Она не закончила фразу: Павел Андреевич, размахнувшись, залепил ей оглушительную пощечину, и Вероника захлебнулась на последнем слове.

Эти действия привели к своему результату — Вероника обмякла и стала оседать в руках у Павла Андреевича. Она опустила взгляд на свои окровавленные запястья, на крупные капли крови на полу и тихо прошептала:

— Помоги мне, папа…

Бураков сосредоточенно обвязал ей руки полотенцем и потащил в кухню. Там он достал из аптечного шкафа жгут и бинты. В течение пятнадцати минут ему удалось остановить кровотечение — благо порезы оказались неглубокими — и перевязать раны. Потом, взяв дочь на руки, он отнес ее наверх, в спальню. Там он уложил Веронику на постель и, властно приказав ей: «Лежи!», стал широкими, размашистыми шагами измерять пространство комнаты.

— Теперь слушай меня, — жестко произнес он. — Никто тебя в милицию не отправит. Но только с этой секунды ты полностью слушаешься меня, поняла?

Вероника послушно, закивала, во все глаза глядя на отца.

— Ты вернешься домой и будешь жить там, — продолжал Бураков. — На улицу не выйдешь по меньшей мере две недели. О том, что ты мне сегодня сказала, не должна знать ни одна живая душа. Тебе ясно? — Он круто повернулся к ней, и Вероника испуганно кивнула.

— Вот так, — удовлетворенно проговорил он. — К этому выродку ты больше не вернешься. И его ноги в нашем доме больше не будет. А если посмеешь обмануть меня и поступить по-своему, имей в виду — я покрывать тебя не стану. Пускай тебя сажают в тюрьму, черт с тобой! Ты и так мне все нервы вымотала. Сейчас ты засыпаешь, а завтра утром мы с тобой едем домой. И больше никаких разговоров ни об Арифе, ни о Даше, ни о Рауфе… Поняла?

— Да… — прошептала Вероника. — Папа, но мне ведь нужны деньги… Понимаешь, у меня совсем ничего не осталось, и я…

— Никакие деньги тебе не нужны, — перебил ее отец. — Дома ты будешь жить на всем готовом. Выходить в ближайшее время тебе никуда не придется. Так что обойдешься. И давай засыпай. Все.

С этими словами он вышел из спальни, плотно прикрыв за собой дверь. Вероника тихо лежала в постели, прислушиваясь к звукам, доносившимся из-за двери. Уловив шум льющейся в ванной воды, она тихонько прокралась к двери и осторожно спустилась по лестнице вниз.

Отцовский пиджак висел на стуле — Павел Андреевич снял его, чтобы удобнее было наводить порядок в ванной. Воровато обернувшись, Вероника сунула руку в нагрудный карман, нашарила там деньги и, схватив все, что там были, быстро сунула их в свою сумочку. Потом она, стараясь ступать неслышно, прошла к входной двери, выскользнула на улицу и растворилась в вечерних сумерках…

Вероника по-прежнему сидела молча, и подполковника Карташова это начало раздражать. Он решительно вмешался.

— Так, ну вот что. Или вы будете отвечать на вопросы, или вас сейчас отведут в камеру, и я буду оформлять дело без ваших показаний. Я так полагаю, что вы рассчитываете на предсмертную записку отца, в которой он берет вашу вину на себя? Так вот, она не имеет никакой цены.

Вероника вопросительно посмотрела на него.

— А вы как думали? — жестко сказал Карташов. — Он там пишет, что убил вас собственными руками. А вы — вот она, живая и здоровая. Следовательно, эта записка превращается в липовую, а ваш отец — в свихнувшегося старика.

— Вероника, — вступила Лариса, — несмотря на то, что сейчас вы выплескиваете обиды на своего отца, вы ведь его любили. Вы сами признали это. Постарайтесь оценить, на что он пошел ради вас. К сожалению, его уже не вернешь. Но неужели вам не хочется спасти хотя бы его имя? Ведь без вашего признания все действительно будут считать его свихнувшимся стариком, который совершил два убийства, а потом взял на себя несуществующее третье. Как вы будете после этого жить?

Апеллировать к совести Вероники, в сущности, Лариса считала занятием неблагодарным. Она говорила это, не особенно надеясь на успех. Однако слова ее произвели на Веронику впечатление.

А может быть, подействовали и угрозы Карташова, который, не особо церемонясь, пообещал засадить Веронику в камеру к двум голодным лесбиянкам.

Так или иначе, но, подергав уголками губ и нервно потерев подбородок, Вероника тихим голосом начала свой рассказ…

Вероника догадывалась о том, что ее отец одновременно является отцом маленького сына Даши. Она не знала этого наверняка, и в принципе по большому счету ее это не волновало. Но только до того момента, как она познакомилась с Арифом и узнала, что Даша, мало того, что любовница ее отца и мать его ребенка, но еще и официальная супруга ее любимого. Это было гораздо важнее для Вероники.

Заполучив в бойфренды Арифа, она решила ни за что на свете никому его не отдавать. А тут — какая-то деревенская дура Даша. Вероника была уверена, что ей легко удастся увести от такой особы Арифа. К тому же он уже не жил с женой и прямо сказал, что их с Дашей мало что связывает.

Однако, когда Вероника завела разговор о том, чтобы оформить их отношения, Ариф неожиданно заявил, что не может развестись с Дашей, потому что связан какими-то обязательствами, и даже не с самой Дашей, а с кем-то еще. На попытки Вероники узнать подробности Ариф грубо отвечал, что это не ее дело.

Кроме того, Ариф в один из вечеров на даче в Добрякове поделился с Вероникой секретом — у Даши есть деньги. Причем много. Он прямо не сказал, что именно это обстоятельство удерживает его возле жены, но намек во властно смотрящих глазах Вероника уловила.

И она решила устранить соперницу. Ее совершенно не волновало, что Ариф путается с какой-то там Анькой Касьяновой — эта женщина не была ей соперницей. А вот Даша мешала. И мешала сильно. Ко всему прочему был и еще один момент — она не могла простить отцу, что он выглядел идиотом и тратил на Дашу деньги, которые вполне могли быть потрачены на нее, Веронику.

Кинжал особого труда взять не составило. Вероника была достаточно крепкой физически, чтобы осуществить задуманное — в случае осложнений она могла бы сначала оглушить Дашу, а потом уже нанести смертельный удар.

Она не зависела в плане алиби ни от кого — по ее капризу отец снял ей квартиру, и она использовала ее для встреч с Арифом. Позже, правда, он лишил ее этого удовольствия, но тогда, в прошлогоднем сентябре, квартира была в полном ее распоряжении.

Вероника доехала до Потакова на автобусе. Адрес Даши она знала от Арифа — тот без всякой задней мысли рассказал ей, где снимает комнату с женой.

Ее появление прошло для соседей незаметно — было уже поздно. Даша очень удивилась позднему визиту Вероники, но тут же обрадовалась, решив, что Вероника привезла ей те деньги, которые она просила у Буракова.

— Ну что, как ты живешь? — презрительно оглядев убогий интерьер коммуналки, спросила Вероника. — На те деньги, которые есть у тебя, можно было бы и покруче себе хату снять.

— А я и сниму! — принимая вызов Вероники, агрессивно воскликнула Даша. — Тебе-то что?