вместе со своей семьей и священной реликвией укрылся в горах, в одной из пещер, где находился монастырь. Туда вела тайная тропа, о которой знали очень немногие, в основном монахи. Феодориты – а среди них тоже хватает любителей выпить и поболтать – рассказывали, что воины внесли Золотую Колыбель в глубь извилистой пещеры и оставили князя одного. Став на колени, он обратился к духам гор: «Могучие духи! Я и народ мой вверяем вам самое дорогое, чем мы обладаем. Его хотят отнять алчные соседи – генуэзцы, чтобы лишить нас имени, чести и свободы. Мои воины бьются с ними сейчас не на жизнь, а на смерть. Если они не сумеют одолеть жестокого врага и погибнут, прошу вас: примите под свою охрану нашу святыню и сохраните ее для грядущих поколений, для тех, кто исповедует нашу веру». Кто мог это подслушать, остается только гадать. Может, это и выдумка. Но дети князя, воины и монахи, которые ожидали его снаружи, узрели нечто ужасное. Из пещерного храма вырвалось огненное облако, горы дрогнули, раздались сильные подземные удары, страшный грохот, и все укрепления и постройки монашеской обители были разрушены землетрясением. Золотая Колыбель, охраняемая духами, так и осталась в этой таинственной пещере, и никому доступа туда нет…

Баллистарий снова припал к фляжке – он сильно выдохся от слишком долгой речи. Его рассказ заставил Андреа задуматься. Он сильно встревожился; если Золотую Колыбель и впрямь завалило в пещере, то она будет там лежать до скончания века! Попробуй, потом докажи инквизиции, что ты не просто имел наглость не исполнить высочайший наказ главного магистра-инквизитора Венецианской республики Лауренцио Салюцци, а всего лишь столкнулся с непреодолимыми препятствиями в виде груды камней, закрывших вход в пещеру.

Такие завалы могут разобрать разве что титаны…

Ночь для Андреа Гатари выдалась тревожной. Он почти не спал. Раненым требовалась смена повязок, а значит, и его целебные заживляющие мази.

Галера казалась преддверием ада. На нее снесли многих раненых и увечных. Своими стонами на разные лады, скрипом зубов от боли, а то и горестными воплями, когда кто-нибудь из них узнавал, что хирург отпилил ему одну, а то и две ноги, раздробленные ядрами, они казались страшными грешниками, которых вот-вот возьмут демоны на раскаленные вилы и бросят в котел с кипящей смолой. Даже потеря руки не считалась чересчур большим горем. А вот стать обрубком было горше смерти.

На следующее утро – это был воскресный день – солдаты сошли с кораблей и попробовали овладеть крепостью штурмом. В результате жестокого сражения погибло много людей, однако взять Чембало так и не удалось. И опять Андреа Гатари вместе с хирургами трудился в поте лица.

Роль военного лекаря была для него необычной и обременительной. Он с гораздо большим удовольствием полез бы на стены крепости, чтобы драться с неприятелем, благо воинского опыта, сноровки и силы у него хватало. А ему приходилось возиться с окровавленным тряпьем, промывать и перевязывать раны, употребляя при этом такие дурно пахнущие мази, от которых и его, привычного к запахам аптечной лаборатории, едва не выворачивало наизнанку.

Наконец в понедельник Карло Ломеллино поступил так, как это сделал бы на его месте любой опытный кондотьер. Он приказал снять с кораблей орудия, установить их на берегу и начать обстрел крепостных стен. Построенные генуэзскими фортификаторами укрепления не были рассчитаны на применение артиллерии. Поэтому в тот же день одна из башен, которую построил известный архитектор Барнабо Грилло, была разрушена. Той же участи подвергся и немалый участок стены, примыкающий к башне.

После артиллерийского обстрела, длившегося весь понедельник, утром следующего дня генуэзцы, чье численное преимущество было подавляющим, вновь пошли на штурм. Боевой дух защитников Чембало к тому времени уже был сильно подорван. Тем не менее феодориты сражались отчаянно.

Особенно сильным в бою оказался небольшой отряд русов. Тяжелые мечи облаченных в ярко начищенную броню воинов разбивали щиты генуэзцев в щепки, а уж потом от разящих ударов русов не было никакого спасения.

Но все равно в ходе утреннего штурма осаждавшим удалось захватить главные ворота, так как прилегавший к ним участок стены был разрушен огнем из пушек днем ранее. Сначала генуэзцы захватили Город Святого Георгия – Нижний город. Около семидесяти защитников Чембало во главе с сыном князя Алексея, который носил тюркское имя Олу-бей (видимо, из дипломатических соображений, ведь феодоритов поддерживали татары) смогли укрыться в цитадели Города Святого Николая – Верхнего города.

Сражение за верхний город продолжалось недолго. Среди укрывшихся в цитадели было много раненных. Да и свои резервы осажденные почти исчерпали. Наемники Карло Ломеллино овладели и этим рубежом обороны. В городе началась страшная резня. Генуэзцы не могли простить феодоритам множества своих убитых и раненых.

Пощаду получил лишь Олу-бей, сын князя феодоритов, возглавлявший защитников Чембало, несколько его приближенных и один кандиот[70]. Их отвели на галеры и заковали в цепи.

Карло Ломеллино приказал доставить к себе хотя бы одного живого руса. Видимо, он хотел не просто допросить его, а содрать кожу живьем. Слишком многих лучших воинов Генуи они положили. Но к его удивлению, ни среди пленников, ни среди погибших, их не нашли. Они словно сквозь землю провалились. Это было огромной тайной, ведь уйти из цитадели незамеченным невозможно.

Некоторых феодоритов пытали, дабы хоть что-то узнать про этот небольшой отряд русов, но даже под страшными пытками никто из них не мог рассказать что-либо толковое. Русы держались особняком и подчинялись только самому государю Алексею де Лотодеро, сыну князя Стефана, владетелю Феодоро и Поморья.

Они не жили постоянно в Чембало – уходили из города и приходили туда, когда им вздумается. Однажды Олу-бей попытался их приструнить, но стоявший рядом с ним церковный патриарх что-то шепнул княжичу на ухо, и тот сразу сменил гнев на милость.

Андреа Гатари, не принимавший участие в резне горожан и разграблении города, внимательно прислушивался к допросам жителей Чембало. Что именно его заинтересовало в их многословных россказнях (под пыткой даже косноязычный человек становится записным оратором), он и сам не мог понять.

Иногда Андреа сам себе казался охотничьим псом, который уже почуял запах дичи, но пока не знает, где она находится. Это было странное чувство, оно преследовало его даже во сне.

Глава 9. Столица княжества Феодоро

Кто бы мог подумать, что спустя короткое время после окончания экспедиции Карло Ломеллино, которая закончилась полным разгромом генуэзцев, Андреа Гатари окажется одним из самых востребованных и уважаемых лекарей княжества феодоритов? Он был вхож во дворец, лично знаком с аутентом[71] Феодоро и Параталассии[72], князем Алексеем де Лотодеро, лечил его жену и детей, а также многих знатных людей Дороса (так прежде называлась столица феодоритов).

Поход Карло Ломеллино оказался бесславным. Собственно говоря, Андреа ничего иного от него и не ждал. Как опытный солдат, он замечал все прорехи в организации достаточно большого и хорошо оснащенного войска. Но мудро помалкивал – всяк сверчок знай свой шесток.

Однако ухо держал востро, тем более что у него была совсем иная миссия в этой карательной экспедиции, не совпадавшая с планами Высшего Совета генуэзцев. Если солдата в любой момент может ждать тяжелая рана или смерть, то ему необходимо избежать нелепых случайностей и тяжких превратностей