«Новгород Великий должен был взять на свою долю борьбу со шведами, а Псков, бедный средствами Псков, должен был вести борьбу с двумя самыми опасными врагами – Литвою и немцами, при внутреннем неустройстве, при частом отсутствии князя, при ссорах с старшим братом своим Новгородом Великим».

Да, перспектива нерадостная. Но если вдуматься: на востоке все русские земли захвачены монголами, идут тяжелые бои на юге, а Александр Ярославич воюет с немцами и шведами – год 1240 (когда был уничтожен Киев) и год 1242 (когда Даниил воевал с монголами). Может, было проще замириться с немцами и разбить монголов? Увы! Александр Ярославич отлично понимал, что монголов можно будет использовать, а рыцари возьмут да оттяпают все подконтрольные Новгороду земли с аборигенами. Монголов такая политика тоже вполне устраивала, даже более того – сразу была видна полная лояльность князя, если он в год великой беды воюет с врагом тех же монголов. Особенно ослабление Ордена было им приятно после похода в Польшу и Германию! Так что, рассуждая об исторической значимости этих двух битв, подумайте не о великих победах, а о великом отвлечении сил! Впрочем, великими эти битвы стали только в русской историографии. Соловьев указывал, что в летописной традиции особое значение этим победам придавалось потому, что это были победы религиозного характера – православных над латинянами. Невская битва 1240 года случилась, когда Александр узнал, что шведы высадились в устье Ижоры и собираются идти на Ладогу. Тогда, не дожидаясь отцовских полков, он двинулся быстрым маршем навстречу врагу с малой дружиной и совершил, так сказать, свой подвиг. Якобы он даже об этом подвиге рассказывал, и летописные тексты основаны на этих свидетельских показаниях.

«Зная, какой характер носила эта борьба, с каким намерением приходили шведы, мы поймем то религиозное значение, которое имела Невская победа для

Новгорода и остальной Руси», – говорит Соловьев. Но тут уж стоит воскликнуть и нам: с каким же намерением приходили шведы? И было ли устье Ижоры землей Новгорода? И откуда были сведения, что шведы собираются воевать против Ладоги? Источник в летописи как раз указан – некий Пелгусий, местный христианин из языческого рода, оставленный на Ижоре для наблюдения, то есть туземец со сторожевого поста. Указан и шведский воевода, с которым Александр вступил в яростную схватку, – некто Спиридон. Чудесное имя для шведа, не так ли? Это вынужден отметить даже Соловьев, которого, очевидно, наличие шведского воеводы Спиридона сильно смущало.

В Симеоновской летописи Невская битва расписана такими красками:

«Король области Римской из северных стран, услышав о храбрости великого князя Александра Ярославича, задумал победить его и взять его в плен, и Великий Новгород и все его пригороды покорить, и словенских людей обратить в неволю. И сказал он: „Иду и покорю всю землю Александрову “. И собрал великую силу, начальников и епископов своих, и шведов и норвежцев, и сумь и емь, и наполнил множество кораблей своими полками и двинулся с великой силой, обуреваем воинственным духом, и пришел в реку Неву и стал на устье Ижоры, желая в безумии своем захватить Ладогу, и даже Новгород и всю область Новгородскую. Тогда пришла весть, что шведы идут на

Ладогу, а король в то время прислал с гордостью послов к великому князю Александру Ярославину в Новгород со словами: „Если можешь мне сопротивляться, то я уже нахожусь здесь и покоряю землю твою“. Великий же князь Александр Ярославин, услышав об его словах, разгорелся сердцем и вошел в церковь Святой Софии и пал на колени перед алтарем и начал молиться Богу со слезами… И пошел [Александр] на них, уповая на святую Троицу, с мужественными воинами своими, не со многою дружиною, потому что не было времени ожидать многочисленное войско. Отец же его великий князь Ярослав Всеволодович не знал о нападении на сына своего Александра, которому некогда было послать весть к отцу, потому что враги уже приблизились. И много новгородцев не успело собраться, потому что великий князь Александр поспешил пойти против врагов, и пришел на них в воскресенье [15 июля]. И была сеча великая с шведами, избили множество шведов и самому королю нанес [Александр] рану в лицо острым своим мечом.

В полку великого князя Александра оказалось 6 мужей храбрых, которые вместе с ним мужественно сражались. Первый – Гаврило Алексеевич, наехал на корабль и, увидев королевича, быстро помчался и въехал по сходням до самого корабля, а шведы вбежали перед ним на корабль, но, снова обернувшись, сбросили его вместе с конем со сходен в море. Божиим же заступничеством он вышел невредим и, опять напавши, ожесточенно бился с самим воеводою посреди полка их, и тут были убиты воевода шведов Спиридон и епископ их. Второй же новгородец, именем Сбыслав Якунович, много раз нападая, бился одним топором, не имея страха в сердце, и несколько человек пало от его руки, и подивились его силе и храбрости. Третий же, Яков Полочанин, бывший ловчим у князя, напал на полк с мечом и ожесточенно сражался, и похвалил его великий князь. Четвертый же новгородец, именем Миша, напал пешим с дружиною своею и погубил 3 корабля шведов. Пятый же из дружины, некто по имени Сава, напав на великий златоверхий шатер, подсек его столб, шатер упал, а полки Александровы, увидев падение шатра, возрадовались. Шестой же из слуг [Александра], по имени Ратмир, бился пешим, был окружен многими шведами, пал от многих ран и скончался. Все это я слышал от господина своего великого князя Александра и от других, которые в то время принимали участие в битве… Уцелевшие же [из шведов] побежали посрамленными, а трупами своих убитых великих воевод наполнили 3 корабля, и [корабли] вместе с ними потонули в море, а для остальных выкопали ямы и побросали в них бесчисленное количество трупов, а многие другие [шведы] были ранены и побежали той же ночью. Новгородцев же пало: Константин Луготинич, Юрята Пинящинич, Намест Дрочило, Нездилов сын Кожевника, а всего пало 20 мужей вместе с ладожанами. Великий же князь Александр Ярославич возвратился с великою победою и пришел в Новгород».

Никакого короля шведов на кораблях, тем не менее, не было, трех кораблей, которые наполнили телами убитых, – скорее всего, тоже. Бесчисленного множества зарытых в ямы – тем более. Если учесть размеры дружины Александра, то вряд ли битва была особенно крупной. Прошло несколько веков, когда она стала считаться подвигом. Подобных подвигов отец Александра совершил не менее того, когда был новгородским князем. Странно к тому же, что именно после Невской битвы новгородцы со своим князем сильно рассорились, так рассорились, что тот вынужден был уехать в Переяславль с женой и двором своим. Еще странно, что князь не смог справиться и соседним Псковом, который наладил дружеские связи с немцами и ходил жечь новгородские села. Против псковичей и немцев в 1240 году Александр оказался слаб, а шведов победил? Один только разумный ответ возможен тут: шведов было очень мало! Битва оказалась небольшой приграничной стычкой. Тем не менее, Александр был хорошим полководцем, этих заслуг у него никто отнимать и не собирается. Но в Новгороде он хотел установить такой же жесткий порядок, что и на северо-востоке. Это горожанам и было противно, поэтому они его и гоняли, а потом снова ходили просить, и Ярослав давал им сперва Андрея, от которого те отказывались, а потом уж Александра, «на всей его воле», то есть не на условиях новгородцев.