У них почти не осталось времени! А Маньяско, посмеиваясь в бороду, молча смотрел на него.

— Какова же альтернатива? Вы хотите, чтобы я помог вам отбить вашего «купца» у целой эскадры? С двумя оставшимися галерами?!

— С четырьмя. Это же ваши галеры прячутся вон за тем мысом? — спросил Алессандро, вовремя вспомнив одну из картинок, что показал ему «морской приятель» во время недавней беседы.

На лице Маньяско беззвучно отразился вопрос «Как вы узнали?!», но он только хмыкнул:

— Я могу переправить вас на «Анжело» — и расстанемся. Это моё последнее слово!

Они оба понимали, что без защиты галер «Анжело» был обречён, несмотря на его внушительное вооружение. Он был слишком тяжёл, слишком неповоротлив, чтобы сражаться против целой эскадры.

…А шторм тем временем медленно, но неотвратимо сжимал кулак вокруг россыпи островов и горстки кораблей, сгрудившихся рядом…

— Тарчи знают про ваше укрытие в бухте Ламбарда, — выложил Алессандро последний козырь. — Они выкурят вас оттуда, как лисиц.

Это заявление наконец стёрло с лица Маньяско всю самоуверенность:

— Что? Откуда?! — громыхнул он.

— А откуда, по-вашему, о нём знаю я? — парировал Алессандро. — Лично мне рассказал дон Сакетти. И я сомневаюсь, что он поделился этими сведениями только со мной. У некоторых людей в Венетте возникло подозрение, что дож ведёт тайную переписку с агентами тарчей.

Судя по молнии, блеснувшей в глазах фиескийца, сходные подозрения возникали и у него. Алессандро старался говорить как можно увереннее, хотя базу фиескийцев на острове Наренти он «увидел» лишь сегодня глазами спасшего его морского существа, которое сейчас медленно дрейфовало на глубину, подальше от шторма. Если дон Маньяско не примет правильного решения в ближайшие несколько минут, вскоре их корабли отправятся туда же.

— Мы сумеем их победить! — воскликнул он. — Если вы согласитесь делать то, что я скажу.

Дон Маньяско скептически вздёрнул бровь. Ни один пленник на его корабле ещё никогда не произносил ничего подобного.

…Качка тем временем усилилась. Ненамного, на самую малость, но если чутко прислушиваться к морю, это можно было уловить. Небо ещё выглядело безмятежно чистым, однако шторм уже мчался сюда как на крыльях.

«Ну же, решайся!» — мысленно взмолился Алессандро.

Наконец, после долгой внутренней борьбы дон Маньяско сдался:

— Ладно. Каков ваш план?

— Всё просто. Я просигналю «Анжело» готовность к бою, а вы дайте знак запасным галерам. Будем держаться недалеко от берега, «Анжело» — на правом фланге. Надеюсь, что подмога успеет вовремя, так как тарчи уже перестраиваются.

Действительно, тарчийские галеры выстроились полумесяцем, чтобы удобнее было схватить добычу. Их подгонял усилившийся ветер.

— Даже паруса убирать не стали, — заметил помощник рулевого.

— Хотят разделаться с нами поскорее.

— Ветер попутный. Сейчас дадут залп — и мы утонем в дыму!

— Ветер скоро изменится, — бесстрастно сказал Алессандро. Маньяско в ответ на это самоуверенное высказывание скептически хмыкнул, но, посмотрев на пленника, воздержался от насмешек. Что-то в лице Алессандро вынуждало верить его словам. Капитан только кашлянул:

— Канониры готовы.

— Вижу. Рано, — ответил Алессандро.

Двенадцать тарчийских галер, раздув паруса, летели прямо на них.

Дон Маньяско кашлянул ещё раз: может, пора?

— Нет, — ответил Алессандро на повисший в воздухе вопрос. — Только по моей команде!

Возле него на юте само собой образовалось пустое пространство. Маньяско невольно подумал, что в этом странном венеттийце было что-то жуткое. Казалось, он присутствовал на палубе — и в то же время был где-то далеко.

— Ещё немного… — шепнул Алессандро, весь напряжённый, как струна. — Сейчас!

— Огонь!

Порыв ветра ударил внезапно, смешав стройный ряд тарчийских галер. Их развернуло боком, и дон Маньяско со своими подручными дали залп прямо в подставленные борта. С правого фланга глухо бухнули пушки «Анжело». Собственно, на этом сражение можно было считать законченным, потому что в следующий миг небо резко потемнело, и над морем разверзся ад.

Ветер вздыбил высоченные волны, кипевшие пеной. Нос галеры задрался, потом рухнул в бездну, и его захлестнул мутный вал, прокатившийся до самой кормы. Послышались крики — некоторые матросы не сумели удержаться на палубе, их смыло за борт. Рулевой с помощниками всем весом налегли на весло, но даже втроем им едва удавалось удерживать корабль на плаву. Галеру нещадно мотало. Эти низкие длинные корабли были плохо приспособлены для плавания в шторм. «Анжело» чувствовал себя куда увереннее: у него и борта были повыше, и вес побольше. Хуже всех пришлось тарчам, чьи галеры только что получили несколько свежих пробоин. Алессандро видел, как они лихорадочно пытались убрать паруса. Один корабль перевернулся, ещё двоих вскоре вынесло прямо на скалы ближайшего острова Лагоста. Четвёртый тонул. Остальные отчаянно пытались грести в открытое море, но их шансы можно было расценивать как нулевые.

«Впрочем, — подумал Алессандро, — ещё неизвестно, удастся ли спастись нам самим!» При каждом ударе, когда волна набрасывалась на судно, корпус галеры надсадно стонал и потрескивал. Ослепительная молния рассекла почерневшее небо, и сразу же грянул грохот, да такой, что пушки «Анжело» по сравнению с ним показались бы слабыми пукалками.

Маньяско, весь промокший насквозь, кое-как цепляясь за поручни, приблизился к Алессандро.

— Попробуем войти в бухту! — проревел он.

Ломаная линия островов была совсем рядом. Алессандро резко мотнул головой, отбросив со лба мокрые волосы: нельзя! разобьёмся!

— Иначе потонем к дьяволу!

— Нет! Шторм скоро кончится!

Он чувствовал, что сила шторма постепенно иссякает. Море ещё тяжело дышало, но успокаивалось, как человек, выместивший свой гнев и медленно отходивший после хорошей драки. Небо в середине немного расчистилось, раздвинув косматые серо-синячные тучи. Четыре тарчийских галеры, одна из которых была с сорванными парусами — всё, что осталось от гордой эскадры — торопливо уходили обратно на юг.

На «Анжело» засуетились, желая дать прощальный салют из пушек в корму убегающим тарчам. Однако быстро выяснилось, что после бури у них отсырел весь порох, так что эту затею осуществить не удалось.

Только сейчас Алессандро почувствовал, что ледяной кулак, сжимавший его внутренности, как будто исчез. С плеч свалилась огромная тяжесть. Слава Мадонне, они были живы, и «Анжело» тоже! Расшатавшийся корпус галеры зловеще поскрипывал, но, по крайней мере, не дал течь, и рангоут уцелел.

— Вам просто повезло, — буркнул Маньяско, которого слегка покусывала ревность. Он привык считать себя хорошим капитаном, а тактиком и вовсе великолепным, поэтому бой, выигранный Алессандро, чувствительно задел его самолюбие. Среди матросов слышались шепотки: «Ну конечно, венеттийцы все колдуны, им ворожит само море! Где уж нам с ними тягаться!»