Дух кивнул, отпил глоток чая.

– Да, было дело. Земли клана Секай, которому я когда-то служил, граничили с захваченными ими территориями… Раз или два я водил отряды клана. Мангуты – опасный враг. Их рядовые бойцы сражаются хуже наших солдат. Многих из них гонит вперед не верность господину или долг чести, а обычный страх. Но мангуты насильно пополняют свою армию теми народами, которые покорили, и в результате их армия просто огромна! Перебьешь десяток, они выставят сотню… перебьешь сотню… прибудет тысяча!

– И еще к ним все время присоединяются новые союзники! Да вот те же Змеи!

– Да, это тоже правда. Для нас, воинов Ниппона, главным ориентиром в жизни является честь. Ты знаешь это лучше, чем кто бы то ни было, Хаяи. Но мангуты руководствуются лишь волей к победе. Нет такого коварства, которого они не применили бы, такого заговора, который они не придумали бы, чтобы выиграть… это коварный народ. Меня вовсе не удивляет, что их со Змеями объединила общая цель.

– Общая цель, – фыркнул Кицунэ, – уничтожение нашего клана!

– Нет… – ответил Кентаро загадочно, – не уничтожение клана. А открытие себе дороги на север. Их наступление после взятия Кэдо и Железного Дворца задержали болота и реки. Армия мангутов велика, но если они не смогут обойти морем этот узкий сырой перешеек, то вновь остановятся на много лет.

– Как после битвы, которую им дал Нобунага Отомо!

– Вот именно! Но, имея в запасе союзника, такого как Змеи… союзника, который нападает из тени, сеет беспорядок в северных кланах, уничтожает их, отравляет… можно выиграть много времени!

– И все же это не объясняет, зачем они украли господина Конэко… и пощадили нашего даймё. Не объясняет, отчего они не закончили свою работу, когда уже захватили Дом Спокойствия, не сделали из него свое логово! Ведь они могли нас просто обмануть, собрать еще больше людей и захватить владения Нагаты. И ведь, строго говоря, это им удалось! Лишь твое присутствие помешало их планам!

– Да… все это правда. Мне трудно понять их поведение. Но именно затем мы здесь, – Дух указал на окружающий их лес, – чтобы разобраться. Или погибнуть.

– Или погибнуть, – усмехнулся Кицунэ. – Поэтому ешь, брат. Глупо умирать на пустой желудок.

* * *

О да, Гнилой Лес заслуживал своего названия!

С продвижением в его глубину воздух становился все гуще, теплее и смраднее. И это не был типичный для лесов запах перегноя и мокрых листьев – нет, это был удушающий трупный запах.

Кони ступали осторожно, потому что из почвы тут и там торчали извилистые и спутанные коричневые корни. Деревья здесь напоминали призраков – скрученные, как люди в агонии, а их ветви выглядели словно лапы чудовищ. Бурелом местами становился вовсе непроходимым – Кентаро и Хаяи не раз вынуждены были сворачивать с выбранного пути, чтобы искать проход, не заблокированный упавшими и покрытыми мхом стволами либо не заросший ветвями и кустами. Свет еле-еле пробивался сквозь кроны, лишь время от времени врезаясь в чащу косыми яркими колоннами.

Дух сохранял бдительность, осматривался в поисках угроз, прислушивался… но не слышал ничего! Только треск ветвей, иногда шум колеблемых ветром листьев. Но где же были голоса животных, пресмыкающихся, насекомых? Нет, эти звуки его ушей не достигали. Словно бы лес был совершенно вымершим.

Потом они наткнулись на следы человеческого пребывания.

Старая хибара лесоруба, заброшенная и заросшая кустарником. Корни деревьев прорвались через порог и сейчас громоздились на полу. А крыша ее давно уже перестала отличаться от лесной подстилки.

Они заглянули внутрь, но, кроме путаницы корней и веток, не увидели ничего.

Попадались и другие дома, может принадлежавшие другим лесорубам, а может быть, охотничьи заимки, но и их поглотила чаща. Ничто не указывало на то, что в последнее время здесь бывали люди, а это значило, что даже Змеи, проходя сквозь Гнилой Лес, не искали в них убежища.

Потом начались могилы.

Хаяи даже выругался в сердцах, видя серые кубики, торчащие из почвы, перевернутые лампадки и домики для духов. Судя по всему, давным-давно в лесу находилось кладбище, но земля не пожелала принять мертвых, и теперь потрескавшиеся урны с прахом стояли прямо у надгробий, словно бы вытолкнутые на поверхность. Обесчещенные самой природой.

– Проклятый лес! – вырвалось у шомиё.

Кентаро промолчал.

Чем дальше они продвигались, тем больше нарастало в них ощущение грусти и безнадежности. Чаща издевалась не только над ними, но над всем родом человеческим. Смотрите, словно бы говорила она, чего стоят ваши старания, сколько стоит ваша смерть! Мои деревья вечны! Они прорастут сквозь ваши дома, вытолкнут из земли ваши останки и сожрут их, а вас ждет вечное забвение!

Они ехали дальше.

Местность начала понижаться. Кентаро ожидал, что грунт станет каменистым и неровным – они все же ехали в сторону гор! Но, очевидно, даже столь привычные истины в этом лесу были искажены, и вместо того чтобы преодолевать перевалы или взбираться на холмы, они спускались вниз, ко все более темным ярам и долинам.

Деревья все еще росли здесь – вцепившись в скалы когтями корней, держались неистребимо.

Кентаро заметил вдали кое-что. Небольшое, черное… вырезанные из черного дерева решетки, миниатюрная крыша, единственная, опершаяся на скалу ножка. Домик для духов. Тоже потрепанный, но в гораздо лучшем состоянии, чем те каменные, что встречались им по дороге. Черный домик для духов. Указатель дороги, ориентир.

– Мы едем в правильном направлении, брат, – шепнул Кентаро. – Приготовь оружие.

Хаяи не ответил, лишь положил левую руку на рукоять Клыка Акулы.

Двинулись дальше, миновали домик.

Вскоре остановились на короткий привал, скромно перекусили.

– Мы на территории Змей, – заговорил Кентаро.

– Я догадываюсь. Они наблюдают за нами?

– Возможно. Но не нападут.

– Откуда такая уверенность?

– Предчувствие. Они не смогли убить нас ни во время битвы, ни в Доме Спокойствия. Ни тебя, ни меня. И они не станут пытаться вновь, пока не будут уверены, что у них получится. И они ничего не предпримут без приказа своей госпожи. Выспись, брат.

– А ты?

– Я Дух. Мне не нужно столько сна, сколько другим людям. Я буду сторожить, наблюдать. Не бойся. Спи.

Хаяи неохотно улегся на одеяло и заснул. Кентаро уселся рядом в позе лотоса, уложил Алый Клинок на колени, прикрыл глаза и начал прислушиваться.

Если бы кто-то попытался приблизиться, Дух услышал бы его даже со значительного расстояния. Отключив одни чувства, воин нарастил мощь других, и теперь лес атаковал его какофонией своих звуков с такой силой, будто кто-то бил в гонг прямо у него над ухом. Но среди этого буйства не было звука приближающихся врагов.