– Госпожа! – обратился к ней кто-то невидимый. Люся оглянулась в надежде обнаружить собеседника, но вокруг была лишь черная пустыня. Голос зазвучал вновь, но, кроме обращения, девушка не поняла ни единого слова. В этом сне язык Авесты был ей пока незнаком. Невидимый оратор, казалось, не удивлялся тому, что Люся не отвечает, и продолжал говорить. Постепенно его речь становилась все быстрее, а в голове гостьи забрезжило некое подобие понимания чужих слов. Фразы человека-невидимки становились почти осязаемы. Они стучали в виски, пульсирующими толчками подгоняли и без того выпрыгивающее из груди сердце, отражались гулким эхом в отяжелевшей голове. Люся невольно зажала руками уши, но это не помогло. ритм словесной атаки стал более отчетливым и неторопливым. Девушка отняла руки от головы и неожиданно для себя ответила на один из заданных собеседником вопросов:

– Да, я не островитянка…

– Вы обладаете прекрасной способностью к обучению, – сделал ей комплимент невидимка.

Теперь Люся хорошо понимала все его слова и интонации.

– Я в школе всегда была отличницей, – ответила девушка.

– Вспомните что-нибудь из прежней жизни, – предложил голос.

Люся не стала уточнять, что именно хотел бы увидеть хозяин черной равнины, и вспомнила свой дворик, усыпанный опавшими листьями тополей и кленов, прохладный осенний дождь, машину, подрулившую к служебному входу в булочную, и восхитительный запах воды, опавшей листвы и хлеба. Затем воспоминание о доме сменилось картинкой из детства. Весенний лес, едва зазеленевшие деревья и россыпи ландышей меж налитых соком стволов. После был летний пейзаж морского побережья, просыпающиеся горы с розовыми в лучах рассветного солнца снежными шапками, суета Центральных проспектов большого города, запах деревенской улицы, дым из печных труб, цветущие яблоневые сады и снова родной двор, но теперь зимой, полный высоченных сугробов и с хоккейной площадкой посредине… Калейдоскоп воспоминаний прервался, и голос невидимки сделал вывод:

– – Земля?

– – Она самая, – согласилась Люся.

– Я доложу хозяину, – пообещал собеседник.

О чем он доложит и зачем, девушка не поняла, однако вместо черного грунта под ней вдруг заплескались изумрудные волны, а над головой разверзлась бездна голубого безоблачного неба. Люся поняла, что находится в позе не совсем удобной для плавания, и принялась барахтаться, переворачиваясь на живот. Шальная волна захлестнула ее лицо, и девушка вдохнула воду. От страха, что вот-вот захлебнется, Люся вскрикнула и проснулась.

Она никак не могла понять почему, но все произошедшее во сне казалось ей почти натуральным или по крайней мере увиденным ранее в таком же, как сейчас кошмаре. «Раз я начала понимать местный язык после того, как проснулась в больнице, значит, это сон из прошлой ночи, – решила девушка. – Хотя мне до сих пор кажется, что никаких сновидений, лежа на больничной койке, я не видела… Странно… Не могла же я действительно оказаться под водой, на дне пролива. С кем бы я там разговаривала? Да и как бы вынырнула с такой глубины? Нет, точно, сейчас просто повторился мой вчерашний кошмар. Без сомнений! Конечно, ведь это вовсе не безобидная шутка – выучить язык за одну ночь. От такой перегрузки я еще неделю могу бредить по ночам…»

Страшно сочувствуя своему переутомленному мозгу, Люся поднялась с кровати и бросила взгляд на шелковые простыни. Постель была сбита в один большой комок. На ум девушке пришла еще одна вполне вероятная причина столь беспокойного сна – голод. Пытаясь успокоиться и прогнать остатки кошмара, Люся торопливо проглотила часть остывшего ужина, запила его соком и, расправив простыни, снова улеглась в кровать. На этот раз она засыпала гораздо медленнее, зато спала без сновидений. Вернее – сны были, но ни в какие самостоятельные истории их осколки не соединялись…

Плохо спал в столь поздний час и Монарх Таны. развернувшиеся события касались его гораздо больше, чем заморских соседей, и он мучительно пытался найти решение проблемы. Киберпространство постепенно охватывала лихорадка, и причиной этого весь мир считал всего лишь одного человека. Монарх не совсем понимал, каким образом островитянин со странным именем мог повлиять на работу «Фортуны». Этого не удавалось сделать даже самым лучшим компьютерным взломщикам, потому что вариатор предугадывал все их действия, а иногда вмешивался в течение жизни реального пространства, чтобы заставить людей отказаться своих замыслов. В ситуации с Бешеным Псом вариатоp словно бы пробуксовывал. Причем Монарху было достоверно известно, что первую необъяснимую ошибку машина совершила еще до того, как чужак сделал первый шаг по земле Таны. Несколько дней назад «Фортуна» позволила имперским корсарам использовать космодром одного из спутников планеты Огня, когда те решили атаковать безобидный тендер Внешних островов. Однако, когда Монарх послал вариатору запрос о мотивах подобных действий, компьютер ничего ответить не смог. Случай был беспрецедентный. Машины не умели лгать или замалчивать факты, но в тот раз вариатор не ответил ничего. Абсолютно ничего. Монарх надеялся, что от Правителя Внешних островов поступит официальный протест, и это несколько прояснит ситуацию, но августейший коллега молчал как рыба. Разведка Государственного компьютера Таны доложила, что «Фортуна» Правителя тоже дает сбои, а об инциденте на внешней орбите планеты Огня молчит так же, как ее хозяин.

Монарх чувствовал, что между всеми этими фактами существует определенная связь, но в чем она выра. жается конкретно, он пока не понимал. Два разладившихся вариатора, космическая стычка между натуральными объектами, загадочный человек с угрожающие прозвищем и мифическая школа наемных убийц.., Последний факт его тревожил едва ли не больше всех прочих. В обстановке нестабильности, которая складывалась из-за проблем с «Фортуной», шанс обрести свободу действий получали не только жулики и подпольные торговцы, но и враждебные политические силы.

А главное – внешние враги…

Монарх откинулся на спинку удобного кресла и промычал первые ноты государственного гимна. Это означало, что глава Таны всерьез озабочен грядущими неприятностями. Без выравнивающего действия вариаторов Государственные компьютеры, а вернее их боевые блоки и программы, становились исключительно уязвимыми для ударов внешнего врага. Если специалисты той же Империи за время навязанного «Фортунами» мирного противостояния не сидели сложа руки и работали над новыми военными программами, то, воспользовавшись временной слабостью вариатора Монарха, они вполне могли нанести виртуальный удар и разгромить армию Таны, которая к такой неожиданности была совершенно не готова. А если учесть, что Империя Симилара оставалась пока единственным государством, где вариатор не давал сбоев, то успех вторжения был гарантирован. Императору потребовалось бы только ввести в общий информационный канал киберпространства данные боевой статистики и опубликовать во всех доступных жителям Таны программах подробный отчет о том, как развивалась война. После этого Монарху полагался один месяц на то, чтобы передать все дела Императору или его наместнику и физически покинуть дворец. Вот и вся война… «Так было принято прежде, до появления вариаторов, так будет после их исчезновения…» – подумал Монарх и вздохнул. Исчезновение «Фортун» могло полностью разрушить иллюзию спокойствия и мира, в которой уже столько лет пребывала вся Авеста. Ведь войны Государственных машин до появления вариаторов лишь на первый взгляд казались бескровными и гуманными. Люди гибли и в них. Разорившиеся после передела собственности и сфер влияния бизнесмены, лишенные привычных постов чиновники, уволенные полицейские, военные, юристы. Инфаркты, самоубийства, помешательства… С приходом вероятностных приборов все это исчезло, но сейчас могло вернуться вновь. Вместе с назревающей виртуальной войной…