— То-то, — выдохнул более спокойно гость Николая. Затем Марина почувствовала, как он задрал на ней спортивную куртку и затем кожей поясницы ощутила холод стального клинка, которым мучитель начал разрезать на ней джинсы. Ткань трещала, поддаваясь и через этот треск Марина слышала совершенно собачье урчание.

— Ты кто, вообще, бля такая? Ты откуда взялась? И чего это пацаны друг друга мочить начали?

— Я… я… я… Шла… Я зашла… — девушка изо всех сил старалась сложить предложение, догадываясь, что нужно повиноваться этой силе за спиной, но ничего не выходило.

— Закрой рот, падла, — обожгло ее ухо горячим выдохом, — потом.

Почти разрезанные надвое джинсы сползли к дрожащим щиколоткам. Врезаясь ногтями в кожу он цепко схватился за ее талию.

Раскачиваясь в такт его толчкам, Марина зажмурясь всматривалась в темноту внутри себя, надеясь потерять сознание или может быть даже уснуть как будто от наркоза, как она однажды легко и быстро уснула перед одной операцией. Когда становилась особенно больно она распахивала на секунду глаза и видела перед собой заляпанный кафель кухонной стены. Когда очередной толчек заставил ее вновь уставиться в непонятного цвета плитку, она успела рассмотреть на ней рисунок — чашка кофе рядом с румянобоким калачем.

«Кра-си-во. Ка-ла-чик. Ко-фе-ек. Вкус-нень-ко.» Слоги ложились на его движения и почему то от этого становились более осмысленными, живыми и осязаемыми. Словно сознание сжалившись придумало как спасти себя от разрушения. Он перестала смотреть в темноту и принялась разглядывать картинку. Если бы не эта грязь, если бы не эти вот коричневые, черные и других мутных цветов россыпи пятен, она была бы очень аппетитной. Хотелось бы прямо вот съесть. И запить. И вдохнуть терпкий аромат. Вот бы отмыть ее. Ведь плитка, кафель должна легко отмываться от любого дерьма. Немного моющего средства, немного труда, немного работы и все будет чистым и красивым. Как его задумал художник, как его сделал мастер. Отмыть — и снова чистый. Если ты кафель — ты снова можешь быть чистый. Если ты кафель ты спокойно смотришь через защитную пленку глазури, на любую дрянь которая к тебе прилипнет. Если ты кафель ты знаешь, что ее можно смыть.

Потом Марина почувствовала, как сгусток грязи сзади нее задергался, задрожал и обмяк, навалившись всей тушей. На спину снова лег холодный клинок. Мужик предусмотрительно показывал, что даже в эту секунду временной сладости он опасен.

— Щас… Щас…. Уфф…. Сука…. Щас… Хорошо…. Уффф…

Потом он выпрямился, отошел от женщины и подняв опрокинутый табурет сел на него. А внутри Марины что-то стало меняться. Словно достигнув пика ужаса, её сознание перевалилось через этот пик и оцепенение тела и мыслей вдруг, утратив силу, стало отступать.

Смерть перестала казаться неотвратимой, а унижение не умещающимся в уме. Зато образ сына, Димки расширился и стал требовательно заполнять собой весь рассудок. Словно просыпаясь, сгоняя с себя тяжёлую пьяную дурноту, она увидела себя и всё что с ней происходит, будто со стороны. И самым плохим неожиданно оказалось, что после произошедшего с ней в этой квартире, она может оказаться без всех, так нужных ей вещей. Тогда выживание ее самой и ее ребенка окажется под вопросом. Такой вариант Марину не устраивал. Трофеи должны уйти с ней. А для этого ей придется перестать быть испуганной трепетной ланью и стать другой. Какой? Пока было не совсем понятно.

«Будем импровизировать» — сказала она себе и словно отменила этим решением целый комплекс моральных принципов, которые составляли ее личность. В этот момент пришло расслабление. С расслаблением пришла чудовищная усталость и поддавшись ей, она сползла на пол и с минуту лежала так удивляясь что не испытывает ни стыда ни ужаса ни злости. Потом приподнялась на локте и принялась рассматривать мужчину, сидящего на стуле и внимательно изучающего ее.

Ладный, сильный и где-то даже красивый. В армейских штанах с множеством карманов и пятнистой футболке, открывающей жилистые загорелые руки с выступающими венами. Мужчина словно только сейчас разглядел насколько хороша эта лежащая перед ним на грязном полу женщина с забрызганной кровью лицом и шеей и бесхитростно любовался ей. Однако в один момент Марина заметила в этом взгляде непонимание, словно он наконец осознал, что есть что-то странное, неправильное в поведении самки, которую только что изнасиловали. А еще перед этим на ее глазах убили человека. Вслед за непониманием с лица его начало испаряться выражение безмятежности и поняв, что сейчас снова возникнет выражение угрозы, Марина взяла мгновение под контроль…

— Ну ты, сука, волчара, мощный…

Появившееся было на его лице напряжение замерло и вновь сменилось интересом.

— Ну ты — мужик… Никогда еще… Никто еще… Со мной так… Мммм… — в ее голосе возник бархат мурчащей кошки.

— Ты всегда такой горячий? Такой сильный? Такой альфа?

Она видела, что попадает, видела, что он сбит с толку, но хочет слышать ее, хочет, что бы она продолжала.

Убийца облизнул пересохшие губы:

— Если надо, могу.

— О, да, ты смог, — Марина встала на колени и выгнула спину, потягиваясь по кошачьи, — если еще раз так мне сможешь, я тебе покажу, что я могу.

Она поднялась во весь рост и искоса наблюдала за ним. Мужчина не находил, что ответить и Марина со странной ясностью почти ощущала, как в, по прежнему нетрезвом, мозгу ворочались непослушные мысли. Это был момент истины. Сейчас он решит либо уйти, оставив к квартире остывать три мертвых тела, либо сделает как нужно ей. Что бы скрыть свое, возникшее вновь волнение, она замерла, стоя в пол-оборота к нему и глядя себе под ноги.

— Можно и еще раз, — принял наконец решение насильник, тяжело поднимаясь со стула.

Марина повернулась к нему впервые решив прикрыть ладонями низ живота:

— О, конечно… Я могу сперва узнать имя моего хозяина.

Человек вновь оторопело замер от нового поворота.

— Докер.

— Да… Докер… Брутально. Похож. — Марина вдруг начала сомневаться в убедительности своего исполнения и говорила не поднимая глаз. Только я хочу сказать, послушай. Послушаешь?

— Говори, — он сделал усилие собрать мысли в кулак.

— Я тут увидела… Все что я тут увидела… Все что случилось. Это… Короче я мужиков таких крутых не видела. Которые решаются так быстро, без тормозов на все. Я мужика такого искала. Я хочу быть с тобой. Хочу быть твоей, понимаешь?

— Ну…

— Я знаю, что из города надо уходить, скоро сюда