Андрей обнимает меня и ловко перетягивает к себе. Через мгновение я оказываюсь на его коленях, окруженная его горячим сильным телом со всех сторон. Он не переходит границы и не спорит с моей одеждой, но тесно и безумно правильно обнимает. Я напитываюсь его желанием и сумасшедшим запахом, плыву и едва сдерживаюсь, чтобы не укусить его за губу. Он преступно хорошо целуется, можно вечность потратить на его дьявольские искушенные пороком губы.

— Мне нечем дышать, — признаюсь и уплываю в сторону, ведя лбом по его щеке.

— Ты просто не умеешь. Давай покажу как.

Андрей с хитрой улыбкой вновь лезет к моим губам, но я выставляю локти и со смехом качаю головой. Он ловит мое лицо руками и аккуратно приручает, пока я не устаю противиться и замираю. Но он тоже перестает тянуть меня и останавливается, смотря мне в глаза. Мы так и сидим, цепляясь друг за друга, и молча рассматривая. Трещинки на радужке, плавные изгибы губ, легкие морщинки вокруг глаз… Столько деталей, новых и неожиданных.

— Я же не отпущу тебя, — произносит Андрей хрипло, словно увидел намного больше деталей, чем я, ему тяжело говорить из-за них. — Мама запрет тебя в квартире, а я в руках. И всё, никуда не денешься.

Он шутит, но тем самым тоном, за которым стоит признание. Я ничего не отвечаю, но опускаю голову на его плечо и почти что мурлычу себе под нос. Он горячий как батарея, и это чистое наслаждение — сидеть в его крепких руках и чувствовать, как он тянется ко мне.

— Не отпускай, — произношу на выдохе.

Я не знаю, как так происходит. Я правда собиралась уехать, всё говорило, что стоит поступить именно так — спуститься вниз, сесть в свою машину и поехать домой. Но я не смогла… Как представила оглушающую тишину в квартире, в которой живу одна, так внутренне вздрогнула. А тут был Андрей, его сильные горячие руки. Его милая мама и возможность ей помочь. Мне хотелось позаботиться о ней, бывают такие люди, ты незаметно к ним проникаешься и одна минута общения идет за год.

Андрей приобнял меня и повел в другую спальню. Я хотела подколоть его, не была ли она его детской раньше, но я видела дом, когда мы въезжали в квартал. Новенький кирпичный монолит, которому от силы лет пять. Скорее всего, Андрей перевез сюда мать, когда заработал достаточно денег и смог позволить себе столь крутые подарки.

Теперь я вижу его таким. Заботливым и надежным… Может, глупость. Но я впервые вижу его в семье и не могу отделаться от мысли, что он совершенно другой в настоящей жизни. Я видела его в роли крутого самца, который приезжает в абсолютной боевой готовности, чтобы успеть за одно свидание оторваться по полной программе.

Потом видела его сбитым с толку и пытающимся найти правильные слова и перестроиться так, чтобы не оттолкнуть меня. Но это ведь тоже не он. А какой он, можно разглядеть прямо сейчас. Он тихо улыбается и приобнимает меня за плечи, отпускает лишь на пороге, чтобы войти первым и включить свет.

— Она пустует обычно, — говорит Андрей, обводя чистенькую комнату взглядом.

Она обставлена по минимуму и немного напоминает гостиничный номер. Кремовые обои и белая мебель, да одна картина с красивым женским профилем.

— Ты купил эту квартиру маме?

— Да, — он кивает. — Еле уговорил, не хотела уезжать из хрущевки, представляешь? Говорила, что привыкла уже, а мне и так есть куда потратить.

— Ты молодец, Андрей. Правда.

Провожу ладонью по его плечу и иду к кровати, чтобы снять покрывало.

— Там есть белье?

— Я разберусь, не бойся, — улыбаюсь на его заботу и поворачиваю назад. — Пойдем лучше назад, я тебе постелю. Твоя мама сказала, где всё лежит.

— Да я так, — он отмахивается.

— Что так?

— Я неприхотливый.

— Ну уж извини, я не засну, если буду знать, что ты спишь без простыни и одеяла.

— Так ты о себе заботишься?

— Конечно, — уверенно киваю, не мешкая. — А ты думал?

— Думал, что заслужил капельку твоей заботы.

— Капельку?

— Да, Тая, самую малость.

Он понижает голос и его хочется назвать сукиным сыном за это. Знает слабое место и бьет, или на самом деле не может говорить прежним тоном, когда задерживается взглядом на моих губах. Я не тороплюсь сомкнуть их и вскоре вновь чувствую его губы. Напирающие и требовательные. Они дарят столько ласки и терпкой сладости, что я собираю всю волю в кулак, чтобы оторваться от них.

— Андрей…

— Да, да. Сейчас я вспомню, как держать себя в руках, — а руки ни черта не убирает, сомкнул их на моей талии и надавливает. — Вот сейчас…

— Помнишь, как я укусила тебя за губу?

— Черт! — он вспыхивает смехом и тут же убирает ладони, которые поднимает к груди, делая вид, что сдается.

— Больно было, да? — спрашиваю уже без всякой шутки, потому что помню, что цапнула его от души, приняв за озабоченного урода.

— Я не помню твои зубки, только язычок.

Ну вот такой он. Хоть убейся.

И мне ведь это нравится. Я люблю закатывать глаза на его фирменные шуточки и фыркать, чтобы он понимал, что родился с ужасным чувством юмора. А ему нравится поддразнивать меня и раскачивать фразочками, которые то ли комплимент, то ли наглая наглость.

— Тебе точно пора спать, — отзываюсь после паузы. — Ты начинаешь нести чушь из-за усталости.

Я помогаю расстелить ему диван, наливаю себе стакан воды и ухожу в гостевую спальню. И так крепко засыпаю, что ночь пролетает короткой вспышкой. Меня будит осторожный стук в дверь, я открываю глаза и отзываюсь. В приоткрытую дверь заглядывает смущенная Лариса Анатольевна.

— Доброе утро, Таечка. Извини, что так рано…

Я нахожу взглядом часы и понимаю, что вообще-то уже десятый час!

— Ой! — я резко поднимаюсь, сгребая одеяло в охапку. — Я проспала, да?

— А тебе нужно на работу?

— Нет, я выходная. Может, вас куда-то отвезти?

Она же из-за чего-то постучала. А для скромной женщины — это подвиг. По себе знаю.

— Андрей уехал в больницу, и он еще с юристами должен встретиться.

— Да, он говорил.

— А мне нужно в квартиру сестры съездить, нужны ее документы и кое-какие вещи. Я могу сама, но хотела предупредить.

— Я соберусь за пять минут.

Я провожу с мамой Андрея полдня, помогая решать семейные неурядицы. Вообще вскоре звонит другая родственница с водительскими правами и свободным временем, но мы с Ларисой Анатольевной уже столь слаженная команда, что я остаюсь с ней. Мы не молчим, что даже странно, темы для разговора рождаются сами собой, и постепенно добираются до Андрея. Она не задает никаких вопросов, проявляя удивительное чувство такта, но рассказывает о нем.