мог. Ну и конечно кроме эмоционального потрясения он испытывал и профессиональный стресс. Бойцы, на навыки которых, подготовку, кондиции опиралось все планирование, весь успех мероприятий, выбывали один за другим. Новый состав только-только набирался и проходил боевое слаживание на полигоне. Что они из себя представляют, помимо резюме, еще предстояло понять. Что испытывали «старики» тоже приходилось только догадываться. Ведь они такие же как он, только с несколько другой мерой ответственности и им сейчас так же нелегко. Вымотанные иподавленные люди — это плохо, это опасно. И сейчас Константин всерьез планировал выйти из бизнеса на месяца три-четыре. Это был бы серьезный удар по репутации, серьезные финансовые потери, но он сохранил бы группу. Он бы окреп, осмотрелся в пространстве и вернулся бы с новыми силами. И вдруг этот звонок. Совершенно неуместное задание. Абсолютно неприемлемые условия. Уровень сопротивления, который обнулит всю команду, в случае если они решатся на безумный этот штурм.

Башкир взглянут на часы. Поставил таймер — две минуты. Опрокинул в себя стакан воды, подошел к окну и начал вглядываться в бойцов, работающих на полигоне. Парни старались. Впрочем, как и всегда. К чему они готовятся, задумался капитан. Ради чего напрягаются? Они хотят боя? Той минуты, когда они смогут применить все чему научились? Тому секундному счастью, в котором нет ни страха, ни сомнения, только горячка и азарт? Горячка любовника… Любовника смерти! Трахнуть ее или пусть она трахнет меня? Или они хотят аккуратно выполнить работу, получить бонусы и потратить на пресловутый дом и семейное счастье? У ребят, которых теперь не было в команде, он знал это хорошо, было по разному.

Ромка Хомут, сирота и бобыль набирал рейтинг и список побед, не планируя жизнь дальше десяти минут. Гена Киричук, вечный солдат, все друзья или тут или в других войнах, наркоман боя, Эдик Катер пытался вернуть жену, поразив ее объемом вознаграждения, Гриша Седой — все победы во славу России, патриот. Все теперь — «груз 200».

Но группа все-таки не распалась. Вопреки неудачам и гибели товарищей, несмотря на качающийся мир и невнятные перспективы, мужики работали и работали, повышая свою готовность к новой задаче командира. Они были живые. Да, они могли уйти. Но они продолжали дело, хотя один Бог знал, какие тяжелые мысли теперь варились в их головах. А к живому костяку и активному командованию тянулась новая кровь.

А что, думал капитан Юлдашев, если Колун говорит правду и упущенное время, проваленная миссия поставит крест на любом их будущем. На любом варианте их мечты. Ни праздника воина, ни счастья домохозяина на пенсии. Что если, отказавшись от этой работы он превратит их просто в высокопрофессиональный перегной для почвы.

Константин знал своих бойцов поименно, настоящих профи, которые выжили после мясорубок СВО, где целые батальоны перемалывались в окопах залпами РСЗО и артиллерией, слушал их горькие исповеди о том, как неизбежно выгорает в тебе боевой дух, от того что враг твой невидим и недосягаем, нет его ни на прицеле, ни на дистанции удара ножа! А ты, и братья твои, сидят вжавшись в землю, все из себя опытные и подготовленные и умирают, умирают, умирают! Разрываются осколками, сгорают в пламени термобара не имея возможности никак, ничем ответить врагу! Что если именно сейчас и только сейчас у него в руках шанс дать своим парням проявить себя, выровнять ситуацию, выжить в конце концов!

Башкир снова взглянул на часы. Выбор был сделан. Теперь, взяв себя в руки, ему нужно спокойно рассмотреть все вводные по операции и думать, думать, думать.

— Товарищ полковник, Сергей Иванович, извините за минутную слабость, был не прав. Готов приступить к обсуждению деталей операции.

……………………………………………………………………………………………………………………….

Они говорили долго.

— Если всё правильно сделать, Костя, — закончил получасовое детальное описание полковник, — мы первым же выстрелом сложим эту бетонную коробку на нашего клиента. «Смельчак» мина снайперская и разбирать ей приходилось, думаю, бункера покрепче.

— А если просто сложим, но не на него? Что тогда?

— Тогда потребуется второй выстрел. И мы успеваем его сделать. И эти два выстрела могут решить всё задачи операции. Попадаем, дядя Женя подтверждает кончину цели, сворачиваемся, уходим.

Нюансы, связанные с информатором — монахом, неким странным образом, чувствующим жизненные показатели цели, по-прежнему, не укладывались в голове капитана, последовательного атеиста, но он решил терпеливо принимать все непонятности этого дела.

— Если что-то пойдет не так и нужно будет зайти на объект, мы сделаем это так быстро и чётко, что оборона не сможет эффективно сопротивляться, а подмога не поспеет.

Башкир мрачно хмыкнул:

— Это как, интересно?

— Побольше оптимизма, юноша, — серьёзно посоветовал Колун, — как всегда чётким поминутным планом и отточенным взаимодействием твоих профессионалов.

Полковник знал на какие «кнопки» нажимать в разговоре с воспитанником.

— У ребят будет 18 минутное окно, когда у обороны отрубится связь. Силы обороны не смогут координировать действия ни между собой, ни с дронами дальнего наблюдения. Вызвать поддержку у артдивизиона они тоже не смогут. Да, да у нас будет не только «Тюльпан», но и «Красуха».

— Ни фига себе, Иваныч, — Башкир явно был приятно удивлен, — откуда такие щедроты?

Станции радио электронной борьбы «Красуха» были не частым явлением в войсках, и в такое дикое время обзавестись ей, да ещё с грамотным экипажем было сродни чуду.

— Вы реально серьёзно настроены.

— Я, да. Странно что ты до сих пор этого не понял, Костя.

— Ну посудите сами. Я про «Смельчак» только от парней через три рукопожатия слышал. И тут вы говорите: он у нас. Я ещё не успел в это чудо поверить, как Вы меня новым кроете: «Красуха». Как?

Полковник подготовил действительно серьезные аргументы. Самоходный миномет «Тюльпан» никогда ранее не участвовал в операциях группы и в связке с комплексом корректируемого вооружения «Смельчак» сулил по истине колоссальное преимущество.

— Как? Да, непросто. Тут не только деловые отношения сработали. Хотя и заплатить немало придётся. Мне пришлось и просить, и лгать. Так что это всё лебединая песня моей репутации. А значит, моя последняя сделка. Я обещал за эти услуги такое… Выполнить чего не смогу.

— Это плохо.

— Плохо. Но я знаю и верю, что всё это стоит того. И те люди, которые мне помогают, даже поверив моим ложным обещаниям, делают возможно самое важное дело своей жизни. А мне, если мы эту операцию не проведём успешно, не понадобится потом ни репутация, ни жизнь. Кстати, «Смельчак» мне