Налетел. Склонился. Рявкнул:

– А ну признавайся!

– В чем? – испуганно пискнула Вероника, невинно хлопнула глазами и начала играть роль несправедливо обвиненной маленькой стервы.

Мол, я так… Мимо проходила. Зашла поздороваться. Кто напал на девчонок? Я напала на девчонок? Да вы в своем уме?! Ронда сама вон об камень ударилась. Я тут вообще ни при чем… А Риане все показалось. Сама споткнулась, сама упала, сама на меня напала и связала. Вы бы ее у лекарей проверили, а? Налицо же явные признаки бешенства. Если не чего похуже.

Я аж задохнулась от возмущения, услышав все это. Сердито засопела и бросилась к привязанной Веронике, готовая спорить и до хрипоты доказывать правду, но Кристен перехватил мою руку.

– Оставь это мне, – тихо попросил он, успокаивающе погладил пальцы, и желание ругаться сразу испарилось.

Вот как отрезало!

Я кивнула, давая северянину простор для маневров и отошла к Мяснику. Кристен подарил мне ласковую улыбку, подошел и встал между Властой и выпрямившимся Эриком. Сурово глянул на привязанную Веронику и спросил:

– Почему ты сделала это?

Ронда с Дейманом тоже приблизились, образовав возле пленницы полукруг. И только я осталась стоять рядом с Бестией и Мясником, довольствуясь местами во втором ряду.

– Почему ты сделала это? – повторил Кристен, испепеляя Веронику взглядом. – Почему ты предала З.А.В.Р.? Почему украла технологию господина Клебо? Почему стала помогать чужим людям? Почему, Вероника? Ведь ты знала, что всегда можешь прийти за помощью и советом ко мне или любому другому члену моей семьи.

– Я… – промямлила девушка, отводя глаза.

– Что тебе пообещали за помощь, Вероника? Чем угрожали? Я не верю, что ты поступила так без серьезных на то причин. Не верю, что ты сама способна предложить нашим врагам помощь. А значит, на тебя надавили. Или подкупили. Или предложили то, от чего ты не смогла отказаться. Так почему ты сделала это, Вероника?

Мясник еле слышно заворчал, Бестия попятилась. Дурман непроизвольно сжался, реагируя на голос своего всадника. Сейчас в тоне Кристена Арктанхау звучало столько силы и сдерживаемой мощи, что это ощущали не только завры, но и люди, находившиеся внутри шатра.

Вот и Вероника не выдержала. Они низко опустила голову, почти вжав ее в плечи, ссутулилась и прошептала:

– Она сказала, что вернет Астрид.

И я вдруг перестала видеть в Веронике противника, своего врага, и увидела одинокую девушку, потерявшую близкого человека.

У меня не было опыта потери, все мои близкие люди живы. Но я видела, как сотрясалась в беззвучных рыданиях Власта, когда в знак траура красила отросшие корни в белый. Я плакала вместе с другими, когда сжигали тела погибших Кракена и Тьмы. Я видела, как Кристен переживал смерть Астрид, как он просил побыть с ней в ее последние часы.

Я могла только предположить, насколько это больно.

А еще я знала, что надежда не всегда спасает.

Иногда она становится крайне разрушительной силой.

Силой, которая толкает человека на необдуманные, отчаянные поступки.

– Вероника, – вздохнул Кристен. – Тебя обманули. Ничто на свете не способно вернуть Астрид к жизни. Кем бы ни была та женщина… Что бы она ни сказала тебе… Она соврала. Мертвые остаются мертвыми. Даже некронавты не способны вернуть к жизни тех, кто уже ушел за грань.

Девушка вздрогнула, словно слова Кристена имели силу причинить ей физическую боль. Подняла голову и посмотрела на него. На всех тех, кто стоял плечом к плечу с Арктанхау.

– Астрид должна была выжить! – с горячностью упрямца воскликнула она. – Астрид должна была стать новым Мором и встать плечом к плечу с тобой, но эта… – Презрительный взгляд в мою сторону. – Она дотронулась до лошадки первой. Если бы не Адриана Нэш, артефакт признал бы мою сестру хозяйкой и сделал новым Всадником. Астрид была сильнее, смелее и более достойной. Она должна была стать новым Мором, а не эта жалкая плакса Нэш.

Я безразлично пожала плечами. Удивительное дело, но сейчас во мне не было желания оправдываться и что-то доказывать. И не было злости.

Часть меня искренне сочувствовала.

Часть меня пыталась поставить себя на ее место.

Часть меня отчасти понимала причины, по которым Вероника защищала память о любимой сестре. Ведь намного проще обвинить другого, чем признать: близкий мне человек, которым я восхищалась долгие годы, не так уж и идеален.

– Так, – нарушила недолгое молчание Ронда. – Вероника, слушай, я понятия не имею, что там у тебя за терки с Рианкой… И сейчас откровенно не до них. Я другое понять не могу. Тело твоей сестры похоронили. Ее невозможно…

– Нет, – перебил ее Дейман. – Астрид увезли из академии З.А.В.Р., чтобы похоронить на острове Ио. А как мы недавно выяснили, северяне не могут хоронить или сжигать тела погибших. Все они остаются во льдах и не подвержены естественным процессам разложения.

Кристен резко развернулся и посмотрел на меня, и остальные невольно скопировали его движение.

– Смерть может вернуть ее дух из-за грани… – поняла я то, что секундой ранее понял Кристен. – А Мор излечить тело.

– Но для этого нужны силы двух Всадников! – напомнила Ронда. – Как эта женщина планирует заручиться их поддержкой? Просто подойдет и попросит?!

– Необязательно, – мотнула головой Вероника, и все дружно уставились на нее, требуя ответа.

Девушка подняла голову, проигнорировала остальных и посмотрела на Кристена.

– Ей не нужны силы других Всадников. В ее власти сам Голод.

В шатре наступила продолжительная тишина.

Кристен сосредоточенно хмурил лоб, Власта держала руку не менее хмурого Эрика. Ронда прижимала к ране красную от крови марлю, а Дейман поглядывал на Огнерыка, нервно топчущуюся в своем гнезде.

И, кажется, только я озадаченно пыталась понять сказанное.

Разве все четыре Всадника не равны? И если я могу лечить и калечить, Смерть возвращает из-за грани мертвых, а Война защищает и карает, то какой силой владеет Голод? Сомневаюсь, что он простой специалист по диетам и интервальному голоданию. И почему загадочной женщине не требуются другие Всадники, если есть Голод?

Вопросы, вопросы и еще раз вопросы…

– Поправьте, если я ошибаюсь, – нарушила затянувшееся молчание Власта. – Всадники, о которых вы говорите… Это ведь не те, которые Мор, Война, Смерть и Голод?

– Это они, – не стала скрывать я правды.

– Очуметь… – Власта пятерней взлохматила выбеленные до белизны волосы. – Что за денек!

Дурман внезапно хлестнул хвостом по одному из ящиков и завозился в термоодеялах. Мясник неодобрительно рыкнул на него что-то в духе «ой, да ляг уже и успокойся», но ядожал проигнорировал это ценное замечание.

– Вероника, когда ты говоришь «она» и «ей», кого ты имеешь в