– Верю. Я не об этом. Вообще. – Хьюго потер лицо. Силы оставили его так же внезапно, как появились, и он привалился к дубу. – Я чертовски устал быть заложником этой дряни. Зависеть от ее прихотей. Она ведь сжирает не только мой мозг, но и мою самостоятельность, заедает саму мою жизнь, и это раздражает. Мне бы хотелось…

Я ждал, что он скажет, но Хьюго так и не закончил фразу. Вздохнул, выпрямился и произнес официально и четко, глядя не на меня, а в сад:

– Я буду рад, если вы останетесь. И ты, и Мелисса. При условии, что оба пообещаете мне: если вдруг передумаете, то уедете. Когда захотите.

– Хорошо, – согласился я. – Договорились.

– Отлично. Спасибо. – Он вдавил окурок в голый клочок земли. – Я хотел попросить тебя об одолжении. Я хочу, чтобы меня кремировали, а прах развеяли здесь, в саду. Ты проследишь, чтобы так и сделали?

– Тебе надо… – Разговор мучил меня все больше, как выверенная пытка, с каждым моим вдохом становившаяся чуть сильнее. Мне пришла идиотская мысль притвориться, будто я услышал, как в доме зазвонил телефон, или просто прикинуться, что заснул на полуфразе, – что угодно, лишь бы это прекратилось. – Тебе надо составить завещание. Чтобы уж наверняка. И если кто-то захочет его оспорить, ну ты понимаешь, решит поступить как-то иначе…

– Завещание, – угрюмо усмехнулся Хьюго. – Конечно, надо бы, кто же спорит. Я себе каждый день говорю: “На этой неделе непременно нужно все решить, пусть Эд или Фил посоветуют мне хорошего нотариуса…” А потом смотрю в их лица и думаю: “Я не могу так с ними поступить, не сегодня, подожду, пока они успокоятся…” Оглянуться не успеешь, а уже неделя прошла. Похоже, та психологиня из больницы была права, а? Отрицание. Наверное, в глубине души я по-прежнему на что-то надеялся.

И тут я наконец вспомнил: надо же спросить у Хьюго, что будет с домом. Хорошо, что зашла речь о завещании.

– И насчет дома. Если ты намерен, ну, то есть, если ты хочешь, в общем, быть здесь, – я обвел рукой сад, – значит, дом должен остаться в семье. Так ведь?

Хьюго повернулся и бросил на меня долгий пристальный взгляд из-под кустистых бровей.

– Тебе бы этого хотелось? – спросил он.

– Конечно, – ответил я, – еще как.

– Гм. – Он вскинул брови. – Вот уж не знал, что ты так его любишь.

– Я и сам не знал. А может, и не люблю, разве скажешь. Но… сейчас. Когда я снова здесь. – Я понятия не имел, как объяснить Хьюго, что чувствовал. – Было бы жаль его лишиться.

Хьюго по-прежнему смотрел на меня, и мне вдруг стало неуютно.

– А Леон с Сюзанной? Что они думают?

– Они со мной согласны. Им бы тоже хотелось, чтобы дом… чтобы дом остался. Не пойми неправильно, никто из нас не стремится его захапать, дело вовсе не в этом… – По лицу Хьюго мелькнула тень, я понятия не имел, что у него на уме. – Это фамильный дом. И они боятся, что Фил решит, ну, в общем, продать его, – не потому, что ему плевать, но…

– Ладно. – Хьюго перебил мой лепет. – Разберусь.

– Спасибо. Спасибо тебе.

Он снял очки, вытер их краем рубашки. Глаза его смотрели на залитый солнцем сад, не мигая, точно Хьюго вдруг ослеп.

– Если не возражаешь, – проговорил он, – я бы хотел немного побыть один.

– А, да. Конечно.

На миг я замер в нерешительности – не разозлился ли Хьюго на меня? не обидел ли я его тем, что заговорил о его скорой смерти как о неотменимом факте? сумеет ли он потом подняться без моей помощи? – но он словно и не замечал меня, и в конце концов я сдался и вернулся в дом.

Хьюго просидел в саду час с лишним, неподвижно, точно статуя, так что у самых его ног в траве копошились птицы (я торчал на кухне, не спускал с него глаз, но к окну старался не подходить, чтобы он меня не заметил). Наконец он вернулся, бодрый и чуть отстраненный, ему не терпелось взяться за работу: он провел какую-то головоломную проверку ДНК и кое-что раскопал по миссис Возняк, нашел каких-то ее родственников в Типперэри, не то двоюродных, не то троюродных, накануне он мне объяснял, но мне в одно ухо влетело, в другое вылетело. О разговоре в саду мы не упоминали, и у меня сердце екало при мысли, что Хьюго, возможно, обо всем позабыл.

Однако наутро он весело объявил, что сегодня к нам приедут Леон и Сюзанна со всем семейством.

– Давайте испечем яблочный пирог с грецкими орехами. Дети его не очень-то жалуют, зато я люблю, а должны же в моем положении быть какие-то преимущества. К тому же, – он улыбнулся мне, – яблочный пирог с грецкими орехами испечь куда проще, чем раздобыть ЛСД.

Итак: суббота, чаепитие с пирогом в гостиной. По дому витает теплый запах яблок с корицей, на улице почти осенняя хмарь. Том с серьезным видом рассказывает, что ему наконец-таки удалось достучаться до самого равнодушного из пятиклассников, у которых он ведет историю, каким-то немыслимым образом, с помощью “Игры престолов”; кажется, он счастлив. Сюзанна с Мелиссой обсуждают новую группу, которая нравится обеим, Леон кривится и предлагает составить им список с нормальной музыкой, Хьюго подшучивает над нами из-за того, что нам не нравится “Битлз”. Словом, на первый взгляд уютное семейное сборище, но все мы прекрасно знали, что это событие из ряда вон, все чего-то ждали, гадали, вопросительно переглядывались тайком. Я старался не обращать внимания. Меня до сих пор мучило, что я, сам того не осознавая, в разговоре с Хьюго облажался по-крупному и теперь все пойдет наперекосяк.

Масла в огонь подливали и дети Сюзанны. Их усидчивости хватило ровно на кусок пирога, и когда Том с Леоном убирали тарелки, Зак уже осой носился по гостиной, пинал мебель, швырялся рваной бумагой и, пробегая мимо, каждый раз задевал мой локоть.

– Дедушка Хьюго! – нудил Зак, повиснув на локтях на спинке его кресла и раскачиваясь, как шимпанзе. – Можно я возьму “Лего”?

– Зак! – рявкнула с дивана Сюзанна, они с Мелиссой смотрели на телефоне видео их новой любимой группы. – Слезь со стула.

Зак сердито крякнул, притворяясь, будто его сейчас стошнит, и с отвращением повалился на ковер, едва не придавив лежавшую на животе Салли, которая возила по ковру машинку и что-то бормотала себе под нос.

– Дедушка Хьюго, – крикнул он с пола, – можно…

Хьюго с трудом наклонился, погладил Зака по голове.

– Позже. Мне нужно поговорить с твоими родителями и всеми остальными. А вы с Салли идите играть на улицу.

– Но…

Тут Хьюго поманил к себе Зака, тот приподнялся, и Хьюго прошептал что-то ему на ухо. Зак расплылся в улыбке.

– Здорово! – сказал он. – Пошли, Сал, – и бросился в сад.

Салли побежала следом.

– Что ты ему сказал? – с легким подозрением поинтересовалась Сюзанна.

– Что в саду спрятан клад, и если они сумеют его отыскать, могут оставить себе. Кстати, не так уж и наврал, за все эти годы там потеряли уйму самых разных вещей. Им будет чем заняться. – Хьюго осторожно опустился обратно в кресло. – Мне нужно с вами поговорить. Сюзанна, будь добра, позови Леона и Тома.