Прокофьев.

— Пожалуйста! — умоляюще посмотрела на него Перова. — Я знаю, он вас послушает.

Открылась дверь со стороны общего кабинета, Саша Луков посмотрел на Прокофьева так, как будто он висел в воздухе вверх ногами, с интересом глянул на Перову и загадочно улыбнулся.

— Может, мы к Бордову присоединимся? — спросил он.

Прокофьев даже не сразу понял, о чем речь. И пока он соображал, Саша успел еще раз улыбнуться — все так же загадочно.

— Ну если есть желание… А подмену я организую, — пообещал Прокофьев.

— Не надо, девчонки должны подъехать.

— Ну, смотрите… Если что, я здесь, на связи. — Прокофьев инстинктивно глянул на диван.

Как-то неудобно домой ехать, когда подчиненные ночью работают. Да и желания, честно говоря, не было возвращаться к жене.

— Счастливо оставаться! — пряча ухмылку в кулак, пожелал Саша и, толкнув спиной брата, поспешил исчезнуть.

— Интересно тут у вас, — с лукавой иронией сказала Перова, когда за ним закрылась дверь.

Она явно не торопилась уходить, а Прокофьев и не думал ее гнать. И усталость вдруг куда-то подевалась, и скука. А еще выпить вдруг захотелось — красиво, в романтической обстановке.

— Ну да, девочки. Лейтенант Лукова и лейтенант Лукова.

— Сестры?

— Жены этих охламонов. — Прокофьев кивнул вслед своим подчиненным.

— Весело!

— Бывшие жены.

— А это печально.

— Значит, Хвойников звонил вам?

— Даже не знаю, чем я его взяла.

— Я знаю, — ляпнул Прокофьев.

— И чем же? — с тихим торжеством в сдержанной улыбке спросила Перова.

— Чем?! — Подполковник откровенно растерялся.

Если эта женщина хотела выбить его из колеи, ее можно было поздравить с успехом. В таком разбалансированном состоянии только к следователю на допрос ходить, такого наговорить можно.

— Просто я знаю Карамболя… Он любит красивых женщин… И роковых, — подумав об Аэлите, добавил он.

— Я не роковая женщина.

— Вам, наверное, так кажется…

— Неужели от меня можно потерять голову? — Перова смотрела прямо в глаза, улыбаясь и провоцируя на откровение.

Кажется, она сама ошалела от собственной смелости. От волнения лицо у нее пошло пятнами. Вспыхнули щеки и у Прокофьева.

— Мне кажется, что можно, — выдавил он из себя.

Перова стояла на месте, не шевелилась, но ее лицо почему-то приближалось. Или женщину клонило к Прокофьеву, или он сам притягивался к ней. Он с ужасом осознал, что сам же и сделал шаг к сближению. Но не дернулся, не остановился.

— Голова Карамболя мне совершенно не нужна. — Она продолжала смотреть в глаза.

— И правильно, — пробормотал Прокофьев.

— Но если вдруг вы потеряете от меня голову…

Она замолчала, с шальным восторгом глядя на него. И вдруг закрыла глаза — в ожидании чуда. И она тянулась к нему, и его притягивало к ней. Он уже готов был попробовать ее губы на вкус, когда зазвонил телефон. Неужели Марина?!

Прокофьева как будто за руку схватили, он отпрянул от Перовой, взялся за телефон. Звонил Бордов.

— Сарычев ушел! — выпалил он.

— Куда ушел? — не сразу сообразил Прокофьев.

— Да вот не пойму, камера его засекла, я за ним… Он или в лес подался, или на дорогу… На дороге его нет… Машина какая-то приближается, — в режиме онлайн информировал Бордов. — Луковы обещали подъехать…

Прокофьев кивнул. Совсем он с Перовой запутался, надо было Бордову позвонить, взбодрить парня, тогда бы он, глядишь, не зевнул.

— Точно Луковы! Они!

— Давайте работайте! Сарычев не должен уйти!

Перова повернулась к окну, Прокофьев заметил это краем глаза. Домой ее нужно отправить, но ведь не повернется язык прогнать ее. Только если сама сообразит.

Сунув телефон в карман, Прокофьев виновато глянул на женщину. И она повернулась к нему.

— Мне нужно ехать!

— Я понимаю, — улыбнулась она.

Ей очень не хотелось уходить. Да и он не мог ее отпустить. Вдруг Карамболь уже караулит ее возле дома. Лазарь и Жрун за решеткой, но ведь у него и помимо них есть «быки».

— Так, Лазарь! — Прокофьев поднял руку, вскинув указательный палец.

— Что Лазарь? — вздрогнула Перова.

И так ему стало жаль ее. Она же совсем беззащитная, а в городе столько моральных уродов.

— А хотите, со мной поедем? — предложил он.

— К Лазарю?

— Да нет, к Лазарю я сам!..

Прокофьев оставил женщину в кабинете, а сам рванул к дежурной части. В камеру к бандиту он вошел шумно, как будто ураган ворвался.

— Эй, начальник, ты чего? — всполошился Лазарь.

Прокофьев не собирался его бить, но страху при этом сумел нагнать. Бандит смотрел на него в ожидании удара. Мало ли, вдруг в полиции дурь по ночам нюхают, а потом арестантов ходят бить. В ущербном мозгу — больное воображение.

— Спасти тебя может только лодка!

— Какая еще лодка?

— Что ты про Сарычева знаешь? Ты ведь пробивал его, все про него знаешь!

— Не все.

— Где Сарычев может взять лодку?

— Не знаю… — задумался Лазарь. — Может, у Гуслика?

— У какого Гуслика?

— Гусляров его фамилия… Они же одна компания, Рубец, Сарычев, Гусляров… Гуслик у них в шестерках ходил, правда, давно это было. Очень давно…

— Адрес?

Прокофьев мог бы и не задавать этот вопрос: вспомнил он, кто такой Гусляров, работали с ним, спрашивали про деньги, но лодкой точно не интересовались. Адрес Гуслярова можно было поднять из материалов уголовного дела, но пока включишь компьютер, пока найдешь…

— Муравьева, сто!

Прокофьев кивнул, принимая ответ, даже подмигнул задержанному. И чуть не пожалел о том, что наорал на парня. Но по загривку его не потрепал. Лазарь этого не заслужил, да и не лев он, всего лишь пес на цепи у более сильного зверя.

Он собирался зайти за Перовой, но, передумав, отправил к ней оперативного дежурного и организовал вооруженное сопровождение, благо возможность для этого имелась. Хочешь не хочешь, а не имел он права брать с собой на выезд, по сути, постороннюю женщину.