– Но опять-таки, – продолжил Мишка, бросив на неё мрачный взгляд, – всё это только мысли мои пока. А как там оно всё на самом деле, ещё разобраться надо.

– Так, может, сидельцев потрясти? – насупившись, предложил атаман. – Давай я сейчас три десятка казаков соберу да сбегаем. Они нам всё расскажут.

– Они, может, и расскажут, да только там ещё и конвойная рота есть. С ними-то что делать станем? Они ж так просто в сторонке стоять не станут, пока мы там свои порядки наводим. А это такая ссора с властями, что без большого шума не обойдётся. Там ротмистр старшим, а он меня страсть как не любит. Ещё с тех времён, когда в деревне жили.

– И что делать тогда? – не понял атаман его спокойствия.

– Я в контрразведке все свои мысли изложил, сказали, проверять станут. Так что только ждать остаётся, – вздохнул Мишка, пожав плечами. – Одно дело, если бы мы того заказчика взяли, и совсем другое – если в их дознание вломимся, как медведь в лавку. Ничего хорошего, кроме урону, не выйдет.

– Ждать, значит, – протянул атаман, ещё больше помрачнев. – Тут ещё и сотня опять на кордон уходит. Всё одно к одному.

– Вы, Сергий Поликарпович, народ предупредите, чтобы, значит, всех сторонних примечали. И пусть те, кто на вышке, на дорогу чаще поглядывают, – подумав, попросил Мишка. – Глядишь, чего и высмотрим.

– Значит, думаешь, самый главный на той стороне сидит? – огладив бороду, уточнил атаман.

– Скорее всего. Ну сами подумайте. Взяли нужного человека тут, и куда его девать? Одно дело, ежели приказано сразу в расход. Тут и огород городить не надо. Одного стрелка с доброй винтовкой хватит. А вот ежели тот человек живым нужен, то дорожка у разбойников только одна. За кордон. Потому как на этой стороне их всё одно достанут рано или поздно. А так – ушли к хунхузам, и ищи ветра в поле.

– Стройно всё, – подумав, кивнул атаман. – А может, попробуем того заказчика сами найти?

– Это как? – растерялся Мишка.

– А я знакомых своих попрошу, – хитро усмехнулся казак.

– И что в ответ? – заинтересовался парень.

– Они обычно пушниной промышляют, но ежели найдётся чего поинтереснее, то и ещё веселее будет, – прозрачно намекнул атаман.

– Золотишко? – понимающе усмехнулся Мишка.

– Оно, родимое, – с усмешкой кивнул казак.

– И сколько попросят?

– Так тут чем больше, тем лучше, – развёл атаман руками. – Сам знаешь, такие дела дёшевы не бывают.

– Оно понятно, но разговор надо с чего-то начинать.

– Ну, кисета для затравки хватит. А там как сговоримся.

– Кисет – это примерно грамм триста, – быстро прикинул парень. – Это аванс. А за работу с благоприятным исходом раза в четыре больше потребуют. Ну, килограмма два я под это дело выделить из последней добычи могу. Но есть ли смысл? Ладно. Дам кисет, а дальше план война покажет. Добро, Сергий Поликарпович, – решившись, кивнул Мишка. – Кисет для разговора дам, но полный расчёт только после дела. Когда того заказчика возьмём. А чтобы они не вздумали носами крутить, я на тот разговор не пойду. Золото вам передам, и, ежели что, сами и рассчитаетесь.

– Один ты никуда не пойдёшь, – неожиданно отрезал атаман. – Пластуны наши с тобой пойдут.

– Так уходит же сотня, – растерянно напомнил парень.

– А мне известия и не завтра придут, – отмахнулся казак. – И не спорь даже, Миша. В станице моё слово – закон.

– Да я не спорю, только с чего добрые люди станут за мои грехи головами рисковать? – сделал Мишка финт ушами.

– А с того, что твои ухватки таёжные да оружие им уже не раз жизни спасли. Да и пластуны сами мне не простят, ежели узнают, что я оружейника на опасное дело одного отпустил. Не простят мне такого. Так что, Миша, добром прошу. Не доводи до греха. Иначе велю на крыльце караул поставить, чтоб из дому не вышел.

– О как! А может, сразу в колодки и в холодную? – не удержавшись, поддел его парень.

– Миша, – укоризненно скривился атаман.

– Господь с вами, Сергий Поликарпович, – вздохнул Мишка, сдаваясь. – Рано ещё с этим рядиться. Сначала хоть что-то узнать надо.

– Что-нибудь да узнаем, – кивнул казак, хитро ему подмигнув.

* * *

– При всём моём уважении, господин полковник, но это решительно невозможно. Повторяю, решительно! – горячо возразил молодой ротмистр, уже как следует подогретый спиртным.

– Хотите сказать, что я лжец? – голосом полковника можно было воду замораживать.

– Господь с вами, ваше высокопревосходительство, – поспешил откреститься ротмистр. – Просто вам не с чем было сравнивать. Да, я вполне допускаю, что этот ваш охотник сносно обращается с винтовкой. Что называется, положение обязывает. Охотник, семью промыслом кормит, и всё такое. Но с револьвером… Уж простите великодушно, ни за что не поверю.

– Но если я видел это собственными глазами, что тогда? – слегка смягчившись, уточнил полковник. – И поверьте, молодой человек, в тот момент я был совершенно трезв.

– И в мыслях не было спорить, – тут же согласился ротмистр.

– Вы зря не верите, ротмистр, – вступил в разговор сидевший тут же майор. – Понимаю ваш скепсис, но вы не учитываете местных реалий. Это вам, молодой человек, не столица и не какой другой город на западе страны. Тут иной мальчишка стреляет так, что только диву даёшься. Как вы сами сказали, положение обязывает. А ещё вы забываете, что Россия-матушка всегда славилась своими самородками. А этот охотник как раз один из таких. Что говорить, ежели он сам себе машины собирает и даже разное оружие придумывает.

– Вы это серьёзно, господин майор? – растерялся ротмистр.

– Абсолютно, – ответил вместо него полковник. – Я сам стрелял из этого оружия.

– И всё равно, господа, я никогда не поверю, что мальчишка, холоп, способен стрелять лучше офицера. Так не бывает, – упрямо заявил он.

– Кстати, об этом слове, – строго начал полковник. – На будущее, господин ротмистр, постарайтесь пореже его использовать, особенно общаясь с местными. А будет ещё лучше, ежели вообще его забудете. Здесь ваших холопов нет. А народ тут непростой. За подобные слова могут и пулей ответить или нож в переулке в бок воткнуть. Не хотелось бы отписывать вашим родителям, что их сын погиб из-за собственного снобизма.

– Ваше высокопревосходительство, – резко выпрямившись, твёрдо отрезал ротмистр. – Я офицер и дворянин, и никогда деревенское быдло не станет мне ровней. Их дело – нам служить. Так было, есть и так будет, Божьим попустительством.

– Зря вы так, – укоризненно качнув головой, вздохнул полковник. – Как вам уже было сказано, народ здесь непростой. Нарвётесь на неприятности – и сами пропадёте, и людей погубите. Не забывайте, что когда-то сюда стекались те, кто бежал от крепости. Так что вольный дух здесь весьма даже силён.