затянул в сладкую непроницаемую тьму. Усилием воли я кое-как удерживалась на грани: слышала, как Лебедев вышел из душа и, кажется, пошёл на кухню. Ну да, правильно. Сам-то он не ел. Где-то в глубине появился стыд. Сама тут страдала, сразу к кровати пошла баиньки, а о нём совершенно не подумала. Но это ладно, завтра можно исправиться, восстановить репутацию приготовлением завтрака.

Ведь это я заметить успела. Продукты у Глеба всегда имелись, холодильник не пустовал. Но самому явно готовить некогда. Да и тёти Сары у него никогда не было. А та приучит к готовке даже табуретку, сопротивление бесполезно. Даже если ты живёшь в другом городе.

С такими мыслями я почти провалилась в сон. И только когда телу неожиданно стало прохладно, выдохнула и, не открывая глаз, попыталась найти на ощупь одеяло. А потом услышала тихий бархатистый смех.

— Сейчас согрею, — хрипло шепнул Глеб и, не дав ничего спросить, сгрёб в охапку.

Я только еле слышно охнула. К щекам прилила кровь. Хорошо, что темно хоть, а то вообще ни в какие рамки. Нет, не от смущения, но… Сообразить не получалось. Наверное, просто слишком давно не было вот так. Привыкла спать одна, вне кольца чужих рук, не ощущая ласкового касания губ к своему лицу.

— Спи. Всё хорошо, — шепнул Глеб, подтягивая сползшее с моих плеч одеяло. — У тебя был тяжёлый день, но ты умница, девочка. Ты справилась. И теперь всё будет хорошо.

Внутри словно лопнула натянутая нить. Разлилось тепло, уничтожая едва различимые остатки напряжения и одиночества.

Я прижалась крепче к Лебедеву, прикрывая глаза и прижимаясь щекой к его плечу, наконец-то отпуская все страхи на волю.

— Спасибо, — только еле слышно шепнула я, почти касаясь губами ключицы Глеба.

— Спи, — тепло усмехнулся тот, прижимая меня крепче и давая надежду, что теперь всё будет хорошо.

Действительно… хорошо.

Глава 16. Новая сотрудница «Фемиды»

— Да не кричи ты так!

Утро не было томным. Точнее, совсем немного, когда я сквозь сон чувствовала, как пальцы Глеба скользят по моей спине, вырисовывая круги. По позвоночнику, чтобы замереть у ямочек на пояснице. И при этом делается так хорошо и спокойно, что снова клонит в сладкий и спокойный сон.

А потом случается он — звонок от, мать её за ногу, Дианки! Видимо, она вчера пыталась дозвониться, но ничего не вышло. И уже в Москве, на пересадке, не могла найти себе места.

— Я не кричу, — ни капли не смутилась она. — Я наоборот само спокойствие. И коплю силы исключительно для того, чтобы дать тебе в лоб при встрече.

— Встрече? — эхом повторила я, глядя в окно.

Так, стоп. Ей же долететь ещё надо. Значит, мгновенное избиение откладывается.

Лебедев уже принял душ и отправился на кухню. Деликатный мой. Только удовлетворился кратким: «Это подруга», кивнул и покинул комнату.

Внизу уже неслись машины, переходили дорогу ежившиеся под ветром люди. Май что-то выдался холодный. Я было расстроилась, но потом осмотрела комнату, в которой находилась. Мельком скользнула взглядом по смятой постели. Сердце пропустило удар. Нет, не мне теперь жаловаться на холод.

— Требую грязных подробностей, — тем временем не успокаивалась Дианка.

— Подробности очень даже стерильные, — буркнула я. — Мне сегодня позвонят, скажут, когда можно приехать. У Никитки отличные прогнозы.

— Я поняла, — несколько убавила пыл та. — И тоже рада, ты же знаешь.

Я знаю. Только проявлять эмоции Дианке на самом деле не так легко. Она открывается очень тяжело и только близким людям.

— Но меня интересует, что там у тебя происходит. И как там себя ведёт твой жеребец?

Я с трудом удержалась от смешка.

— Хорошо. Всё хорошо.

— Интересная интонация, — отметила Дианка, явно уловив куда больше, чем просто «хорошо». — Вечером требую отчет. А то отпустили тебя на свою голову. Ой, самолёт! — воскликнула она. — Всё, я полетела! Не забудь встретить меня только!

— Так точно, моя большая белая госпожа, — хмыкнула я. — Тебя забудешь.

В ответ Дианка фыркнула и отключилась.

Несколько секунд я стояла, не зная, что делать. Если до этого я тут была как гостья. То сейчас… Я мотнула головой. Господи, как всё сложно. В душ. А там будет видно.

Совершенно не хочется себе признаваться, что внутри прячется страх. Вдруг Глеб передумал? Просто утешил вчера. Всё же видно, что он привык жить один. И тут такое…

Я быстро приняла душ. На секунду задумалась. А черт, была не была. В конце концов, это не первый раз. Стянула с вешалки халат и накинула. В ванной стоял запах миндального геля, горьковатый и тягучий, им и пришлось мыться. Лебедев любит ярко выраженные запахи.

Стоило только зайти на кухню, как я ощутила аромат свежезаваренного чая. Печаль, что не кофе, но нечего выпендриваться. Скажи спасибо, что вообще позаботились.

Глеб стоял ко мне спиной. Тоже в халате. И правда, он же дома. Зачем этот официоз. К тому же… ему и так идёт.

Я сделала несколько шагов. Ближе. Ещё ближе. Лебедев не оборачивался. Но ясное дело, что прекрасно слышал, как я вошла.

— Мой вопрос в силе, Ксюша, — прозвучал его низкий приятный голос. — Я…

Мои руки легли на плечи Глеба. Тишина, резкий вдох. Боже, какая у него всё же горячая кожа. Осторожно подцепить пальцами ворот, чтобы проверить, не застёгнут ли. Нет… поддается легко. Вот уже тяжелая махра соскользнула, обнажая крепкие руки и спину.

Глеб замер, казалось, даже не дышал. Я провела пальцами по лопаткам, почти невесомо спустилась по позвоночнику. С ума сойти. Этот нереально красивый мужчина — мой. Хотя бы сейчас. Пусть даже потом исчезнет эта утренняя сказка. Плевать. На всё.

Не думать ни о чём. Всё потом.

Я шумно выдохнула, коснулась губами шеи Глеба, вдохнула терпковатый запах его кожи, тоже с миндальной горечью. Ладони скользнули по широкой груди, вырвав еле слышный выдох.

Нет. Не отдам никому.

Неожиданная мысль, мелькнувшая в голове, заставила губы растянуться в улыбке. Да, мой.

Шалея от собственных действий, я с силой нажала на плечо Глеба, вынуждая повернуться.

Он не сопротивлялся, сделал как надо. Посмотрел внимательно, хищно, голодно. У меня пересохли губы. Зверь. Рядом зверь. Но он сдерживается. А еще — любопытен. Потому позволяет выполнять задуманное.

Я дёрнула пояс халата Глеба.

Господи, как же горячо от одного его взгляда.

А потом я как-то резко оказалась в его объятиях, и стало уже неважно, что там за окном.

По венам пробежал огонь, от происходящего голова кругом.

И сколько прошло времени потом, после всего случившегося, я не