Увидев на экране мобильного ее имя, я помедлила с ответом. Очень не хотелось выслушивать претензии и упреки. Иногда Аня в запале легко переходила с человеческого языка на матерный, и желание общаться пропадало. На вызов я решила не отвечать.

Но подруга так просто не сдавалась. Однажды летом я уехала в командировку и попросила Аню и тетю Милу обменяться номерами телефонов на тот случай, если тетушке понадобится что-то срочное. Работала я тогда далеко и не могла бы оказаться рядом в случае необходимости. Слава богу, тогда с тетей ничего не случилось. Но ее номер телефона Аня все-таки сохранила.

Тетя Мила зашла в мою комнату и с недовольным видом протянула свой телефон.

—Аня,— одними губами произнесла она.

Пришлось чертыхнуться и приложить трубку к уху.

—Прячешься от меня, подруга?— услышала я насмешливый голос, не суливший ничего хорошего.— Убегаешь? Думаешь, не достану?

—Отчего же?— взяв себя в руки, ответила я.— Не бегаю. Напротив, засветилась везде, где только можно.

—Это точно. Спасибо за то, что не утверждаешь обратного с пеной у рта.

—И не собиралась.

—Тогда, может, зайдешь ко мне? Угощу вином. Я сегодня решила крепко выпить.

—Нет, прости, я не хочу пить.

—Жду,— отрезала подруга и повесила трубку.

Тетя Мила во время разговора стояла рядом как вкопанная.

—Почему она позвонила мне, а не тебе?— спросила она.

—Потому что я не ответила на ее звонок. Только ты не начинай, хорошо?— попросила я.— Схожу к ней и все узнаю. Разберемся.

—Какое-то срочное дело?

—Да откуда я знаю, теть Мил?— раздраженно спросила я.

—Иногда чужие разговоры хорошо слышно,— заметила тетя Мила.

—Ах ты Мата Хари моя…

—Иди. Но не забывай, что я пока что еще жива.

Я шагала по лестнице и понимала, что тетя Мила абсолютно права. Я действительно превратилась в того самого члена семьи, которого видят по пять минут в сутки. Он вечно занят, а когда появляется, то его начинают доставать со всех сторон, и он из-за постоянной занятости не знает о том, что творится в его собственном доме. Но несмотря на все безобразие, его все равно любят и ждут.

Меня пока еще любили и ждали.

Аня приказала мне топать в комнату, а сама отправилась за бокалами.

—По глоточку,— попросила она и наполнила наши бокалы до краев.

Мы расположились на диване. На стене напротив мерцал огромный экран телевизора, на котором беззвучно открывал рот импозантный диктор.

—Не могу быть одна,— пожаловалась Аня.— После всего этого, после нескольких суток в Димкином доме. Отвыкла.

—Как он там?

—Артур сказал, что состояние стабилизировалось. На днях переведут из реанимации.

—Он пришел в себя?

—Пришел, но ему тут же ввели снотворное. Завтра они отправятся к нему, их должны пустить.

—Постой, ты сказала, что в больницу звонил Артур?

Аня отпила вино.

—Его отпустили. И он, и Машка дома. Машку отпустили до суда под подписку о невыезде. И ее хмырь с бульдогом приперся.

Значит, отпустили. Неожиданно быстро, на мой взгляд. Возможно, в этом снова была заслуга Северского. Я думала, что это произойдет не раньше, чем утром следующего дня. И Маша до суда тоже будет находиться дома, а ведь могла бы уже сидеть в камере. Снова следователь постарался, выбрав такую мягкую меру пресечения? Наверняка его рук дело. На душе сразу стало легче. Малознакомые люди, которые стремительно ворвались в мою жизнь и так же быстро из нее ушли, уже не казались чужими. Хотелось бы, чтобы Аня рассказала все, что ей известно о Машином признании. Разобраться бы, а потом уже спокойно жить дальше, не болея вопросами без ответов.

—Не мучить тебя?— недовольно спросила подруга.

—Мучить.

—Я тоже так думаю. Хоть и не твое дело.

—А ты пройдись по основам, а остальное я сама додумаю,— предложила я.

—Не слушай меня,— внезапно попросила Аня.— Я очень сильно нервничала все эти дни. На Машке отыгрываться не имела никакого права. А ты всегда под боком.

—Вот спасибо тебе, добрый ты человек,— поклонилась я.— Ощущаю твою любовь повсюду. А теперь, пожалуйста, расскажи все, пока еще можешь.

Я указала на бутылку с вином. Намек Аня поняла.

—Да не берет оно меня,— тихим голосом ответила подруга.— Пью и ничего не чувствую.

—А потом накроет. Рассказывай.

Она сползла с дивана и прислонилась к спинке.

—Ноги гудят. Все тело, если честно. Начну с того, что Димка сам нарвался. Многолетние ссоры с Артуром…

—…когда-нибудь обязательно привели бы к чему-то плохому,— продолжила я.— Ты это мне говорила уже. Или Маша. В любом случае кто-то из вас.

—Да?— удивилась Аня.— Ну тогда обойдем этот момент. Просто раньше Димка ругался с подростком, а с ними редко у кого складывается полное взаимопонимание. У меня тоже не сразу вышло наладить с ним отношения. Да и сейчас я бы не назвала их идеальными, но теперь Артур меня хотя бы боится. Зауважал после одного некрасивого случая. Я увидела, что он собирается ударить Машку. Они о чем-то спорили, и очень горячо. Но если Машка даже не помышляла треснуть его, то он уже занес руку. Ох, сколько же ему тогда было?..

Аня задумалась, подсчитывая в уме.

—Точняк!— возвестила она.— Ему было пятнадцать, а ей семнадцать. И он собирался отвесить ей подзатыльник, прикинь? Девушке! Старшей сестре! У меня на глазах!

—И ты сама ему отвесила?— спросила я.

—Конечно. Я среагировала первой. Потом попросила Машку выйти из комнаты, а ему сказала, что если еще раз увижу подобное или услышу от сестры, то мало ему не покажется. Он сразу все понял. До сих пор меня стороной обходит.

—Я бы не сказала,— возразила я.— На дне рождения он вел себя с тобой достаточно свободно.

—Это его предел,— отмахнулась Аня.— И потом, я ему иногда сама позволяю. Правда, с Машкой вести себя он так и не научился. Помнишь, как он схватил ее за руку на кухне?

Еще бы мне не помнить. Катя Полетова хорошо освежила мою память. Заодно и всякие мысли подселила в мою больную голову.

—Я помню, Ань. Но он же потом извинился.

—Потому что стал взрослым. Когда станет еще старше, то будет вспоминать молодого себя со слезами на глазах.

—Они очень близки. Маша и Артур.

Аня медленно кивнула.

—Очень. Он к ней спать по ночам прибегал лет до десяти. Засыпал-то в своей комнате нормально, а среди ночи перебирался к сестре. Чаще всего в слезах. Пришлось записаться к детскому психологу. Димка денег не пожалел, нашел лучшего в Тарасове. А тот вынес вердикт: мальчику нужна мать. А в наличии ее не было, как ты понимаешь. Я хоть и была частым гостем в их доме, но в этой роли они меня не воспринимали. В частности, Артур во мне не видел никого такого. Отец, сама понимаешь, тоже мимо. Остается старшая сестра. Они ведь дети от одной женщины. Оба помнят ее. Только Машка оказалась более стойкой, чем младший брат. Сразу взяла на себя все материнские обязанности. Отводила брата в детский сад, потом забирала. В школе было то же самое. Все педагоги знали, что дети живут с отцом, который был на родительском собрании один раз за все годы их обучения. Учителя в итоге стали воспринимать Машку как главную в семье. Артур Замберг плохо учится? Вызывают на педсовет его сестру. Артур Замберг плохо себя ведет? Маша Замберг должна повлиять на брата. Артур нахамил учителю, дерется на переменах, не сдал деньги на обеды? Ау, Маша, где ты? Здесь твой брат, ау! А брат всего-то на два года младше. Только Машка могла вправить ему мозги или успокоить. Все взрослое окружение, кроме меня, ставило на девочке невидимую печать «Ты не ребенок. Ты не сестра. Ты не маленькая девочка. Ты его мама». И это при том, что родной матери рядом не было. Как ты думаешь, мог ли этот ад пройти для нее бесследно? А для Артура?