И Ден побежал, не оглядываясь, ни о чем не думая, побежал на звук ее голоса.

***

— Слава богам, он с нами! — выдохнула Варна, увидев, как медленно приподнимаются воспаленные веки Дениса.

Первой, кого он увидел, придя в сознание, была старая колдунья. Не говоря ни слова, парень взял ее маленькую сморщенную ладошку и крепко сжал ее обеими руками.

— Вы спасли мне жизнь, а может, и не только мне, но и всем остальным… — он с трудом выговаривал слова. — Спасибо.

— Не надо, миленький, — ответила та, — я сделала, что могла. Сожалею только, что не пришла к вам раньше.

— Простите меня, — Ден, повернулся к друзьям. — Я был такой дурак.

— А ты и есть дурак! — в сердцах бросила Анжелика, еле сдерживая подступившие слезы. — Знал бы ты, что мы тут пережили, пока ты сходил с ума от любви!

Гавран мягко подтолкнул ее к брату и сказал с улыбкой:

— Хватит ворчать, Ангел. А лучше подойди к Денису и обними его. Пусть знает, что ты тоже тревожилась о нем.

— Никогда! — девушка отвернулась, но натолкнувшись на непонимающий взгляд Богдана, тут же передумала. — Ну ладно уж…

Но Денис уже и сам подошел к сестре и крепко прижал ее к своей широкой груди.

— Не волнуйся, сестренка, теперь все будет нормально. Прости, что напугал.

***

Но сюрпризы на этом не закончились. Когда утомленные путники собрали стрелы и дротики, наточили мечи и прилегли немного отдохнуть, дальние кусты снова ожили. Кто-то шел прямо к ним, тяжело ступая, ломая трескучие ветки. Руки сразу же потянулись к оружию. Секунды напряженного ожидания и на поляну вступил человек. Лицо его было наполовину скрыто капюшоном длинного истрепанного плаща — виднелась лишь густая светлая борода, на поясе висел меч, через плечо была перекинута походная сумка. Человек шел, прихрамывая, весь вид его говорил о крайней степени усталости.

— Здравствуйте, добрые люди, — слабым голосом произнес он, и без чувств рухнул на землю, подняв тучу белой пыли.

Пока северяне проверяли, нет ли в кустах кого-нибудь еще, Гавран присел на корточки перед незнакомцем. Откинув его широкий капюшон, старик судорожно вздохнул, а спустя мгновение уже прижимал человека к своей груди. Дрожащие руки акридца гладили спутанные светлые пряди, губы шептали что-то несвязное.

— Кто это, Гавраша? Жив ли? — спросила колдунья, подходя к нему и подслеповато щурясь.

Старик поднял к ней лицо, залитое слезами, и хрипло произнес:

— Это мой сын Баско, мать Варна! И он жив!

Счастливое воссоединение отца и сына вызвало целую бурю радости в маленьком отряде. За последнее время товарищи пережили немало, а такие добрые моменты давали надежду, пусть даже призрачную, что все плохое когда-нибудь закончится. Ведь когда все кругом рушится, когда теряешь друзей, когда теряешь сам себя, спасти от отчаяния может лишь вера в лучшее.

Осмотрев сына, который находился в полубессознательном состоянии, Гавран сразу понял, что тот подвергся укусу белого аспида — багровое пятно на шее красноречиво указывало на это. Старик быстро обработал рану и напоил укушенного снадобьем, а Варна, в свою очередь, прочитала несколько заклинаний, чтобы ускорить его действие.

Баско пришел в себя к полудню. На молчаливый вопрос старика-отца он ответил, слабо улыбнувшись:

— Они тоже живы, отец. И женушка и дочки. Не тревожься о них.

Гавран поочередно представил сыну своих новых друзей. Те с интересом рассматривали незнакомца — он, несомненно, был похож на отца. То же остроскулое загорелое лицо, тот же честный, лучистый взгляд, та же открытая простодушная улыбка и густая шевелюра, собранная в косу. Только волосы у Баско были светло-русыми, тогда как Гавран в молодости был брюнетом. На вид мужчине было не больше сорока лет. Телосложение имел худое, подтянутое, под тонкой тканью рубахи легко угадывались крепкие мышцы.

— Весь в мать, — с гордостью говорил Гавран, поглаживая сына по плечу. — Красавец! И воин славный, не чета отцу.

— Не скромничай, Гавран, — со смехом отвечали северяне, — мы-то знаем, на что ты способен!

Утолив жажду и голод, Баско рассказал изнывающим от нетерпения товарищам свою историю.

— Когда мои жена и дети пропали — сразу стало ясно, что это дело рук сирфов. Собрал я людей, и отправились мы на поиски. Сколько дней бродили по лесу уже не помню. Да только все было без толку, — он тяжело вздохнул и покачал головой. — В конце концов, наш отряд был разбит василисками. Мне и моему товарищу Ратмиру удалось спастись. Мы оба были ранены и после долгих блужданий оказались в западных землях. Как выяснилось, там еще были люди.

И как же я обрадовался, когда в прибрежной деревушке Птичий Приют мне сказали — твоя супруга здесь, и детишки тоже. Жена моя Милана захворала, лежала в постели белее мела. Но девочки были целы и невредимы. Они-то мне все и рассказали. Оказывается, эти проказницы заигрались и убежали в лес. Жена кое-как отыскала их, но тут явились сирфы. Один из них схватил Миланку, но она пырнула его в бок кинжалом и вырвалась. Другие твари были еще далеко, да и среди деревьев они не такие скорые. А потом жена и девочки укрылись в большом дупле, и там ждали, пока мотыльки улетят. И все бы ничего, но на обратном пути родные мои свернули не туда и заплутали в чащобе. Через два дня встретили они охотников из Птичьего Приюта, те привели их к себе. Жена в то время уже захворала, еле могла идти. То ли кровь у сирфа ядовитая была, то ли еще какая зараза в лесу прицепилась, не знаю.

Добрые люди дали им кров и пищу, лечили бедную Миланку разными снадобьями и, наконец, лихорадка отпустила ее. С возвращением домой мы решили повременить, пока она полностью не поправится. К тому же, западная дорога к Вертограду длинна и опасна, по ней лучше идти с отрядом. Но была еще и другая причина нам задержаться — в Птичьем Приюте осталось мало мужчин, а тварей из замка приходило все больше. Я не мог уйти, ведь надо было защищать детей и стариков.

Так прошло шесть месяцев. Мы совсем сроднились с местными, стали одной семьей. И как бы тоска по дому не терзала, но покинуть их в таком плачевном положении мы не могли. Эти люди давно бы перебрались на юг — говорят там поспокойнее, но они боялись дальней дороги, и не хотели покидать своих домов. На юге земля каменистая, ничего не растет — как прокормить свои семьи?

Но теперь выживать стало слишком тяжело, так что