—Нам вниз,— скомандовал Северский.

Этажом ниже мы уперлись в стальную дверь с встроенным рядом звонком. Капитан нажал на кнопку. Дверь тотчас отворилась, на пороге возник полицейский высоченного роста.

—Привет,— поздоровался Северский.

—Здравия желаю,— ответил полицейский.

Северский кивнул в нашу сторону.

—На допрос.

—Понял.

Следователь проводил нас в комнату без окон. В самой середине ее стоял письменный стол. Вдоль стен также располагались металлические стулья. В комнате висел слабый запах человеческого пота. По всей видимости, недавно здесь кого-то допрашивали.

—Ждите.

Северский ушел, плотно прикрыв за собой дверь. Мы с Машей остались вдвоем.

Она села в самый дальний угол комнаты, так и не выпуская из рук драгоценную ношу.

—Маш,— позвала я.— Обрати внимание, следователь даже не проверил, что ты принесла.

—И что это значит?— проговорила она.

—Это значит, что он обязательно проверит, когда придет. У тебя же там нет ничего… такого?

—Нет,— качнула на головой.— Я знаю, что можно, а что нельзя.

Дверь открылась. Первым в комнату зашел Северский, следом за ним появился Артур. В глаза сразу бросились потемневшие синяки на его лице. Замыкал шествие уже знакомый нам сотрудник. Он проводил Артура до центра комнаты, взял стул и поставил его около стола.

Артура Замберга привели без наручников.

—Спасибо,— поблагодарил коллегу Северский.— Подожди за дверью.

Полицейский кивнул и вышел. Дверь закрылась. Наступила тишина.

Маша и Артур не сводили друг с друга глаз.

—Дайте,— попросил Северский, протянув руку к пакету.

Маша не сдвинулась с места. Я вынула пакет из ее рук и отнесла на стол. Как и следовало ожидать, Северский проверил все, что она принесла. Он вынул и поставил на стол термос, который открыл и внимательно всмотрелся в его содержимое, затем развернул сверток, в котором, как я думала, находились личные вещи Артура.

—Там мыло, зубная паста, чистое белье, бутылка воды,— принялась перечислять Маша.— Я еще принесла ему книгу, она тоже там, под полотенцем. И немного денег… на всякий случай.

Северский деловито рассматривал вещи. Наконец досмотр был окончен. Следователь отложил в сторону обнаруженную в вещах пластиковую ложку и сам перелил суп из термоса в крышку, заменявшую тарелку. После этого термос был отодвинут на дальний край стола.

—Был у меня случай, когда подруга решила побаловать своего знакомого картофельным пюре. Тоже в термосе принесла. Пюре тот друг обожал. Срок ему грозил немаленький. Поэтому, наверное, она вложила в еду заточку.

Артур уставился на суп, но есть не спешил.

—Тут нет заточки,— подала голос Маша.— Ничего нет. Только вода и предметы первой необходимости. Можете проверить еще раз.

Северский посмотрел на Артура.

—На твоем месте я бы не задерживал очередь,— сказал он.— У вас мало времени.

—Можно я сяду рядом с ним?— спросила Маша из своего угла.

—Можно.

Маша взяла стул и подошла к брату. Села рядом, но не слишком близко, словно остановилась возле какого-то невидимого барьера. Осторожно положила руку на его плечо.

—Ешь,— попросила она.

Артур не сделал ни одного движения.

Северский стоял неподалеку, засунув руки в карманы. В одном из них что-то звякнуло. Очевидно, связка ключей.

Этот звук… Что-то он мне напомнил. Еще вчера я бы не обратила на него внимания, но сейчас вдруг поняла, что упустила нечто важное. Связка ключей. Маша впустила меня в квартиру и закрыла дверь, вставив в замочную скважину ключ с прикрепленной к нему тяжелой гроздью брелоков, при каждом движении издававших громкие звуки.

Такие разбудили бы кого угодно.

—Мы можем оставить их одних?— едва слышно спросила я у следователя.— Хочу сказать вам пару слов.

Он посмотрел на меня, как на умалишенную.

—Вы с ума сошли?— так же тихо поразился он.

Между тем Артур так и не собирался прикасаться к еде. Маша вложила в его руку пластиковую ложку.

—Давай.

Она погладила его по плечу, и этот жест был настолько интимным, что мне снова вспомнились слова Кати Полетовой о том, что дети Замберга, вероятно, гораздо более близки между собой, чем это позволено. Но сейчас я видела другое. Заботу и боль. И бесконечную любовь между ними. Не ту, которая за гранью, а такую, какой она и должна быть между родными братом и сестрой.

Парень помешал ложкой в супе.

—Сама готовила?— спросил он.

—Да. Сегодня утром.

Он поднес ложку к губам. Потом еще раз.

Маша не снимала руку с его плеча.

Мне сделалось неловко, и я стала рассматривать стены, покрытые зеленой краской.

—Ты была в больнице?— спросил сестру Артур.

—Туда не пускают,— ответила Маша.— Аня пыталась попасть к папе, но ей тоже не разрешили.

—Почему?

—Он еще в реанимации. Потом пустят.

Артур продолжил есть.

—Я не смогу устроить ему встречу с отцом,— обратился Северский к девушке.— Ваш брат находится под стражей. Просто напоминаю.

Маша даже не посмотрела на него. Артур отложил ложку.

—Спасибо, больше не лезет,— признался он.

—Хорошо,— легко согласилась Маша и встала.

Северский обошел стол и остановился напротив парня.

—Если хотите пообщаться, то напомню, что у вас две минуты. В моем присутствии.

—Как жаль,— прошелестела Маша.

Ее слова прозвучали совершенно не к месту, но брат сразу же понял сестру. Он резко развернулся и схватил ее за руку, словно пытаясь удержать. Но Маша лишь покачнулась, бросив на него короткий взгляд.

—Не смей,— угрожающе произнес он.

—Уже смогла.

Дальше все случилось очень быстро. Артур еще не сделал ни одного движения, а Северский в мгновение ока оказался рядом с Машей. Он обхватил ее за плечи и сделал попытку отвести в сторону, заслоняя своим телом. Артур вскочил на ноги, стул отлетел в сторону, но наброситься на Северского парень не успел — я его опередила, применив загиб руки за спину. Этот болевой прием не раз спасал жизнь и мне, и тем, кого я охраняла.

Короткая вспышка ярости была пресечена на корню. Вскрикнув от боли, Артур опустился на колени. Северский, закрывая своим телом Машу, оттеснил ее в угол комнаты.

Но девушка не сопротивлялась. Она смотрела на брата, а на ее лице не было никаких эмоций.