— Ну давай. — Маша поправила прическу и оперлась на капот, махнув рукой остальным, чтобы присоединялись.

Все столпились возле машины — веселая молодая компания была не против того, чтобы увековечить этот славный день для предков и потомков.

— Ну, еще разок для контроля! — произнесла Ирина, немного изменила угол зрения, опять нажала блестящую кнопку маленького умного механизма, а потом выразила сомнение: — Ой, а как же вы все в машину влезете?

— Поместимся! — сказала Маша. — Но сзади сядут четверо.

— Зингер, можно к тебе на колени? — по-детски заныла Гайка. — Я же маленькая!

— Ну ладно, не в багажник же тебя, — серьезно ответил парень, скрипнув кожей, но все поняли, что этот груз ему не в тягость.

Николку Маша пригласила сесть впереди, рядом с собой, «как иностранного гостя», но больше переживала, чтобы в тесноте не досталось его бедной ноге. Пассажиры утрамбовались, и машина поехала. Через затемненное стекло Николка увидел, как махала им вслед тетя Ира, а еще заметил, как та же незнакомая женщина в очках провожала его взглядом, стоя с сигаретой возле своей крутой машины.

* * *

Дни, остававшиеся до конца пребывания в Египте, проходили в экскурсиях и прогулках по сувенирным лавкам. Новые впечатления от древних памятников смешивались с усталостью от переездов и жары, а разглядывание простых людей и их будней подтверждали впечатление о стране контрастов, ведь отельный рай обычно заканчивается за его белым каменным забором. Казалось, что только памятники от династий фараонов и море кормят эту экзотическую страну, привлекая туристов и выворачивая карманы.

Светлана уже еле сдерживала нетерпение — отпуск казался затянувшимся. Прошли праздники, банк опять работал, начались звонки на мобильный — Светлана заочно распутывала узлы рабочих проблем, но больше всего ее беспокоила Леся, которая после той странной SMS’ки ни словом не обмолвилась о своей новой любви, а только отчитывалась, что все хорошо.

С одной стороны, мать была рада, что у дочки опять есть романтические переживания, такие естественные в ее возрасте, потому что после зимнего разрыва с ее бывшим приятелем разочаровавшаяся Леся засела дома, закопавшись в учебу и рисование, и редко куда-то выходила, разве что по выходным на Андреевский с друзьями, чтобы на людей посмотреть и заработать какую-то копейку за свои таланты. Но с другой, все это так неожиданно и почему-то именно в их отсутствие… Да и не рассказывает, кто, что и откуда. Говорит, что «все при встрече»… Не наделала бы глупостей…

Степан несколько раз звонил из офиса, но не очень вовремя — Максим слышал, хмурился, сжимал губы, а потом бурчал, что от этого фрукта нет спасения и на другом континенте. Светлана попросила ограничиться SMS’ками. В одной из них Степан сообщил, что его дочка со своим кавалером объявили о намерении пожениться и что все теперь в предсвадебных хлопотах. Светлана подумала, что еще немного, и Леся тоже вылетит из гнезда, и останутся они с Максимом, а Степан вдвоем с его женой, — и каждый с чувством исполненного перед детьми долга, ибо вырастил их в полной семье, и что уже не такие строгие обязательства останутся на них в дальнейшем, но… Но как оттолкнуть в сторону человека, который отдал тебе больше двадцати лет своей жизни? И будто в подтверждение ее мыслей пришла SMS’ка от Степана и снова поразила Светлану:

«Молодые назначили свадьбу на 12 июля. Сказали, что специально, мол, решили приурочить к нашей серебряной свадьбе. Дожили-таки. Будем делать счастливые лица на камеры. Может, ты в чем-то и права, но почему тогда так рвется на куски сердце?»

— Может, купить Лесе какие-то украшения? — прервал раздумья жены Максим, разглядывая витрины.

— Да попробуй еще угодить, это ж молодые, у них свои вкусы! К тому же художники… Хотя от оригинального серебра она бы не отказалась, ведь зимой себе такого здесь не купила, экономила…

Внутри лавки восточных украшений было полутемно, освещены только витрины. Приятная прохлада от кондиционера приглашала задержаться. Двое местных продавцов кокетничали с двумя блондинками-москвичками. Веселые девушки, явно уже не впервые отдыхающие здесь, тоже понимали правила игры, в которой из-под кучи русских комплиментов торчали уши коммерции и желания продать побольше и подороже, хоть и торгуясь.

Светлана кивнула продавцам и показала жестом, что не нуждается в их помощи, а хочет посмотреть товар в витринах. Она замерла, разглядывая разные украшения — на шею, на руку, в уши, с эмалью, с камнями, с перламутром или просто интересной формы серебряные изделия. Такой выбор — глаза разбегаются! Почему-то вспомнилось, как давным-давно в приемном покое роддома ее заставили снять серебряную «недельку» — семь тонюсеньких колечек, которые нанизывались на палец впритык одно к одному согласно моде начала восьмидесятых, — и кулончик с капелькой янтаря на серебряной цепочке. Потом, переодеваясь в свое при выписке, она волновалась, спешила (за дверью ее ждал Максим, а на улице такси) и уронила свою «недельку». Та звякнула о кафельный пол, и колечки раскатились по комнате, где медсестра на специальном столике перепаковывала Лесю из больничного в домашнее и перевязывала розовыми лентами. Светлана наклонилась, нашла четыре из семи, потом ее позвали, и она, махнув рукой, надела на палец то, что успела подобрать, застегнула на шее цепочку с кулоном — это были любимые украшения из ее небольшого арсенала — и вышла в приемный покой к взволнованному Максиму, сопровождаемая медсестрой с писклявым пакетом в руках.

— Надо купить что-то ребенку на память. Серебро — хороший металл, мягкий и душевный. Оно не бросается в глаза, а сживается с хозяином и будто становится его частью, как волосы или цвет глаз, — тихо сказала Светлана.

Максим посмотрел на жену с удивлением, потому что опять ощутил глубину ее существа, которое, несмотря на долгие годы под одной крышей, оставалось для него загадочным и неизведанным. Ему не хватало слов и умения высказать свои чувства, и он вздыхал, понимая, что сто очков вперед имеет Степан, который, наверное, засыпает Светлану комплиментами и романтическими эмоциями, да и сам мужик что надо — крепко стоит на ногах… Иногда Максим даже тосковал по тем временам, когда они со Светланой рвали жилы на базаре. Трудно было и не престижно до стыдного, но тогда его жена была только его, хоть и не такая ухоженная, как сегодня, но никакие кавалеры не косили на нее глазом… Однако и в сегодняшнем дне было много преимуществ — например, могли ли они тогда хотя бы мечтать о такой квартире или об отпуске в Египте? И Максим опять вздохнул, понимая, что в любом случае он не за рулем своей жизни, а рядом с водителем. И хорошо, что не в кювете. Но надолго ли?

— Что ты все вздыхаешь? — оглянувшись, спросила Светлана.

— Да что-то опять сердце прихватило. — Максим нахмурил брови и взялся рукой за грудь.

— Ой, горе мне с тобой… Какой там Египет?! Прибалтика, Карпаты и Миргород — вот весь периметр твоего отдыха! Ну, присядь возле кондиционера, я сейчас.

* * *

Маше удалось припарковаться в самом начале Владимирской, под каштанами, хотя обычно это и непросто. Но день был фартовый — как раз отъезжала какая-то машина, и «мокрая» «субару» быстренько заняла ее место, выпустив из себя приличную компанию. Зингер хромал на обе ноги, демонстрируя, как ему их отсидела миниатюрная Гайка, а она хохотала и толкала его то кулачками, то локтями под ребра. Николя, задрав голову, разглядывал все вокруг — его поражало странное сочетание блестящих современных строений в стиле хайтек и неповторимых старинных. Он извинился за невнимательность, когда к нему подошла Леся.