— Я же говорил, что не знаю. Мы расстались, когда…

— Это я помню, — перебила его Лариса. — Меня интересует другое. Я уверена, что Вероника жива, и мне необходимо ее найти. Я про себя все данные уже осмыслила и пришла к выводу, что она сейчас тусуется у своих друзей-кришнаитов. И от тебя мне нужен ответ только на один вопрос — что это за место? Ведь если я начну объезжать все общины кришнаитов по области, потеряю очень много времени. К тому же они живут, насколько мне известно, довольно обособленно и не очень охотно идут на контакт с посторонними.

— А зачем вам ее искать? — удивленно спросил Ариф.

— Ариф, — Лариса постаралась вложить в интонации как можно больше убедительности, — постарайся сейчас мне просто поверить. Ты же сам говорил, что пойдешь на многое, чтобы найти убийцу твоего брата. Так помоги мне в том, о чем я тебя прошу. И вот еще что… Не хочу тебя запугивать, но ты сам понимаешь, что во всех убийствах вполне могут обвинить тебя.

— В них уже признался Бураков! — выпалил Ариф.

— Его признание легко опровергнуть, — возразила Лариса. — Я могу найти свидетелей — соседей, сослуживцев в конце концов, — которые подтвердят, что видели его в Тарасове в то время, когда убили Дашу. И все! Ты понимаешь, что это означает?

Ариф, мрачно насупившись, молчал, словно обдумывал собственное положение и перспективы. Наконец вымолвил:

— Чего вы конкретно от меня хотите?

— Я хочу, чтобы ты назвал мне место в Тарасове, где находится кришнаитская тусовка, которую некогда посещала Вероника, — сказала Лариса. — Я очень сильно надеюсь, что она рассказывала тебе об этом. В противном случае мне будет очень сложно ее найти.

Ариф задумался, наморщил лоб и наконец сообщил:

— Улица Воровского, семь. По-моему, здание бывшего кинотеатра «Мир». Представляете? Там большой трехэтажный дом, который их община выкупила у ЖЭУ. Мы там бывали с Вероникой несколько раз по праздникам.

— Я найду, — коротко ответила Лариса. Она бросила взгляд на охранника, который уже давно многозначительно посматривал на свои часы и начал слишком громко и ритмично покашливать в кулак, намекая таким образом, чтобы Лариса сворачивала разговор с Арифом.

Бывший кинотеатр «Мир» представлял собой здание из стекла и бетона в стиле модернизма позднего застоя. На фронтоне у главного входа красовался барельеф, изображающий не то пионеров, не то комсомольцев, устремившихся в светлое завтра. А совсем рядом в стену было вмонтировано бронзовое изображение возлежащего на огромном драконе многорукого бога Вишну. Сквозь стеклянные витрины желающие могли взглянуть на пестрый мир тарасовских поклонников индуизма. Вход сторожили предупредительные охранники из числа так называемых «преданных», то есть членов кришнаитской общины.

В фойе были развешаны красочные полотна, изображавшие различные сцены «Бхагаватгиты», кришнаитской Библии. На огромном стенде по-английски и по-русски была написана мантра «Харе Кришна, Харе Рама», видимо, чтобы кришнаиты никогда не забывали ее очень «сложный» текст, состоявший всего из четырех слов. Повсюду бродили мужчины и женщины в индийских одеждах. Кое-где тусовались группы прекрасно себя чувствующих в здешней обстановке неформалов.

Играла тягучая, заунывная восточная музыка, и чей-то тонкий девичий голосок под звуки большого барабана вытягивал слова той самой мантры, главной кришнаитской молитвы. Сориентировавшись в обстановке, Лариса подошла к здоровенному охраннику, на бэйдже которого было написано какое-то малопонятное обычному русскому человеку слово. А ниже значилось уже по-русски: «Миша».

— Здравствуйте, — сказала Лариса. — Я не знаю, к кому обратиться. Дело в том, что одна моя знакомая исповедует вашу религию.

— Вам надо обратиться вон в ту комнату, — равнодушным тоном посоветовал ей Миша. — Видите, на двери написано: «Пуджари». Там вы найдете Лакшман-прабху, это по его части.

Он показал своей огромной рукой в сторону длинного коридора, украшенного разноцветными фонариками и гирляндами цветов. Лариса прошла по коридору и постучала в нужную дверь. Навстречу ей вышел высокий худой парень со странно выбритой головой — на затылке оставался пучок волос. Одет он был в шафрановую одежду монаха.

— Харе Кришна, — поприветствовал он Ларису, сложив в почтении обе руки и вопросительно уставившись на нее.

— Извините, вы не Лакшман-прабху? — с трудом выговорила она имя, которое назвал ей Миша.

— Да, это я, — кивнул парень в шафрановой одежде.

— Я разыскиваю одну девушку, Веронику Буракову. Она должна быть здесь, в храме.

Лакшман-прабху наморщил лоб и попытался что-то вспомнить.

— А вы знаете ее духовное имя?

— Извините, что? — не поняла Лариса.

— Дело в том, что у нас в «Обществе сознания Кришны» мирские имена сжигаются вместе с кармой, — очень доброжелательным тоном начал объяснять Лакшман. — Гуру — святой учитель — называет преданных духовными именами, чтобы, произнося их, мы всегда помнили о Кришне.

Лариса изо всех сил напрягла память. Она четко помнила, что при первой встрече Бураков рассказывал ей о том, что его дочь одно время сильно увлеклась кришнаизмом и что даже получила другое имя. Вот только какое?

— Ради бога, подождите минуточку, я сейчас вспомню… Ах, да… Ямуна, кажется.

— Ой, — всплеснул руками Лакшман-прабху. — Сам Кришна привел вас сюда! Ямуна-пати-матаджи здесь. Она решила пожить в общине и вверить себя богу. Она сейчас в алтарной комнате…

— Где это? — спросила Лариса.

— Пойдемте, я вас провожу.

Лакшман-прабху провел Котову по коридорам и лестнице и наконец открыл дверь в какую-то комнату.

Вероника стояла на коленях на мозаичном полу около алтаря, откуда на нее радостно и всепрощающе взирали величественные статуи божеств. На ней было зеленое сари из дорогой материи. Голова ее была покрыта, на лбу лежала узорчатая цепочка с блестящим кулоном посередине. В носу у Вероники красовалась золотая серьга, а на руки были надеты многочисленные звенящие браслеты и серебряные кольца. Причудливый и необычный макияж делал девушку похожей на персонаж индийского эпоса. Ее полный мольбы взгляд застыл на сияющих ликах божеств. Она была неподвижна и почти что величественна, как статуя Кришны.

Лариса окликнула ее достаточно громко по имени, но Вероника даже не шелохнулась. Лариса подошла ближе и отчетливо позвала ее. Вероника полуобернулась и поднялась на ноги. Ее губы, вызывающе очерченные слишком яркой помадой, слегка дрогнули и неловко зашевелились, но она так ничего и не сказала.

— Извини, ты не слышишь, что я тебя зову?

— Меня здесь никто не называет кармическим именем, — отозвалась Вероника. Ее тихий голос терялся в пространстве храма. — Откуда вы узнали, что я здесь?

— Меня привел Кришна, — не нашла ничего лучшего для ответа Лариса.