Может, он давно распутал веревку и бредет среди мокрых валунов и обледеневших кочек, направляется прямо сюда…

Нет, никого нельзя втягивать в это. Это – только мое дело.

Я подозвала паренька:

– Слушай, у папаши Эйнара ружье для подводной охоты есть?

– Ага. Гарпунное, только старое оно, дрянное. Прошибает такую дыру, что от рыбы мало остается, всю в клочья разносит.

– Тащи сюда!

– Лени, ты собралась нырять по такой-то погоде? – всплеснула руками Нора.

– Не, это ей для туристов, правда, Лени? Видала, к ним в бухту вчера такая яхта зашла, что ух! Просто суперская!

– Типа того, – неопределенно протянула я, примериваясь к гарпунному ружью. Какое же оно большое и тяжеленное! Спусковой крюк не заржавел, ходит легко, сам гарпун тоже заточен остро – на крупную рыбину.

На прощанье я поцеловала Малыша, наказала парнишке запереть все запоры и присматривать за тетушкой. Обнялась с Норой, взяла с нее слово, что не впустит того, кого не знает в лицо, а если полиция не появится здесь до полудня, позвонит и вызовет их еще раз. Проверила бензин. Положила ружье на сиденье рядом с собой и поехала…

С трассы мне не было видно моря во фьордах, только зеленые холмы и ложбины с прожилками позднего снега. Время ночи, когда в горах вовсю бесчинствуют тролли, было на исходе. Рассвет разогнал тяжелые тучи, по небу плыли облака с нежными розовыми брюшками, а снег на ледниках походил на подтаявшее мороженое.

На трассе я была одна, поэтому разогналась, насколько позволял этот четырехколесный металлолом, в котором даже радио испортилось раньше, чем русские запустили искусственный спутник. Как мой кузен на такой вообще ездит? Хотя он, как любой вменяемый житель северных островов, ездит редко, а больше «ходит» на катере.

Асфальт все же очень мокрый, на повороте меня занесло так, что я чуть не вылетела с трассы. Пришлось сбросить скорость, и очень своевременно – иначе влетела бы в здоровую груду камней, осыпавшихся со скалы прямо на шоссе.

– Черт… – пришлось открыть дверцу и высунуться наружу, оценивая масштабы бедствия. Какой дурак придумал понастроить по всей Норвегии однополосных дорог? Как всегда, чиновники сэкономили…

Если откатить пару крупных камней, можно обогнуть этот затор. Во всяком случае, попробую, я сдала назад, вышла из машины и начала перетаскивать камень за камнем. С виду небольшие, но какие тяжеленные! У меня заныло в пояснице, я выпрямилась, потянулась, глубоко вдохнула перенасыщенный кислородом холодный воздух и запрокинула голову, прикидывая, как давно случился обвал.

Интересно, камни осыпались ночью, когда бушевала непогода, или всего час назад? Они могли обрушиться прямо на меня! Вон, между ними валяется свежий окурок с золотым ободком. Никто и никогда не знает, где случится следующий обвал, именно поэтому трассы перекрывают для проезда.

Возвращаюсь за руль и стараюсь осторожно выруливать…

Нет! Заднее колесо все же оказалось за пределами асфальта, несколько раз бессильно провернулось в грязи. Машина забуксовала, увязла так, что дала крен назад. Я открыла дверцу, сплюнула сквозь зубы. Пришлось снова вылезать. И несколько раз сильно пнула колесо ногой – ничего не изменилось.

Надо набрать веток или травы, чтобы напихать под колесо, иначе мне придется торчать здесь, в компании троллей, пока муниципальные власти не соизволят прислать работников расчистить завал.

Не факт, что это случится быстро и я успею в полицию до двенадцати.

Я устало побрела в сторону кустарника, тени от каменных глыб потянулись следом за мной, как живые. Наверняка у меня просто разыгралось воображение. Я сделала еще несколько шагов, но мерзкий страх успел вцепиться в воротник и не хотел оставлять меня. Пришлось откинуть капюшон, чтобы лучше видеть, что происходит по сторонам, чуть повернула голову. Что-то двигалось среди камней, что-то живое…

Птица? Лиса? Волк?

Здесь нет волков. Нет, и никогда не было. Наверное, пес заплутал в непогоду.

Мне нечего бояться, у меня есть ружье… Тяжеленное ружье, я смогу отогнать любую собаку… Только надо вернуться за ним в машину…

Спокойно, без резких движений. Я медленно и осторожно повернулась – ожившая тень двигалась вместе со мной, повторяла мои движения, как будто была мною, той темной стороной, которая отделилась от меня и зажила собственной жизнью.

Плохая сестренка… Она есть у каждого.

Когда она подходит так близко, надо иметь мужество, чтобы встретиться с ней взглядом, заглянуть в ее ледяное сердце.

Тень росла, увеличивалась, поднималась в полный рост. Я уже могла рассмотреть свое черное длинное пальто со следами засохшей грязи. Вязаные перчатки – мои перчатки. Я пятилась назад, к машине, и не решалась поднять глаз – боялась, что встречусь взглядом сама с собой.

Но никакого лица не было!

Только адская маска. Черная кожа, серебристый замок вместо рта. Сверкающие ледяные глаза в прорезях…

Страх парализовал меня, как лютый холод, маска уже протягивала руки ко мне, готовая схватиться за тесемки от капюшона и затянуть их, чтобы я больше никогда не смогла вдохнуть:

– АААА!

У меня уши заложило от собственного крика, мелкие камушки посыпались со склона вниз, я оттолкнула чудовище двумя руками, развернулась и бросилась в машину, но не успела захлопнуть дверцу.

Она настигла меня – плохая сестренка всегда быстрее, – что-то набросила на шею, я пыталась схватиться за это – бельевая веревка! Моя веревка…

Пальцы бессильно соскользнули вниз – на автомобильное сиденье. Концы веревки перехлестнулись и затягивались все туже, я чувствовала чужие пальцы даже через одежду, точно как тогда, во фьордах.

Зло было близко, оно нависало прямо надо мной.

Я снова чувствовала этот головокружительный, сладкий табачный запах и холодный стальной курок под пальцами. Мысли убегали от меня, мир таял и плавился, сворачивался в темную точку, я прикусила губу, чтобы боль не дала мне умереть раньше времени, собрала все силы и спустила курок…

…Сначала меня окружал белый туман, густой, как молоко. Потом я поняла, что это белые стены. Я смотрела на них сквозь пелену сомкнутых ресниц, пока не догадалась полностью открыть глаза. Теперь мне была видна капельница: подвешенный пластиковый пакет, из которого медленно убывает жидкость. Я попробовала повернуть голову – шея болела, но у меня получилось. Мне стала видна большая прозрачная ваза с цветами. Милыми белыми цветочками – это камеи!

Постепенно я поняла, что это не ледяной ад или какая-нибудь еще валгалла, а вполне заурядная больничная палата. Попробовала приподняться на локтях, чтобы оглядеться – у меня получилось, но закружилась голова, и я рухнула обратно на подушки. За окном я успела увидеть кусок вполне заурядного городского пейзажа. Потом мне приносили лекарства, питье и еду в самой обыкновенной посуде. Меня впервые в жизни радовала такая нормальность окружающего мира.