Вражда между анжуйцами и Капетингами (1187–1188 гг.)

Король Филипп сделал первую серьезную попытку проверить решимость Генриха II в 1187 году, вторгшись в Берри – полунезависимую провинцию, расположенную между Аквитанией и Южной Францией. Первым успехом кампании стало взятие крепости Иссудун и ее подчинение французской королевской власти. Но самой вожделенной целью в этом регионе было лордство Шатору. Его молодая наследница Дениза после смерти отца в 1176 году была под опекой Генриха II. Замок Шатору и все его вассалы оставались в руках анжуйцев.

В начале лета 1187 года Филипп осадил замок, но атака была отбита гарнизоном. В июне старый король и Ричард поспешно объединили силы для контратаки. Анжуйцы и Капетинги вышли на позиции, и стало очевидно, что большого сражения не избежать. О действиях Уильяма Маршала в это время ничего не известно, но, вероятнее всего, он был вместе со свитой старого короля. Послы сновали между лагерями, и Ричард, судя по всему, сыграл важную роль в заключении мирного договора с Филиппом. 23 июня был подписан двухлетний мирный договор, и армии разошлись. Однако вскоре после этого Ричард шокировал отца, переметнувшись к противнику. Он вернулся в Париж к Филиппу, всячески демонстрируя дружеское расположение к нему. Представляется, что они задумали временное сближение, обнаружив, что это отвечает их общим интересам, поскольку лишит присутствия духа старого короля. Сообщение, которое желал передать отцу Ричард, открыто проявляя дружеские чувства к французскому монарху, было очевидным. Лишившись Аквитании или другого наследства, Ричард последует примеру своего старшего брата в 1172 году – порвет с отцом и присоединится к Капетингу. Похоже, Генрих II был не готов к такому предательству и тут же стал посылать к сыну гонцов – одного за другим, – прося его вернуться. В конце концов Ричард вернулся, но стало ясно: в будущем его верность можно только купить.

Именно в этот момент, когда баланс сил между Генрихом II, Ричардом Львиное Сердце и королем Филиппом был таким хрупким, латинское христианство постигла катастрофа. Ровно через две недели после завершения конфронтации в Шатору Ги де Лузиньян, король Иерусалима, был втянут в сражение в Палестине. Его армия была уничтожена Саладином 4 июля 1187 года в битве при Хаттине, и спустя три месяца Иерусалим перешел в руки мусульман. Это несчастье вызвало настоящий шок в Западной Европе. Последовал призыв к новому Крестовому походу, и, движимые желанием отмстить, рыцари взялись за оружие. Согласно «Истории», число тех, кто принял крест, было велико. Не было ни одного достойного мужчины, который бы не решил оставить жен и детей, чтобы стать крестоносцем. В условиях всеобщего подъема крестоносного энтузиазма западные короли не могли проигнорировать призыв к священной войне. В ноябре 1187 года Ричард принял крест, а Филипп-Август и Генрих II последовали его примеру в январе 1188 года после страстной проповеди, произнесенной новым архиепископом Тирским, недавно прибывшим из Палестины. Падение Иерусалима и начало Третьего крестового похода усложнило взаимосвязи между анжуйцами и Капетингами. Открытый энтузиазм Ричарда, рвавшегося в экспедицию, встревожил и старого короля, и Филиппа, поскольку стремительный отъезд Ричарда мог расстроить планы Генриха II относительно престолонаследия и оставить незамужней Алису. А Ричард, в свою очередь, был огорчен тем, что его брат Иоанн и не собирался принимать крест. Такую позицию младшего брата Ричард расценивал как надежду захватить власть в Анжуйской империи в его, Ричарда, отсутствие. Папство строго запрещало нападения на земли крестоносца, пока он сражается на Востоке, но ни Генрих II, ни Филипп-Август не надеялись, что противник будет уважать этот закон. Их взаимная подозрительность была настолько велика, что был разработан план одновременного отъезда, поскольку ни один король не желал надолго покидать свое королевство, не имея перед глазами соперника. В результате множества задержек основные контингенты крестоносцев – анжуйцев и Капетингов – прибыли в Левант только спустя три года. Другие крестоносцы проявили больше оперативности. Жоффруа де Лузиньян из Пуату покинул Францию осенью 1188 года и покрыл себя славой при осаде Акры. Германский император Фридрих Барбаросса отправился на Восток сухопутным путем во главе крупной армии в мае 1189 года, и многие ожидали, что он станет главным лидером кампании.

Все надежды на то, что анжуйцы и Капетинги оставят свои разногласия ради общих интересов священной войны, развеялись в июне 1188 года, когда король Филипп нарушил двухлетнее перемирие, начав второе вторжение в Берри, на этот раз завершившееся подчинением Шатору. Примерно в это же время Капетинги провели целый ряд разрушительных набегов на нормандскую территорию. «История Уильяма Маршала» описывает эти действия как широкомасштабную войну, порицая тот факт, что земля была разорена и понесла немалый урон. Ричард отправился на защиту главных крепостей соседней Турени и одновременно произвел несколько карательных набегов в Берри, однако большая часть провинции перешла в руки французов. Узнав о «французской агрессии», Генрих II собрал огромную армию, куда вошли тысячи валлийских наемников. В это время Уильям Маршал и получил призыв к оружию и обещание Шатору – как только замок будет снова взят. Вместе с королем он 11 июля переправился в Нормандию, и армия заняла оборонительные позиции в северном герцогстве, вынудив Филиппа-Августа отойти обратно в центр Французского королевства.

Старый король, судя по всему, был захвачен врасплох решительностью Капетинга, поскольку не ответил уверенной контратакой, а вместо этого отправил ко двору французского короля дипломатическую миссию. Ее возглавил архиепископ Руана Уолтер Кутанский. Членом миссии стал Уильям Маршал. Представляется, что на самом деле отправленная депутация была частью тактики проволочек, с помощью которой Генрих II хотел выиграть время и собрать армию. Представ перед Капетингом, архиепископ Уолтер дерзко потребовал репараций за ущерб, нанесенный анжуйской территории. Филипп, естественно, возразил, объявив о своем намерении удержать Берри и вернуть Франции весь Нормандский Вексен. Таким образом, миссия оказалась неудачной, но для Уильяма Маршала она стала первой, где он являлся настоящим дипломатическим посланником, что говорило о повышении его статуса.

Тем летом Уильям сыграл ведущую роль в разработке анжуйской военной стратегии. Обе стороны конфликта уже использовали тактику конных набегов – chevauchées, с которой Маршал впервые познакомился еще в 1168 году в Пуату. Несмотря на многоречивую критику таких разрушительных действий со стороны Капетинга, содержащуюся в «Истории», биограф с гордостью отмечает, что Уильям посоветовал английскому королю устроить такое внезапное вторжение на французскую территорию, объяснив, что, если рейд будет внезапным, он нанесет большой ущерб. Согласно «Истории», Генрих отреагировал с большим энтузиазмом. «Видит Бог, – воскликнул Генрих, – ты превосходный человек и всегда давал мне отличные советы. Все будет сделано так, как ты сказал». 30 августа анжуйские силы вторглись на французскую территорию в районе Паси-сюр-Эр и направились на юго-восток. Биограф отмечает, что люди были настроены причинить максимальный ущерб и сжечь все вплоть до Манта. Старый король добрался до Бреваля, где жег и уничтожал все, что было возможно, ни перед чем не останавливаясь и захватывая хорошую добычу. Говорят, что, услышав о набеге, Филипп-Август был вне себя от горя.