От гномьих гор к Драконьей Главе, туда и обратно, челноками сновали дежурные драконы-грузовозы с громадными веревочными кошелками в лапах. Где они их взяли, эти кошелки, Тимка понятия не имел, никогда их раньше в глаза не видел. Но предназначены те кошелки были явно не для грибов и ягод – тяжело нагруженные драконы высыпали из них золото на землю и немедленно, налегке, улетали назад, к гномьим горам.

Возле входа в драконью гору на складном стульчике сидел Добуц и наигрывал что-то меланхолическое на маленьком аккордеоне. Что-то грустное и незнакомое. Наверное, какую-нибудь гномью народную песню, что-то вроде «Прощай, любимое золото» или «Плач сиротинушки»… очень уж это у него жалостливо выходило!

Олаф решительно прошел мимо гнома и пропал за углом пирамиды, откуда сразу донесся его уверенный голос. Волшебник то ли отчитывал кого-то за нерадивость, то ли давал ценные указания – Тимка не разобрал.

Тим присел на корточки возле гномьего короля и тоже загрустил. Добуц покосился на мальчика, но ничего не сказал. И лишь доиграв печальную мелодию, уныло заметил:

– Ты небось думал, что я только в волшебный свисток дудеть умею? Или всех подряд убивать и наказывать? Эх-хе, да я с детства, можно сказать, еще с грядки мечтал стать музыкантом! Да вот не вышло. Надо же кому-то и королем быть, – Добуц уперся подбородком в аккордеончик и, мечтательно прикрыв глаза, задумался о своей нелегкой королевской доле.

– Интересно, с чего это гномы такие веселые? – поинтересовался Тимка. – Как будто и не с золотом расстаются, а с хламом ненужным. С мусором. Неужели им не жалко?

– Жалко, – не открывая глаз ответил Добуц, – но не очень. Во-первых, золото мы хоть и отдаем, но не все и не насовсем, а как бы взаймы. С частичным возвратом по окончании охотничьего колдовства. Во-вторых, за остающуюся у них часть золота драконы нам хорошо заплатили. Авансом. А в-третьих… В-третьих, мой славный трудовой народ сейчас отчаянно весел, потому как основательно напился перед работой ракушечной воды, заправленной моим бальзамом долголетия. Пришлось пожертвовать из личных запасов, эхе-хе… Чтобы бунта не было, – гномий король приоткрыл один глаз и устало глянул на Тимку. – Лучшее средство от народных волнений – это, конечно, вовремя устроенный праздник с бесплатным угощением. От короля, так сказать, ешь и пей сколько влезет! С последующей глобальной работой. И чтобы все в ней участвовали! И чем глобальнее та работа, тем меньше остается времени у гномов на всякие глупые размышления и бунты, – Добуц посмотрел на своих суетящихся с лопатами подданных, сокрушенно покачал головой: – Вон как разрезвились, от дармового-то бальзама! Любо-дорого посмотреть. Тьфу! Глаза бы мои их больше не видели, – и хотел было растянуть меха, но Тимка остановил его.

– Я что-то не понял. «Во-вторых» не понял! То есть насчет драконьей оплаты. Они что, золото у вас купили? Вот так новость. Я думал, драконы гномов только грабят! И чем же они вам заплатили? Даже представить себе не могу.

– Заплатили, – покивал гномий король, – как обычно и заплатили. Когда у драконов грабеж не получается, а золота страсть как хочется, вот только тогда они и платят. Не иначе! Своей чешуей и платят. Она же у них все время обновляется – старые чешуйки выпадают, новые растут. Вот выпавшими чешуйками и платят.

– Хм. А вам их чешуя, для чего? – призадумался Тим. – Ага! Я все понял! Вы ее в своих подземных работах используете. Она же крепкая как сталь! Или еще крепче. Вы ее на свои лопатки наклеиваете, вот чего. Чтобы рылось быстро и весело. По скоростному.

У Добуца от неожиданности отвисла челюсть и стукнула по аккордеону.

– Что? Драгоценную чешую на лопатки лепить? Да у нас самый сумасшедший гном и то до такого не додумается! Фантазии не хватит. Слыханное ли дело, драконью чешую на рабочие инструменты переводить?! Хотя мысль, конечно, интересная, – успокоившись, почесал в затылке гномий король. – Интересная, но нереальная. Я первый не позволю драконью чешую так глупо использовать! Личным королевским указом. Вплоть до скармливания ослушников червям-камнеедам, в живом виде.

– Тогда для чего же она вам на самом деле нужна? – Тимка с несчастным видом обхватил голову руками. – Не понимаю! Хоть тресни, никак не соображу.

– Молодой потому что, – назидательно сказал гном, бесцельно щелкая клавишами аккордеона, – неопытный. Мало чего видел. И слышал! Гномы-то никогда гномами не станут, если их грядки вовремя не поливать настойкой из драконьей чешуи, так и останутся грибами. А драконы никогда свои яйца откладывать не смогут, если не будут время от времени гномье золото есть. Именно гномье! Еще и помереть могут, – Добуц замолчал, растянул меха и заиграл опять что-то медленное и грустное, под стать своему нынешнему настроению.

– Тогда я тем более ничего не понимаю, – забеспокоился Тим, усаживаясь возле стульчика по-турецки, – получается, что вы друг от дружки зависите?

– Получается, – согласился гном.

– Так чего же вы тогда воюете? – не унимался Тимка. – Вам наоборот, дружить надо!

– Вот так и дружим, – вздохнул Добуц, легонько давя на клавиши, – воюя. Воюем и дружим. Интересно, правда?

– Правда, – вздохнул мальчик. И так они еще долго сидели, молчали и думали каждый о своем: Тимка о странной взаимосвязи гномов и драконов, об их непонятной вражде. А о чем думал Добуц, знал только он сам.

Тем временем работа продолжалась: гномы уже продвинулись далеко в сторону и скрылись где-то за пирамидой; дежурные драконы все так же носились по небу грузовыми драконолетами, исправно доставляя золото к месту работ. Становилось жарко – расплавленное золото постепенно остывало, отдавая свое тепло воздуху, залитые драгоценным металлом фрагменты невероятной пентаграммы багрово светились в темноте вулканической лавой.

– Ладно, – сказал наконец Тимка, вставая и зевая во весь рот, – я спать пошел. Если меня будут спрашивать, то я в пещерке колдуна. Там пол теплый, – и ушел, подобрав за порогом рюкзак и «трический» меч. Но идти в пещеру было лень, да и воздух там был спертый, и потому Тимка передумал и устроился в главном зале, на крышке летающего сундука. Где и проспал безмятежно почти всю оставшуюся ночь.

Утро принесло неожиданности. Впрочем, Тим уже давно привык к разным неожиданностям, – главное, лишь бы только они были нестрашными. А так – привык.

Для начала он проснулся не на крышке сундука, а на вполне приличной раскладушке и даже на матрасе. И даже с подушкой.

Раскладушка стояла гораздо дальше от того места, где находился летающий сундук, и Тимка поначалу не мог понять, как это он вдруг, ни с того ни с сего очутился в новом месте, да еще и на новой лежанке. А после сообразил: скорей всего, Олафу среди ночи для чего-то потребовался магический сундук со всеми его колдучими штучками-закорючками, и волшебник, обнаружив на сундуке спящего мальчика, попросту перенес Тимку в сторону, подальше от сундука. Самолично. А создать раскладушку с матрасом для Олафа было вообще пустяковым делом! То-то Тимке снилось, что он летает… Во всяком случае, спасибо волшебнику за заботу – мальчик давно так хорошо не высыпался.