способна заказать доставку еды, но обещал во всем разобраться. Говорила с мамой, о погоде, о работе и ни о чем личном. Говорила с отцом, о ремонте в клинике и обустройстве детского крыла. Говорила с бабушкой о Никите, потому что с Никитой говорить отказывалась. Говорила со свекром. Точнее слушала, пока он прощупывал почву и узнавал, как у нас с Савранским дела. Под конец старый говнюк выдал какую-то цитату из крестного отца, на тему того, что нет ничего важнее семьи.

Когда вы мафия и не один труп вместе закопали, то да. Так вы сможете не свидетельствовать друг против друга. В нашем случае его аргументы работали слабо.

Все это так вымотало меня, что вернувшись домой, я тупо завалилась спать и заснула, когда часы показывали половину восьмого.

Проснулась ожидаемо рано. Так рано, что по моим меркам за окном была еще ночь. Я долго крутилась в кровати, думала, может получится урвать у сна еще часок, но потом сдалась.

Кто рано встает, тому Бог дает. Отбирает у тех, кто не ложился вовсе и дает таким вот как я – ранним.

Сначала я вела себя так, будто меня Золушка покусала. Выкинула из тамбура лишнюю обувь, помыла вчерашнюю посуду, поменяла постельное белье. Стрелка часов дошла до пяти утра. Выругалась, пошла в душ, высушила и уложила волосы, накрасилась, надела джинсы. Те предательски сползли с талии на бедра. Странно. Фокус повторился еще с двумя парами брюк, и только тогда я убедилась, что одежда стала мне большой!

Не веря в такое чудо, я залезла в самые глубины гардероба и выудила оттуда платье по фигуре. Простое, на пуговицах, с рубашечным воротником и тонким кожаным поясом. Я не выкинула его, когда поправилась, только потому, что мне очень нравился и шел этот изумрудно зеленый оттенок ткани.

Из-за платья пришлось отказаться от любимых кроссовок и надеть высокие сапоги, а вместо куртки достать пальто. И такой вот фифой пойти на работу.

Когда я подъехала к клинике, на улице еще было темно. В нашем здании горели окна первого этажа, но даже так оно выглядело неуютно. Непроизвольно я остановилась напротив спортзала. Он начинал работу с восьми, и, судя по одному единственному освещенному окну, кто-то из администрации или тренеров уже пришел в офис.

Может этот кто-то… Тимур?

Я озиралась, будто шла к цыганам отворовывать своего коня обратно. Почему-то казалось, что никто не должен меня видеть. В такое время. В таком виде.

По лестнице поднималась пешком. Каждая ступенька отдавала тянущей болью в ягодицах после тренировки, и это чувство уже стало мне привычным. Более того, я начинала скучать, когда мышцы не откликались на движения и когда что-то давалось мне слишком легко. Пока не понятно, на что я подсела больше, на спорт или на одного спортсмена. И сегодня мне предстояло во всем разобраться. За серой дверью стояла гробовая тишина. Сколько я не напрягала слух, не могла расслышать ни звука.

А потому просто толкнула металлическую громадину, и зашла внутрь. Стянула с ног сапоги, тут было слишком чисто, а я забыла сменку дома. Точнее оставила специально, потому что не планировала тренироваться.

На цыпочках, чтобы если что уйти так же незаметно, как и пришла, я подкралась к источнику звука. Кто-то в самом углу зала раскладывал на стойке гантели.

Передо мной открылся роскошный вид: широкая спина, бугрящиеся под майкой мышцы, и лысая, как бильярдный мяч голова.

Захотелось как в фильме, тихонько закрыть Тимуру глаза и игриво так сказать:

«Угадай, кто?».

Но стало страшно, что он не угадает и начнет перебирает имена всех тех, кто мог прийти к нему в зал в такое время. Или еще хуже, от неожиданности вмажет мне гантелей по лицу, так чтобы к косметическим теням на глазах добавились мои, природные.

Я все еще думала, как лучше обратить на себя внимание, как судьба все решила за меня и в следующую секунду я громко чихнула.

Тимур даже не вздрогнул. Вот это выдержка у мужика. Он продолжал стоять ко мне спиной и произнес, глядя куда-то вперед:

- Не ждал тебя, сегодня ведь не твой день.

- Как ты узнал, что это я?

Вспомнились книги, в которых мужчина за километр чувствует свою женщину. Она не просто не вошла в комнату, она еще даже не родилась на свет Божий, а он уже весь горит и трепещет как лист на ветру. И я подумала, что это как раз наш случай, что такова любовь, как вдруг лысый гад обломал мне всю романтику.

- Насть, ты конечно тихая как пушинка, но на вампира не похожа.

- Это тут при чем, - я оскорбленно надула губы.

Тигран обернулся, чтобы обжечь меня тихим пламенем черных глаз.

- Девочка, ты отражалась в окнах спортзала. Я увидел тебя сразу, как только ты вошла в зал…

- Значит, ты не чувствуешь меня как истинный дракон, - мой голос дрогнул. Не от обиды, от смеха, который я старалась сдержать.

- Как кто?

- Ну, дракон. Истинный.

- Девочка, подойди ко мне.

Чтобы не испортить весь образ диким ржанием, я закусила губу, смиренно опустила плечи и пошла вперед. Но с каждым шагом мне становилось все менее весело. Черные глаза напротив так и буравили меня, выжигая в нутре что-то новое. Тело напряглось, спина выпрямилась будто кто-то держал меня за лопатки, а внизу живота заныло давно спящее желание.

Никто никогда так на меня не смотрел.

От этого было сладко и страшно.

- Я скучал.

Не дождавшись, когда я сделаю последний шаг, Тимур протянул руку и подхватил меня. Он уткнулся носом мне в висок, слегка оцарапав кожу колючей бородой и поцеловал. Очень нежно, почти невесомо, до дрожи. От него пахло потом, шампунем, и чем-то очень мужским. Наверное, силой, от которой я плавилась как забытое на солнце мороженое.

- Я очень скучал, - повторил он.

Не торопясь и не подгоняя, но так, чтобы мне были понятны его намерения, Тим прижал меня к себе, давая ощутить напряженный член. Я удивленно округлила глаза, не совсем веря, что все это в мою честь. Но то, как при этом на меня смотрели, как плотоядно облизнули губы, готовясь сожрать, не оставляло никаких домыслов. Ладони его обхватили меня за ягодицы и сжали правое полупопие.

Собственнически так, по-хозяйски.

И такого со мной тоже раньше не было. С Савранским мы как-то обходили все эти животные брачные игрища, деля на двоих